Один в бескрайнем небе - Бриджмэн Уильям (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
На следующий день я уже ехал через северные холмы к долине Сан-Фернандо, где по каньону змеей извивается шоссе. Дорога вела меня в Мюрок.
В глубоком каньоне, вдоль которого я мчался в автомобиле, было прохладно. Солнце заслоняли большие старые дубы, нависшие над самой дорогой и бросавшие на асфальт пестрые тени. Я с наслаждением вдыхал свежий, ароматный воздух. Всего сто лет назад бандиты поджидали здесь путников за резкими поворотами высеченной в скалах дороги, совсем не изменившейся с тех пор, если не считать, что теперь она была асфальтирована да кое-где попадались щиты с рекламой кока-колы. Там, где кончается эта дорога, на расстоянии примерно еще одного часа пути через долину с небольшими фермами и Мохавскую пустыню, которая напоминает море с застывшими коричневыми волнами, меня ждет «Скайрокет».
Мне казалось, что теперь я наконец могу вырваться на свободу. Позади однообразная работа в Эль-Сегундо. Внезапный отъезд напомнил Канеохе: пять лет назад мы так же неожиданно после долгих месяцев подготовки отправились на войну.
Пока мимо проносилась пустыня, я старался припомнить все, что слышал о «Скайрокете». Разговоры об этом самолете, которые я безразлично выслушивал весь последний год, всплывали в моей памяти.
Вчера, когда Берт ушел, Брауни впервые за все время нашего знакомства посоветовал мне:
— Поступай как знаешь, Билл, но помни, что берешься за трудное дело. Не торопись, разузнай сначала, что это такое.
Что же, скоро я все узнаю. Мои опасения были вызваны не столько этим самолетом на аэродроме в пустыне, сколько сомнениями в своих способностях. Брауни был прав — я сам лез на рожон. Я верю в везение, и эта вера пока не подводила меня, зато неуверенность в себе, словно приступ морской болезни, терзала меня, когда я раздумывал о работе, которую собирался взвалить на свои плечи. Я вызвался управлять этим мощным самолетом на скоростях, которые даже во сне счел бы фантастическими, — ведь он предназначался для достижения в горизонтальном полете скорости более 1600 км/час. Это не под силу ни одному другому самолету в мире. Кем, черт возьми, я воображаю себя? Приближаясь к этой машине, я не имел никакого опыта — она была для меня чужой. Я утешал себя словами, которые произнес вчера в кабинете Брауни помощник главного летчика-испытателя: «Джин, как и Джонни, ничего не знал об этом самолете, когда собирался впервые взлететь на нем». Когда приходится переходить через новую границу человеческих знаний и нет опыта, на который можно опереться, надо просто идти вперед и преодолеть ее, хотя прежние знания не могут служить защитной броней.
Итак, предстоящая встреча с самолетом внушала мне страх. Впереди на дороге стоял щит с надписью: «Летно-испытательный центр военно-воздушных сил». Стрелка на нем указывала в сторону пустыни. Черная линия дороги делила волнистую песчаную пустыню на две части. Заходящее солнце удлиняло тени от тяжелых прямых стволов юкки. Хотя солнце садилось, прохлады не чувствовалось — за день воздух раскалился, как в печи. Бесконечными километрами тянулась однообразная пустыня. Ни птицы, ни домика, ни автомобиля, кроме моего. Тишина. Краски преобладают темно-зеленые, желтые и коричневые.
Дорога нырнула вниз, затем пошла на подъем. И вот на возвышенности, как сфинксы, появились неясные очертания близнецов-ангаров.
Теперь местность была настолько плоской, что мне показалось, будто я разглядываю базу из неглубокой ямы. Впереди виднелась грунтовая дорога — она вела к находившимся километрах в восьми от меня главным воротам. Сфинксы-близнецы приближались.
В проходной я предъявил свои документы капралу-негру. Он дал мне пропуск на право въезда на автомобиле, а затем объяснил, как проехать к ангару фирмы Дуглас, расположенному в запретной зоне. Впервые за долгое-долгое время я оказался в военном гарнизоне. Как обычно, белые камни обозначали улицы, и выцветшие на солнце деревянные одноэтажные домики ровными рядами выстроились вдоль дороги. Нигде не было никаких признаков зелени. Земля высохла, светло-коричневый песок носился в раскаленном воздухе, словно порошок. В пределах базы я не заметил почти никакого движения — только кое-где изредка проезжал грузовик или легковой автомобиль. Казалось, никто не выходил и из деревянных построек, оборудованных установками для кондиционирования воздуха. Над головой прогремели два самолета F-80.
