Виктор Цой - Калгин Виталий Николаевич (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗

ТРАНКВИЛИЗАТОР

С 13 мая по 15 мая 1983 года в Ленинграде проходил первый в городе, да и во всей стране рок-фестиваль. Конечно же, далеко не всё получилось так, как хотелось рок-музыкантам, но сам факт проведения подобного мероприятия был почти революционным явлением.

На сайте «Менестрели времени» об этом рассказывается так: «Первый фестиваль вызвал массу ажиотажа и массу сложностей. Поскольку он имел статус смотра-конкурса самодеятельных групп, то должно было работать жюри, определяющее лауреатов. Жюри формировал совет клуба под руководством Ленинградского межсоюзного дома самодеятельного творчества (ЛМДСТ) и присмотром КПСС и ВЛКСМ. Задача совета клуба была собрать в жюри людей, формально удовлетворяющих требованиям, но всё-таки лояльных к рок-музыке. Это хоть и с трудом, но удалось, и фестиваль состоялся. Основной сенсацией и отчасти скандалом первого фестиваля стало занятие первого места никому не известной группой “Мануфактура”…

“КИНО” же из-за отсутствия полноценного состава в фестивале не участвовало, и Цоя очень раздражали вопросы на эту тему. По свидетельству Марьяны, его по двадцать раз на дню спрашивали, почему он не выступает. “Состава нет”, — отвечал Виктор. “А в акустике?” — “Не хочу…”» [125]

Виктор Цой «Я думал даже выступить один, под акустическую гитару на фестивале, начал готовить программу, но так и не выступил. Как-то смутило, что больше никто не рвался выступать сольно…» [126]

Отсутствие состава хотя и удручало Виктора, но отнюдь не тормозило работу. Пока Каспарян разучивал гитарные партии, Цой писал новые песни и вкупе с Майком Науменко давал «квартирники», умудряясь совмещать музыку с работой в садово-парковом тресте. Марьяна мужественно поддерживала все начинания Виктора и частенько приезжала к нему на работу в парк, с бидончиком пива и жареным кабачком, который она, по ее словам, везла туда на животе, чтобы не остыл по дороге…

Инна Николаевна Голубева: «Однажды сажавший в своем садоводстве азалии Цой пришел с работы и говорит: представляете, идет работник, несет чайник. На этом зеленом чайнике желтыми буквами, как на электричке, написана фамилия начальника: “Зайчиков”. Витя пришел совершенно потрясенный от этого цинизма и от этого безобразия. И мы… долго муссировали этот чайник… Вообще Витя много чего рассказывал, и веселого и жуткого…» [127]

Каспарян, поначалу смешивший рок-тусовку своим непрофессионализмом и мешковатостью, вскоре начал вписываться в стиль «КИНО», что очень радовало Цоя.

Александр Титов: «Что касается Каспаряна, то, перед тем как он появился в “КИНО”, у него наверняка был период информационного голода, когда он тянулся к чему-то, но не имел источников. Это сказывалось на его игре, она была однообразной. Но он очень быстро вырос, потому что стал получать больше информации и потому, что он очень умный парень и у него хорошее ухо. Он талантливый в музыкальном смысле человек. Он же самоучка, а когда самоучка достигает каких-то результатов, это говорит о его таланте, о том, что ему дано свыше» [128].

Марьяна Цой: «Каспарян — это был такой самородок, ну прямо из лесу вышел… Цой его играть учил. Я его каким-то другим вещам учила, типа: не вытирать руки о штаны» [129].

Инна Николаевна Голубева: «И появился Каспарян, который стоял, вот так вот открывши рот, смотрел на Витю. Как робот буквально. Будто его заколдовали. Ловил каждый звук Витиного голоса… Пришла как-то раз мадам Гребенщикова и сказала: “Выгони ты этого дурака. Он тебе всю обедню портит. Что ты взял какого-то младенца?” Ругалась с Витькой. А Витя говорит: “Ничего, молодой, — он как мэтр уже тогда говорил. — Молодой — научится”. Вот так…» [130]

Юрий Каспарян: «Поначалу мы с Витькой ходили — два таких дружка. Витя песенки сочинял, мы играли. Наверное, это и называется “был к нему ближе других”… Музыка, конечно, объединяла. Что касается новой информации, то мы старались обновлять старый багаж. Всё время слушали что-то новое. Вместе и по отдельности. Круг слушаемой музыки у нас был примерно одинаков. По крайней мере был наборчик, который знали все и могли обсудить. А у каждого были и свои какие-то пристрастия, это естественно. Но всё равно дружили. Последнее время Цой любил напоминать, что всё держится только на дружбе…» [131]

Время шло, но полноценного состава у «КИНО» всё еще не было. В рок-клубе интересовались, каким же будет новое «КИНО», на что Цой лишь молча улыбался, уходя от прямого ответа.

