Ди Канио Паоло. Автобиография - Ди Канио Паоло (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Все это время Бетта ежедневно навещала меня. После окончания рабочего дня она садилась в поезд и ехала полтора часа, только чтобы побыть рядом со мной.
И чем я отплатил ей? Кричал на нее, игнорировал и унижал. Я был таким раздражительным, любая мелочь могла вывести меня из себя. Так как она была всегда рядом, то становилась легкой мишенью. Она начинала плакать, и я говорил ей возвращаться назад в Терни. Мне трудно об этом говорить. Когда я вспоминаю те времена, я начинаю себя ненавидеть за то, что обращался с ней подобным образом. Я мучил ее, а она по–прежнему любила меня. Вот как я начал понимать, что есть настоящая любовь.
Она всегда была рядом, и мне потребовалось долгое время, чтобы полностью оценить, что она сделала для меня тогда и продолжает делать сегодня. Когда я был на рубеже 25-летия, то полагал, что я есть центр вселенной. Я считал, что мои заботы, мои опасения были больше и серьезнее, чем у других. Я был кормильцем семьи, поэтому нуждался и заслуживал всеобщего внимания.
Даже когда Бетта была беременна Людовикой, я не понимал, через что ей нужно пройти. Она могла жаловаться, или чувствовать себя просто не в духе, на что я отвечал криками. Мои проблемы всегда были важнее, чем ее. Когда я вспоминаю это, мне становится смешно. Тот факт, что я оставался на скамейке запасных в каком–либо футбольном матче казался более важным, чем то, что она вот–вот подарит жизнь новому человеку, нашей дочери, плоду нашей любви. Больно признавать, что я относился к ней подобным образом. Если что–то хорошее можно вынести из этого, то это факт, что теперь я ценю и благодарю ее намного больше, чем тогда. Она биение моего сердца. Я обожаю ее каждый день моей жизни.
Спустя три месяца посещений бельгийского специалиста я должен был вернуться, чтобы встретиться с профессором Карфаньи. После того, как инфекция была вытянута из моей ноги я провел первые несколько дней в разглядывании раны, в поисках признаков исцеления. Кожа начала снова зарастать, прикрывая дырку, но я понимал, что это ничего не значит. Как и прежде, это была всего лишь кожа. Проткни ее — и отверстие будет видно вплоть до кости.
Наверно поэтому мой взгляд безучастно блуждал, когда я лежал на столе у профессора Карфаньи в то время, как он обследовал мою ногу. Я был уверен, что ничего не изменилось, поэтому я пытался не думать об этом. Он ощупывал место вокруг раны несколько минут, а затем шлепнул меня по спине.
«Сынок, одевайся», — сказал он. «Отверстия больше нет. Ты начинаешь реабилитацию во вторник и тебе надо быть готовым».
Моя челюсть отвисла, как в тех старых мультфильмах Уорнер Бразерс. Если бы она не была прикреплена к моей голове, то наверняка упала бы на пол с грохотом. Я задрожал. Пытался заговорить, но не смог.
У меня появился еще один шанс в футболе, еще одна возможность в жизни. Я начал плакать, мне стало тяжело дышать, я размахивал руками в попытках заглотнуть воздух. Я схватил профессора и упал вниз. Чувство облегчения, чувство надежды сделали этот момент одним из величайших и наиболее эмоциональных в моей жизни.
Я должен поблагодарить Лацио за то, что не оставили меня во время моей травмы. Они могли легко бросить меня. В конце концов, я был всего лишь ребенком, чья карьера была под угрозой.
С точки зрения бизнеса, учитывая, что было 2 процента на то, что я заиграю вновь, на самом деле не было смысла тратить все эти деньги на мое лечение и реабилитацию. Да, они были связаны контрактом, но это никогда не останавливало большие клубы от того, что они хотят делать, особенно когда речь идет о 19-летних ребятах.
Напротив, они поверили в меня. Может быть, они сделали это из–за лояльности, или потому, что я казался достаточно перспективным, чтобы выбрасывать на свалку. И, возможно, они не сделали бы этого для менее талантливого подростка. Как бы то ни было, без поддержки Лацио я бы не смог сегодня самостоятельно ходить.
К тому времени, как я прошел курс реабилитации, сезон 1987–88 почти закончился и Лацио почти достиг повышения в Серию А. У меня даже было время встречаться со старыми друзьями из Irriducibili и ездить с ними на несколько выездов, однако теперь я старался избегать проблем.
