И корабли штурмовали Берлин - Григорьев Виссарион Виссарионович (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
Но если ни один из трех мониторов и не был поврежден в течение недели, то слишком; долго так продолжаться не могло. Тяжелые снаряды все чаще ложились вблизи кораблей. Надо было или отвести ренийскую группу к Измаилу, что было нежелательно, да и совсем не просто, или иметь наготове какой-то иной, хотя бы временный, выход из положения, которое могло вот-вот стать критическим.
Такой выход нашелся. Продолжавшийся паводок (уровень воды поднялся уже на четыре метра) побудил Кринова обратить внимание на озеро Кагул, расположенное невдалеке от Рени. Озеро, отделенное от Дуная неширокой полосой суши и уходящее от него на много километров, достаточно глубокое, с густыми зарослями камыша у берегов, само по себе вполне могло служить кораблям и запасной позицией, и укрытием. Но мы не брали его в расчет, поскольку с Дунаем озеро связывала мелкая, обычно непроходимая для кораблей речка Викета, перекрытая рыболовной запрудой. Необычно высокий летний паводок изменил положение. В результате резкого подъема воды в Дунае Викета потекла вспять и стала совсем другой. Кринов послал катерные тральщики обследовать речку, и их командиры доложили, что после подрыва рыболовной запруды переход в озеро мониторов будет возможен.
Конечно, воспользоваться этой возможностью означало пойти на определенный риск: спади вода — и корабли окажутся запертыми в озере. Однако за водой можно было следить — спадает она постепенно. Да и разведывалось это на случай особых обстоятельств, когда чем-то рисковать пришлось бы так или иначе.
Такие обстоятельства не заставили себя ждать. Наступил день, когда противник, не производя обычных огневых налетов на корабли ренийской группы, вел лишь пристрелку, но сама эта пристрелка отличалась возросшей точностью. У командования группы были основания считать: враг готовит массированный удар по кораблям, возможно, с привлечением кроме известных стационарных батарей подтянутой к Дунаю тяжелой полевой артиллерии. А для корректировки огня, по-видимому, использовались какие-то более совершенные технические средства.
Настораживали также участившиеся полеты над районом стоянки кораблей воздушного разведчика. Если противник, уточнив тем или иным способом их позиции, бросит на них даже не очень большую группу бомбардировщиков, мониторам трудно будет отбиться своими зенитками. А никакие другие средства ПВО их не прикрывали.
На исходе дня 29 июня капитан-лейтенант Кринов собрал на мониторе «Ростовцев» командиров кораблей группы и предложил каждому высказать свое мнение о дальнейших действиях в сложившихся условиях. Командиры мониторов А. С. Маринушкин, П. Д. Визальмирский, В. М. Орлов считали, что возможности стоянки в устье Прута исчерпаны. Так оценивал положение и сам Кринов. После «военного совета» на «Ростовцеве» он радировал командующему, что считает необходимым этой же ночью перейти в озеро Кагул, с тем чтобы, базируясь в нем, продолжать выполнение прежних боевых задач.
Командиру ренийской группы, в силу условий ее дислокации, предоставлялась большая самостоятельность, и Кринов пользовался ею здраво. Но сейчас у контр-адмирала Абрамова все же возникли сомнения: не переоценивается ли опасность, угрожающая кораблям? Однако проверка опасений Кринова означала бы отсрочку маневра по крайней мере до следующей ночи, что могло обойтись дорого. Подумав, командующий санкционировал предложенные действия.
С наступлением темноты мониторы и остальные корабли, не включая двигателей, спустились по течению до устья Викеты и благополучно вошли в нее, а затем и в озеро. К утру на месте разрушенной рыболовной запруды был натянут имитировавший ее трос с чурбаками, чтобы не заметила никаких перемен воздушная разведка. На Викете оборудовали водомерный пост для непрерывного наблюдения за уровнем воды. Здесь же развернули корпост трех мониторов. Другой корабельный корпост, обеспечивавший контакт с армейцами, находился в расположении одной из батарей гаубичного полка близ Картала.