Позднее стало известно, что Виктор планировал пригласить басиста Владимира Арбузова из «Мануфактуры», а барабанщиком взять известного на тот момент многостаночника — Александра Кондраш-кина. Но в итоге получилось иначе…

Цой по-прежнему давал квартирные концерты, иногда вкупе с Майком Науменко, иногда сольно. Основной концертной площадкой была квартира Павла Краева, находившаяся в Шувалове-Озерках, на улице Композиторов.

Павел Краев: «У меня была квартира на Композиторов, 5, и еще была соседка. Даже прежде всего была соседка. Училась она в Институте культуры вместе с Вадиком Шебашовым. Шебашов был ярым поклонником, его всегда называют первым фаном группы “КИНО”, Майка и всех остальных. Тогда было не так уж много групп, поэтому всех любил. Поскольку объявилась свободная квартира у его однокурсницы, мы предложили ей сделать концертик. Жили тогда такой коммуной. У нее была трехкомнатная квартира, родители уехали в Мончегорск, она одна там жила, а я фактически один в двухкомнатной квартире. Была жена, но она появлялась нечасто. Насчет “квартирника” соседка мне сказала: “Давай решай сам. Я не знаю, что это такое и как это выглядит. Позвони, узнай”. Позвонил я Шебашову, спросил его, как это выглядит, потому что сам тоже плохо себе представлял, как можно играть рок-н-ролл на квартире. Он сказал: “Просто под гитарку и всё”. Ну, давай попробуем. И сначала концерты были как раз у соседки. Первый концерт был — Цой еще с Рыбой и мальчиком, который на перкуссии играл, потом Майк, потом еще раз Цой с Рыбой, потом еще раз Майк. На этом концерты у нее закончились, и всё переместилось ко мне. Так дальше как-то и пошло, потоком…

Это была с моей стороны прежде всего помощь музыкантам. Майк, кстати говоря, никогда не заказывал “квартирников”. А Цой и Башлачев — они просили. Они меня просили просто: “Сделай ‘квар-тирник’, надо денег”. У меня не получалось им заплатить столько, сколько им хотелось… 30 рублей обычно. Это моя гарантия была — 30 рублей. Конечно, не получалось. Но они очень хорошо скидывали. Я просил: “Ребята, у меня нет столько. Давайте на 50, например? Вам пополам по 25”. А помогавший им иногда Наиль Кадыров кроме портвейна не получал ничего. Он потом приходил ко мне и сдавал пустые бутылки… Одним из самых ярких впечатлений от одного такого концерта, где Майк играл с Цоем и с Наилем, был момент, когда Серж внес авоську с водкой во время выступления. С авоськой, из которой торчали горлышки водочных бутылок. Это было, конечно, прекрасно. Все зааплодировали: полная авоська с водкой. Конечно, все радостно восторгнулись и похлопали в ладоши. И тут Майк сказал: “Цой, это не нам аплодисменты. А водке”» [132].

Читая подобные воспоминания сегодня, трудно себе представить, чтобы какая-нибудь рок- или поп-звезда поехала в другой город выступать лишь перед двумя десятками поклонников. То есть такое бывает, конечно. Но сегодня это выглядит как некая ностальгия по ушедшему, просто как арт-проекты более тесного общения музыканта со зрителями. В наше время концерты весьма часто срываются или отменяются из-за отсутствия зрителей: зал, рассчитанный на несколько тысяч любителей музыки, заполнен только наполовину. В начале 1980-х же о многотысячных залах можно было только мечтать, и квартирные концерты были весьма популярны и востребованы. Новость о том, что в город приезжает какая-нибудь знаменитость, исполняющая «не совсем традиционные песни», передавалась буквально из уст в уста. О подготовке таких концертов следует рассказать отдельно. Это были весьма тщательно планируемые мероприятия, в организации которых соблюдались все правила конспирации. Например, заранее выбиралась квартира — обязательно с лояльными соседями, которые бы не стали никуда жаловаться, а хозяин квартиры не стоял на учете в милиции. Попасть на такой концерт без рекомендаций было невозможно: организаторы вводили разные пароли и всевозможные системы оповещения. К примеру, на одном из концертов Цоя и Майка на входную дверь была повешена табличка «Закрытый вечер», а сама дверь помимо этого в подъезде охранялась людьми с повязками дружинников на рукавах. Сегодня это воспринимается несерьезно, но в то время за организацию и проведение подобных мероприятий можно было запросто угодить за решетку…