Сингапурская история: из «третьего мира» – в «первый» - Ли Куан Ю (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Во время моего второго визита в Китай в ноябре 1980 года я обнаружил многочисленные перемены. Люди, сделавшие головокружительные карьеры в период «культурной революции», были потихоньку отодвинуты на второй план, а их революционное рвение больше не выпячивалось наружу. Во время моего первого визита в Китай в 1976 году на меня произвел гнетущее впечатление постоянно исполненный чрезмерного рвения взгляд китайского чиновника, отвечавшего за соблюдение протокола. Теперь же, когда «культурная революция» была официально осуждена, у людей, казалось, гора с плеч свалилась.
Переговоры со мной вел премьер-министр Чжао Цзыян. Он отличался от Хуа Гофэна и Дэн Сяопина. Чжао Цзыян был среднего телосложения, у него были тонкие черты лица, а кожа казалась покрытой легким загаром. Я без труда понимал его, ибо он говорил на китайском языке без сильного провинциального акцента, у него был хороший, сильный голос. Он был выходцем из провинции Хэнань (Henan), находившейся к югу от Пекина. Хэнань была колыбелью китайской цивилизации и представляла собой огромную, когда-то богатую сельскохозяйственную область, которая теперь была беднее, чем прибрежные провинции.
Мы обсуждали камбоджийский вопрос и то, как подыскать альтернативу «красным кхмерам», которые являлись основной силой в партизанской войне против вьетнамцев. Чжао кивнул, соглашаясь с тем, что Пол Пот являлся неприемлемой политической фигурой для международного сообщества. Я признал, что, к сожалению, «красные кхмеры» являлись наиболее боеспособной силой, боровшейся с вьетнамцами. Чжао стал премьер-министром незадолго до того, и ему недоставало уверенности в себе, чтобы самостоятельно принимать решения по Камбодже и Вьетнаму без согласия Дэн Сяопина. Он показался мне человеком разумным, уравновешенным, без острых углов, а также идеологически незашоренным.
Китайская протокольная служба заранее получила копию речи, которую я собирался произнести на официальном обеде. Китайцы хотели, чтобы я убрал из нее абзац, в котором критиковалась их политика по отношению к Коммунистической партии Малайи и радиотрансляции, которые велись из Китая. Там говорилось следующее: «В течение многих лет Китай провоцировал и оказывал поддержку партизанскому движению в Таиланде, Малайе и Индонезии. Многие лидеры стран АСЕАН сумели заставить себя забыть об этих неприятных событиях в прошлом. К сожалению, некоторые остаточные проявления старой китайской политики продолжают портить отношения между Китаем и странами АСЕАН».
Когда после обеда переговоры возобновились, я упомянул об этом вопросе. Китайская протокольная служба заявила, что эта часть речи являлась неприемлемой, и, если я хотел произнести речь, то эту часть речи следовало опустить, иначе никаких речей на банкете вообще не будет. Это было чем-то из ряда вон выходящим. Я уже раздал копии своей речи представителям прессы Сингапура, а они уже передали их иностранным корреспондентам, так что опустить какую-либо часть речи было невозможно. Чжао Цзыян ответил, что китайский народ не простил бы ему, если бы я выступил с этой речью, а он в своей речи не дал бы мне ответа на некоторые заявления, содержавшиеся в моем выступлении. Он не хотел превращать «торжественный и дружеский банкет», устроенный в мою честь, в повод для обмена жесткими заявлениями, что повлекло бы за собой неблагоприятные международные последствия. По его словам, вопрос о том, что мне следовало говорить во время банкета, не стоял, он просто хотел предложить обеим сторонам воздержаться от речей. Если же, несмотря на это, мои взгляды были бы публично обнародованы, то он отнесся бы к этому с пониманием. Я согласился с тем, что речей на банкете не будет.
Чжао Цзыян начал с изложения китайских взглядов на советскую глобальную стратегию, заверив меня, что Китай пройдет свою часть пути, чтобы развеять подозрения и страхи Малайзии и Индонезии по отношению к Китаю. Целью советской стратегии было установление контроля над нефтяными ресурсами и морскими путями, включая Малаккский пролив, чтобы оказывать давление на Японию, Западную Европу и, в некоторой степени, на США. Поэтому развитие отношений между Советским Союзом и Вьетнамом преследовало достижение стратегических целей, а не получение сиюминутных выгод. Он сказал, что Малайзии и Индонезии никогда не удастся оторвать Вьетнам от Советского Союза. Это могло случиться только в том случае, если бы Вьетнам отказался от притязаний на гегемонию в регионе, и тогда он не нуждался бы в Советском Союзе; либо Советский Союз отказался бы от притязаний на глобальную гегемонию, в результате чего Вьетнам стал бы ему не нужен.