Той же ночью, перед переходом кораблей на новую стоянку, была поставлена минная банка в протоке, соединяющей Дунай с озером Крапина на правом берегу. Нужно пояснить: тогда мы еще не имели полной уверенности, что оттуда бьет несамоходная плавбатарея. Допускалось присутствие в озере румынского монитора, который мог выйти на перехват наших кораблей. Чтобы исключить такую возможность, Кринов и решил использовать последние оставшиеся у него шесть мин. Мины успешно поставил (на этот раз скрытно) бронекатер лейтенанта Кондакова.
В озере Кагул три монитора избавились от каждодневного обстрела тяжелыми батареями. Здесь было легче рассредоточивать и маскировать корабли, и врагу не удавалось обнаружить их стоянки. Сами же мониторы, выдвигаясь на огневые позиции в северной части озера (ближайшей к району их прежних позиций в устье Прута), могли, как и раньше, поддерживать наши сухопутные части, препятствовать противнику в форсировании Дуная.
Шла вторая неделя войны. Дунайский участок фронта (он находился конечно же в стороне от направлений главных ударов фашистского агрессора) оставался одним из немногих, где боевые действия велись пока на линии государственной границы, и был, вероятно, единственным, где нашим войскам представилась возможность закрепиться на территории противника.
75-километровая полоса правого берега, захваченная 24–26 июня, удерживалась крайне ограниченными силами. 28 июня оттуда были сняты пограничники майора Грачева, герои первого десанта, — их ждали другие боевые задачи. На плацдарме, протянувшемся от Сату-Ноу за Килию Старую, остались два батальона неполного состава.
Высокий паводок, поднявший воду и в плавнях на правом берегу, превративший многие низинки в протоки, сделал плацдарм своеобразным архипелагом. Это помогало обходиться там малыми силами. Однако противник, приспособившись к создавшимся условиям, стал выдвигать в плавни огневые точки и корпосты на плотиках (то же самое делалось и с нашей стороны).
Десантники вступали в бой на различных участках плацдарма изо дня в день. Их поддерживала артиллерия с левого берега. За Дунаем имели своих корректировщиков гаубичный артполк, береговые батареи, мониторы. При необходимости могли вылететь на штурмовку «ястребки».
Организация боевого управления высаженными войсками сложилась не сразу — опыта в этом не было. Единый общевойсковой начальник для всего плацдарма не назначался: как управлял бы он подразделениями, разбросанными на десятки километров по узкой кромке берега и местами разобщенными водой? Но батальоны, выделенные из двух разных полков и действовавшие за Дунаем в отрыве от них, решали общую задачу. А поскольку опорные пункты на том берегу создавались в интересах флотилии и сообщаться с ними, снабжать их можно было только по воде, командир 14-го корпуса вскоре пришел к заключению, что флотилия и должна отвечать за плацдарм со всем на нем находящимся. Два «задунайских» батальона, насколько помню, устным распоряжением командира корпуса были оперативно подчинены флотилии, которая, в свою очередь, подчинялась в оперативном отношении комкору-14.
30 июня создалось трудное положение в районе Сату-Ноу, где высадился наш первый десант. Этот край плацдарма подвергся необычно сильному артобстрелу, а контратаки вражеской пехоты, скопившейся в плавнях, повторялись с таким упорством, что скоро не осталось сомнений: враг всерьез рассчитывает сбросить нас с самых важных позиций на правом берегу — напротив Измаила.
По прямому телефонному кабелю, протянутому через Дунай, комбат капитан Ф. К. Турган докладывал на ФКП об осложнявшейся обстановке. Когда выяснилось, что противник вклинивается в том месте, где глубина плацдарма не достигала и километра, контр-адмирал Абрамов приказал:
— Берите, начальник штаба, катер и отправляйтесь туда. На месте виднее, что можно сделать. И не возвращайтесь, пока положение не упрочится.
Подполковник Султан-Галиев (батальон был из его полка) послал со мною капитана из своего штаба — в помощь молодому комбату. Резервов у командира полка не было.