Тренер, Еудженио Фашетти, вызвал меня на ковер перед ключевой игрой с Таранто. Победа давала нам право играть в Серии А в следующем сезоне, при поражении или ничьей нужно было оглядываться на соперников.
«Сынок, я хочу чтоб ты знал, что независимо от исхода воскресной игры с Таранто, безотносительно того поднимемся мы или нет, ты будешь с первой командой в будущем межсезонье», — сказал он мне. «Знаю, что ты прошел через ад, и хочу убедиться, что ты ко всему готов».
Я был вне себя от счастья. Вот он шанс! В то воскресенье мы «раздели» Таранто 3:1. Меня с Беттой пригласили в ложу, и мы смотрели игру с женами футболистов и теми, кто не попал в заявку. Я сходил с ума: Лацио, мой Лацио возвращался в элитный дивизион. И я должен быть частью команды.
После окончания сезона, всей командой мы поехали в монастырь Терминильо, в нескольких часах от Рима. Это было традицией, благодарить Бога и отмечать повышение в классе. В тот день Фашетти написал имя на клочке бумаги и положил в конверт. Подчеркнув, что этот игрок станет лучшим молодым футболистом Серии А следующего сезона.
Лишь год спустя я узнал, что начертано там было «Паоло Ди Канио».
Не мог дождаться нашей совместной работы с Фашетти, но буквально два дня спустя после Терминильо узнал, что его уволили. Неожиданным и сомнительным решением президент Джанмарко Кальери заменил Фашетти на Джузеппе Матерацци, приверженца жесткой дисциплины.
Шокирующую смену многие крупные лациале восприняли в штыки. Я был растерян и не знал что и думать. Матерацци был немногословен и успокаивал меня: «Предсезонку ты будешь с нами. В сентябре пойдешь в аренду, но шанс тебе еще предоставится».
Он был честен. Я рвал задницу на тренировках и думал что это не останется незамеченным. Тем летом мы играли товарищеские на Фламинио, младшем брате Олимпико, на котором итальянские регбисты выступали на Кубке Шести Наций.
Как обычно в летних товарищеских матчах, были сотни замен и мне постоянно предоставлялся шанс показать, что я могу в футболке Лацио. В Англии кажется никому нет дела до летних втягивающих игр, но в Италии и, особенно, в Риме это предмет немалого интереса. Первая возможность мельком увидеть что из себя будет представлять команда.
В Лацио никто себя даже не утруждал написанием моего имени в неофициальных протоколах. Я просто был буковкой «Х». У меня не было ни должной футболки, ни номера на ней. Первый раз, выходя на замену минут за двадцать до конца, я услышал, что на стадионе меня анонсировали как «Мистера Х». Это вызвало смешки у некоторых тифози. Не прошло и двух минут, как я убрал финтами трех защитников и попал в перекладину. Смех прекратился, уступив место овациям.
Я знал, что игры такого сорта — это, прежде всего, шанс показать себя, и я играл вдохновенно и авантюрно: финты, «каблуки», подрезки. Хотел, чтобы видели весь мой джентльменский набор и знали, что с этим я прозябаю на банке.
Вскоре фанаты раз за разом скандировали: «Мистер Х! Мистер Х!»
Немногие знали, кто такой Мистер Х, но это и не было важно. Мистер Х развлекал их. Мы сыграли три игры на Фламинио тем летом. Каждый раз я выходил в середине второго тайма. Каждый раз над стадионом раздавалось «Мистер Х» и тиффози страстно кричали.
Несколько недель спустя, перед Кубком Италии против Кампобассо, Матерацци вызвал меня и сказал: «Чтоб ты знал, ты выйдешь во втором тайме».
Потребовалось немного времени, чтобы меня заявить, но когда это случилось, я был в экстазе. Я получаю шанс, в официальной игре. Кубок Италии стартовал перед Серией А, в основном команды играли в пол ноги вплоть до более поздних стадий, но тем не менее — это официальное важное соревнование. Все шло к моему дебюту.
Уверенный в себе, я был брошен в бой с началом второго тайма. Матерацци доверял мне, и я отплатил ему сумасшедшим голом. Получив мяч справа близ штрафной, я «раздел» двух защитников, проскользнул мимо третьего и расправился с вратарем. Мой официальный дебют и я забиваю, не просто гол, а после которых публика рукоплещет!
