И.П.Павлов PRO ET CONTRA - Павлов Иван Петрович (е книги TXT) 📗
Павлов использовал свое влияние для освобождения ряда лиц, попавших под нарастающую волну политических арестов. Среди спасенных им были профессора Д. Н. Прянишников и А. А. Вла димиров и А. И. Бархатова — женщина, чистившая клетки под опытных собак. Бархатова была освобождена после того, как Павлов доказал важность ее работы для подготовки его лабора торий к демонстрации на приближающемся Международном физиологическом конгрессе ****.
* Письмо И. П. Павлова Г. Н. Каминскому от 5 октября 1934 г. [107,
л. 9]. Впервые оно было опубликовано в [108].
** Из письма И. П. Павлова В. М. Молотову от 21 декабря 1934 г. [109].
Многое из переписки Павлова с Молотовым было впервые опубли
ковано в [5].
*** Эти высказывания, конечно, как и многое другое, не вписывавшее
ся в существовавший советский образ Павлова, были исключены из
стенограмм этих заседаний, опубликованных в 1948 и 1949 гг. **** Письмо Павлова в Совнарком от 20 августа 1930 г. по поводу ареста
Прянишникова и Владимирова см. в [111]. Его письмо о работнице
А. И. Бархатовой от 27 мая 1935 г. — в [121]. Я благодарю Ю. А. Ви
ноградова за выявление этого письма и сообщение мне его содержа Павлов и большевики 721
Частые оскорбительные комментарии Павлова в адрес поли тики коммунистов и стремление сохранить собственный конт роль над своим научным производством привели к нескольким столкновениям с партийными ячейками в его лабораториях. Так, в 1932 г., согласно новым правилам в Академии наук, два аспи ранта — члена партии были направлены на работу в лаборато рию Павлова без его разрешения. В своем отчете перед партий ной ячейкой они рапортовали, что Павлов встретил их потоком обвинений («коммунисты все зажали, всех душат, все их боят ся») и заключил свою тираду следующим: «Вы мне антипатич ны, я с вами порываю всякую связь, руководить вашими работа ми не буду; но ввиду того, что стены лаборатории и оборудование не мое, вы можете ходить в лабораторию… Заявляю вам, что я еще посмотрю и подумаю, насколько это будет для меня удобно, и если это с какойлибо стороны будет мне мешать (о том, где нет гармонии, я не могу мыслить), то я в любой момент поставлю вопрос — я или вы, а на это у меня возможность есть» [113, л. 13].
Ободренный такими словами Павлова, заведующий его лабо раторией Н. А. Подкопаев также отказался курировать работу этих аспирантов. Партийная ячейка определила поведение Пав лова как «яркое классовое выступление политического врага против советского общества и партии». Отметив, что ученый также проводил «открытую контрреволюционную пропаганду на своих семинарах», ячейка призвала «пересмотреть линию по от ношению к Павлову» [113, л. 8—13]. Но подобные решения, ко нечно, принимались на высшем партийном уровне и обосновы вались куда более веско.
Павлов в то время не отступал от критики большевиков — но в 1930х гг. его публичные и в частном кругу выступления уже отражали изменения в его отношении к ним.
В письме к Каминскому, процитированном выше, он призна вал «действительно огромные положительные достижения» ком мунистического государства. Особенно впечатляющим, с точки зрения Павлова, было понимание правительством значения на уки и поддержка ее в СССР. Один сотрудник позднее вспоминал первый положительный комментарий Павлова о большевиках,
ния. Павлов также способствовал освобождению из тюрьмы несколь
ких своих сотрудников. Одна из них, В. П. АдлербергЗотова, была
арестована и выслана незадолго до XV Международного физиологи
ческого конгресса (1935). На конгрессе Павлов убедил Молотова ос
вободить ее — и она и ее семья вскоре возвратились в Ленинград (из
интервью с АдлербергЗотовой, записанного в 1982 г. Ю. А. Вино
градовым). 722 Д. ТОДЕС услышанный им в 1929 г. во время посещения Колтушей: «Вы должны отдать должное нашим варварам в одном — они пони мают ценность науки» *. На XV Международном физиологиче ском конгрессе (1935) и в знаменитом «Обращении» ученого к молодежи (1936) оценка правительственной политики звучала уже вполне недвусмысленно: «Наша родина открывает просто ры перед учеными и — нужно отдать должное — науку щедро вводят в жизнь в нашей стране. До последней степени щедро.
