Сталин и заговор Тухачевского - Лесков Валентин Александрович (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Кулик. Начальник штаба Московского округа Степанков — сволочь, первая сволочь — Гамарник».
Несколько позже, в своей автобиографии от 5 января 1939 г. Кулик многозначительно писал:
«В 1937 году за особые заслуги по выполнению задания правительства награжден орденом Ленина». (Военно-исторический журнал, 1990, № 3, с. 20.)
Что имел он в виду? Военную командировку в Испанию? Но почему не сказал прямо? Ведь автобиография писалась для отдела кадров Наркомата обороны, не для газеты. Тут нечего было бояться «разглашения».
Совсем другое дело, если Кулик участвовал в тайной операции против оппозиции, принимая на себя вид «обиженного Сталиным», готовый оппозиции помочь.
В этом случае разглашение секретной операции (даже в «кадрах» Наркомата обороны!) было вовсе нежелательно. Скорее всего, он имел в виду именно это «деликатное» дело.
Сторонников Тухачевского пересажали, в том числе начальника Артиллерийского управления РККА Н.А. Ефимова, Кулика назначили на его место (1939), а комиссаром к нему — опытного, знающего организатора Г.К. Савченко (начальник стрелкового отдела ГАУ). Сталин требовал от нового главы ГАУ и заместителя наркома обороны (1939) резкого улучшения работы. Кулик отговаривался нехваткой кадров. И в этом ведомстве долго еще происходила острая групповая и тайно-фракционная борьба.
Проявив незаурядную ловкость, Кулик благополучно миновал все опасности 1937-1939 годов, которые для многих оказались роковыми.
Больше того, «кривая судьбы» вскоре высоко вознесла его, и он (через три дня после ареста второй жены!) занял вакантное место Маршала Советского Союза (1940), а за «отвагу и геройство», за прекрасную работу артиллерии в период советско-финской войны получил звание Героя Советского Союза. Этому не помешало даже то, что он прежде был членом партии эсеров (1913-1917), а к большевикам примкнул всего за три дня до начала Великой Октябрьской революции в Петрограде! Можно было радоваться, даже ликовать: блестящая карьера!
Но вот грянула давно ожидаемая — и все таки разразившаяся неожиданно! — большая война, и в ней репутация Кулика почти погибла
И дело было не в том, что Кулик являлся человеком глупым, не умел командовать, как положено. Причины поражений более сложные: тактическая внезапность нападения; потеря огромного количества военных складов, а также танков и самолетов на аэродромах; страшное замешательство в округах и потеря управления войсками; истребление, бегство и сдача в плен целых дивизий; поражение целых армий. Все это создало такую ситуацию, что те, кому поручалось «исправить положение», чувствовали себя «отправленными на заклание».
И одновременно с получением ужасных известий о поражениях — потеря доверия к командующим со стороны солдат и офицеров и, как следствие, развал дисциплины, неполучение вовремя резервов, нового оружия и боеприпасов, — все это приводило к тому, что командующие «теряли голову», принимали ошибочные и даже трусливые решения, приводившие к новым катастрофам.
Так случилось и с Куликом. Он трижды провалился в качестве командующего: сначала на Западном фронте, где не сумел заменить Павлова, угодил в окружение и едва выбрался из него, сменив маршальский мундир на одежду крестьянина (!); затем под Ленинградом, когда ему не удалось прорвать неприятельскую блокаду города; наконец, командуя 54-й армией, когда он должен был организовать оборону Керчи, — последняя вместе с Ростовом («ворота на Кавказ») оказалась взята врагом.
Разъяренный Сталин сорвал с него погоны маршала, разжаловал в генерал-майоры и лишил положения члена ЦК партии.
В апреле— сентябре 1943 г. Кулик получил возможность себя реабилитировать, командуя армией. И снова себя «не показал». После этого его отозвали в Москву на должность заместителя начальника Главного управления формирования РККА.