Некогда заброшенная база Мюрок теперь стала аэродромом пионеров сверхзвуковых полетов. Это был своеобразный военный гарнизон — здесь проводилась испытательная работа военно-воздушных сил. Тут же размещались летно-испытательные станции восемнадцати самолетостроительных фирм и четырех государственных авиационных ведомств. Основные авиационные фирмы имели здесь собственные ангары, в которых находились опытные самолеты, создаваемые по заказам ВВС и испытываемые на аэродроме базы. Фирмам и ведомствам база предоставляла оборудование и технические средства для доводки и испытания новых самолетов. Эта база в пустыне — один из восьми летно-испытательных и исследовательских центров военно-воздушных сил США, разбросанных по всей стране и составляющих службу, которой поручено создавать самолеты и оборудование для ВВС, по качеству не уступающие самолетам и оборудованию ВВС любого возможного противника. Обычно опытный самолет для проверки его летных характеристик испытывается фирмой в воздухе в течение двадцати — пятидесяти часов. После этого он передается военным летчикам-испытателям, которые должны провести так называемые «испытания второй фазы». Если самолет принят и передан в серийное производство, первые серийные машины снова тщательно испытываются военными летчиками. Собранные во время этой фазы испытаний данные поступают в расчетный отдел научно-исследовательского центра Райт-Филд, штат Огайо, для проверки данных фирмы-изготовителя, опубликованных в «Инструкции для летчиков». Следующая фаза военных испытаний должна выявить дальность полета и эксплуатационные качества в боевых условиях. Фирма-изготовитель информируется обо всех обнаруженных дефектах для их исправления или дальнейшего исследования.
По соседству с ангаром фирмы Дуглас расположена группа Национального консультативного комитета по авиации (НАКА), занимающаяся исследованием полетов на больших скоростях. Когда самолет «Скайрокет» будет опробован фирмой, то есть после того как Джин Мей, а теперь, возможно, и я, проведем испытания на предельных условиях, он будет передан этому научному комитету для проведения обширных исследований в области сверхзвуковых скоростей. Для этих целей будет изготовлено еще несколько точных копий «Скайрокета», и летчики-испытатели НАКА займутся добыванием подробнейших данных в пределах безопасности, установленных во время испытаний самолета фирмой Дуглас.
Я остановил машину у ангара этой фирмы. Мне надо было найти Ала Кардера, ведущего инженера по испытанию «Скайрокета». Над дверью ангара висела надпись: «Здесь проводятся секретные работы. Вход воспрещен!» Сидевший за столом внутри ангара сержант военно-воздушных сил с пистолетом на боку взглянул на мой пропуск. После ослепительного полуденного солнца я почти ничего не видел в сумрачном ангаре. Я спросил сержанта, где найти Кардера, и он указал в сторону комнат, расположенных по стене ангара.
— Вон там его кабинет, но сейчас он, вероятно, где-нибудь в ангаре.
Глаза у меня привыкли к полумраку ангара, и теперь я мог разглядеть его. В глубине огромного, пустого ангара, похожего на пещеру, стоял облепленный роем механиков белый самолет. Так вот он, «Скайрокет»! Я забыл о Кардере. Неужели мне предстоит летать на этом звере, сверкающем какой-то необыкновенной белизной. Правда, выпущенное шасси сломало безукоризненные обводы фюзеляжа, и самолет потерял тот отпугивающий вид, который так поразил меня на картине в кабинете Браша. Я подошел ближе. Эта реактивная машина не так уж сильно отличалась от обычного самолета. Из открытых люков небрежно свисала проводка, и я невольно подумал, что сейчас самолет похож на застигнутую врасплох женщину, которая не успела причесаться. Очевидно, самолет ремонтировали. На тонком, до блеска отполированном стреловидном крыле был разбросан грязный инструмент, а на фюзеляже, наклонившись над люками, сидели двое механиков. Только тонкое крыло прерывало прямой, гладкий обвод фюзеляжа, начинающийся у штыкообразного носа и постепенно утолщающийся к кабине. Небольшой обтекаемый остекленный фонарь образовал незначительную кривую, которая постепенно сливалась с главными обводами фюзеляжа. Из фюзеляжа выступал высоко расположенный изящный хвост. В кабину, казалось, невозможно забраться: никаких ручек, выступов. Все плавно и отточено, как на снаряде.