Что же говорить о положении молодого ученого в нашей стра не. Здесь ведь все ясно и так. Ему много дается, но с него многое и спросится. И для молодежи, как и для нас, вопрос чести оправ дать все большие упования, которые возлагает на науку наша родина» **.
Как последователь сциентизма 1860х гг., Павлов видел в прогрессе и культурном престиже советской науки важное дос тижение с глубокими последствиями. Наука, писал он позднее, является «величайшей и основной силой человечества» и пред назначена не только брать у безгранично богатой природы все, что может принести пользу людям, но она также учит думать и повышает культурный уровень человечества» ***.
Эта вера в цивилизующее влияние науки могла сконцентри ровать внимание ученого на положительных, по его мнению, моментах среди противоречивых событий 1934—1935 гг. **** Так, в 1935 г. он отметил в письме к Молотову, что «чем дольше существует Ваш режим, тем дальше он отходит от крайностей, с которых он начал, давая место действительной реальности вме сто теоретических построений» [118, л. 1]. В том же году, после
* Интервью автора с Ритой РайтКовалевой, март 1977 г.
** Это «Обращение» широко публиковалось, в том числе в [114, с. 22—
23]. Оно находится также среди личных документов Павлова [115].
*** См. его краткую неопубликованную рукопись на эту тему [116]. **** К 1934 г. в среде руководства коммунистической партии наблюда
лись значительные усилия к поддержке более умеренного социаль
ного и политического курса. На XVII съезде коммунистической
партии были предприняты попытки заменить Сталина Кировым на
посту Генерального секретаря (см. [95, с. 177—178]). В 1934—
1935 гг. Сталин публично поддерживал ту же умеренную политику
«культурного либерализма» (которая отразилась в улучшении снаб
жения населения бытовыми товарами) на Съезде советских писате
лей и в широко освещенной в печати дискуссии о новой Конститу
ции. Одновременно тем не менее был убит Киров, почти наверняка
по приказу Сталина, и «тихий террор», усиливаясь, достиг своего
апогея в 1936—1938 гг. (см. [117, с. 282—288, 303—313, 353—356]). Павлов и большевики 723 просмотра проекта «Сталинской Конституции», которая «гаран тировала» такие основные политические свободы, как тайное голосование, Павлов выразил свое удовлетворение по поводу явного зарождения демократической эпохи в СССР. «Я много раз жаловался на тягость жизни. Теперь я хочу сказать другое. Мне кажется, что в нашей жизни наступает хорошее… я хочу верить, что действительно происходит поворот к нормальному строю жизни» *. Спустя пять месяцев, благодаря советское правитель ство за щедрую поддержку Колтушей, он добавил: «Что ни де лаю, постоянно думаю, что служу этим, сколько мне позволяют мои силы, прежде всего моему отечеству. На моей родине идет сейчас грандиозная социальная перестройка. Уничтожена дикая пропасть между богатыми и бедными. И я хочу жить еще до тех пор, пока не увижу окончательных результатов этой социальной перестройки» [120].
«Государственный патриотизм» Павлова также способствовал его сближению с большевиками. Развитие России как индуст риальной, военной и научной державы, а также поворот Стали на от интернационализма к «социализму в одной стране» сгла дили для ученого многое из того, что он критиковал в 1920х гг. Более того, Павлов склонен был «сомкнуть ряды» с советским государством во время международного кризиса (как он это сде лал во время первой мировой войны). К 1934 г. он был озабочен угрозой фашизма, который, как он предостерегал Молотова, начинает распространяться в Европе **. Ученый публично апло дировал официальной политике общественной безопасности, проводимой Советским Союзом: «Это открывает блестящие пер спективы перед развитием науки в нашей стране. Мы хотим не воевать, а творить…