Проблема межпартийных отношений, по его словам, сложилась исторически и являлась, по своей сути, глобальной. Китай искренне стремился сделать так, чтобы эта проблема не оказывала негативного влияния на его взаимоотношения со странами АСЕАН, но для того, чтобы решить проблему взаимоотношений с коммунистическими партиями, требовалось время. Он готов был дать мне официальные заверения, что Китай решит эту проблему, но это случилось бы не мгновенно.
Чжао Цзыян сказал, что проблема отношений с китайцами зарубежья также сложилась исторически. Китай не одобрял двойного гражданства и поощрял китайцев, проживавших заграницей, принимать гражданство страны проживания. Тем не менее, если этнические китайцы, проживавшие заграницей, сохраняли китайское гражданство, то Китай не порывал связей с ними. Что же касается вклада, вносимого этническими китайцами в модернизацию Китая, то это не было официальной политикой правительства КНР. Он пообещал, что Китай предпримет шаги, чтобы уменьшить подозрения других стран относительно отношений с китайцами зарубежья. Тем не менее, обеим сторонам следовало уделять больше внимания более серьезным проблемам, чем эта. Что же касается Камбоджи, то он сказал, что у меня должна была состояться встреча с Дэн Сяопином для обсуждения со мной всех вопросов, которые я хотел бы поднять. Иными словами, Дэн обладал верховной властью.
На следующее утро я встретился в Дэн Сяопином в другом зале Большого Дворца Народов. Встреча длилась более двух часов. Дэн выглядел энергичным, деятельным, он был хорошо информирован и говорил большую часть времени. Он сказал, что мои переговоры с Чжао Цзыяном прошли хорошо, добавив, что генерал У Не Вин также не произнес речи на банкете, устроенном в его честь в Большом Дворце Народов, но, тем не менее, провел «хорошие переговоры» с китайцами. Так он дал понять, что отмена моей речи на банкете не окажет влияния на исход наших переговоров.
По словам Дэна, Китай был огромной страной с большим населением, он не нуждался в ресурсах других стран. Главной проблемой страны было преодоление бедности и отсталости, что являлось «великим начинанием, осуществление которого может потребовать полстолетия». Китай был перенаселен, у страны накопилось слишком много проблем, которые необходимо было решать. Он надеялся, что я разъясню «искреннюю и ясную» позицию Китая правительствам Индонезии и Малайзии. Китай хотел существования сильного союза стран АСЕАН: «Чем сильнее, тем лучше». Отношения со странами АСЕАН, США, Японией и Западной Европой Китай строил в рамках своей «глобальной стратегии». Дэн добавил, что хорошо понимает позицию Сингапура относительно установления дипломатических отношений с Китаем только после того, как это сделает Индонезия. Расчет правительства Сингапура был верным и соответствовал «стратегическим соображениям» Сингапура.
Что касалось Камбоджи, то нам, по его словам, следовало согласовать два вопроса. Во-первых, политическое урегулирование проблемы Камбоджи должно было основываться на выводе вьетнамских войск из Камбоджи, иначе просто было не о чем говорить. Во-вторых, необходимо было обеспечить единство среди всех групп сопротивления внутри Камбоджи. «Красные кхмеры» хотели объединиться с другими силами сопротивления, они готовы были признать принца Сианука или, если Сианук этого не желал, Сон Сена, в качестве главы государства. Тут я возразил, что ни тот, ни другой этого не желали. В ответ Дэн подчеркнул, что без «красных кхмеров» ни о каком союзе говорить не приходилось, – политика Пол Пота была ошибочной, но любое политическое урегулирование в Камбодже должно было базироваться на «существующих реалиях». Я сказал, что одной из таких реалий было то, что, за исключением КНР, все остальные страны мира считали, что Пол Пот является убийцей и сумасшедшим, и что принц Сианук и Сон Сен правы в том, что не желали иметь дело с «красными кхмерами». Таиланд и Сингапур опасались, что другие страны станут рассматривать их в роли китайских марионеток, ибо они поддерживали правительство Демократической Кампучии, боровшееся за сохранение своего места в ООН.