В самом конце войны (1945) разразилась новая катастрофа. Генералы И.Е. Петров и Г.Ф. Захаров обвинили его в том, что он восхвалял офицерский корпус царской армии, плохо занимался политическим воспитанием офицеров и неправильно расставлял кадры. А его начальник И.В. Смородинов в официальной докладной Сталину сообщил о его «барахольстве» и «моральной нечистоплотности» (тянул, как и многие другие, «добычу» из Германии).
Сталин вновь разжаловал его в генерал-майоры из генерал-лейтенантов и направил заместителем командующего Приволжским военным округом (командующий — Герой Советского Союза генерал-полковник В.Н. Гордов). Это был, конечно, «сигнал». Ведь Тухачевского арестовали именно в данном округе.
1946 г. превратился в «малую чистку» командного состава, сильно разложившегося в период войны и оккупации советской зоны Германии. Против Кулика накопилось много «материала» (включая его злобные разговоры о Сталине с разными лицами).
Даже один фрагмент из таких его высказываний, дошедший до нашего времени (ибо показания Кулика в НКВД до сих пор не опубликованы), ясно говорит, что у него резко нарастало не просто личное озлобление, но в первую очередь оппозиционные настроения в духе «правых». Вот пример из разговора Кулика со своим заместителем по политической части Г.К. Савченко, 1938 г. (под таким высказыванием мог вполне подписаться Н.И. Бухарин):
«— Мне кажется, что мы куда-то не туда едем. Слишком много людей по тюрьмам рассовали. Не с кем будет воевать, если придется. Что-то с советской властью не то происходит. Не за то мы воевали.
— Что же делать?
— Обстановка сложная. С протестом не больно вылезешь. Вон Тухачевский и Уборевич вылезли. Где они сейчас?»
Одна цитата ярко обозначила образ мыслей, который, почти с полной неизбежностью, должен был привести на позиции Тухачевского, с таким же точно финалом.
11 января 1947 г. НКВД арестовало Кулика. К. Ворошилов, С. Буденный, С. Тимошенко и некоторые другие, в меру возможного, старались спасти своего друга. Вероятно, то же самое пытался сделать и маршал Жуков, которому тот обеспечил возвышение и карьеру. По указанным причинам расследование очень затянулось.
И все— таки неблагоприятный финал наступил. Кулик был признан виновным во многих преступлениях и организации заговора, лишен орденов, чина и звания Героя Советского Союза.
В августе 1950 г. по приговору суда его расстреляли (при Хрущеве в 1956 г., разумеется, без всяких доказательств, он реабилитирован и восстановлен в партии; ему посмертно было возвращено звание Маршала Советского Союза).
Так закончил свой жизненный путь этот противник Гамарника и Тухачевского, кавалер четырех орденов Красного Знамени и четырех орденов Ленина (один — «за испанские дела»), пять раз раненный и два раза контуженный в Гражданскую войну, бывший важным свидетелем против военных заговорщиков, имевший также личный подарок Сталина к дню рождения (ноябрь 1939 г., 49 лет) — книгу Золя «Разгром» с именной надписью; «Другу моему давнишнему. И. Сталин».
Наверное, «на том свете» покойные маршал и начальник Политуправления РККА с радостью воскликнули: «Так и надо ему, подлецу! Будет знать, как предавать своих!»
Разумеется, Кулик с такой оценкой не согласился бы. После первого суда (февраль 1942 г.), отрицая все обвинения, он писал Сталину:
«Если я вредитель и веду какую подпольную работу, то меня нужно немедленно расстрелять. Если же нет, то строго наказать клеветников, вскрыть, кто они и чего они хотят. Пусть они знают, что никакая травля на меня не повлияет, я был, есть и умру большевиком».
Так писал он о себе и своих убеждениях. Неясные вопросы предстоит еще выяснить.
Многое внушает подозрения и ныне. Ликвидировать их не удалось никому из тех, кто писал о Кулике. Положение современных историков, бесспорно, много хуже, чем следователей НКВД, занимавшихся данным делом: ведь последние имели все материалы относительно личности и дел маршала, могли опрашивать многих свидетелей. В считанные дни, иногда и часы, они могли получить любые нужные сведения из архива и Наркомата обороны. Легко ли опровергнуть их, без обычных для карьеристов подлогов?
