Путь к силе и здоровью - Гаккеншмидт Георг (версия книг TXT) 📗
Как я уже заметил, эти поражения были для меня весьма поучительны, и я начал, правда медленно, но за то настойчиво, совершенствоваться в борьбе. Прежде всего я значительно усовершенствовался в поднимании тяжестей и улучшил развитие своего тела; в июле 1897 года я был в состоянии выжать обеими руками штангу в 243 фунта. В это же время я побил всемирный рекорд, правда, который был весьма скоро, в свою очередь побит, но который впоследствии я опять взял, превзойдя его и который с тех пор уже держу. Скрещенными за спиной руками и при согнутых коленях я поднимал гирю в 171 фунт. Далее, я брал в каждую руку по гире в 941/2 фунта и одним движением выбрасывал их с полу на вытянутые вверх руки. Наш инструктор Андрушкевич сделал измерения моего тела в декабре 1897 года, при чем они были следующие:
В декабре 1897 года я развил свою силу до того, что мог вытолкнуть обеими руками двенадцать раз штангу в 216 фунтов, вытолкнуть штангу в 187 фунтов семь раз одной рукой, вытолкнуть штангу в 216 фунтов одной рукой.
Около этого времени я познакомился с одним замечательным человеком, который оказал огромное влияние на мою последующую жизнь. Незначительное повреждение руки, которое произошло при моих занятиях в качестве инженера — тогда я был все еще любителем — заставило меня обратиться за советом к врачу. Этот врач, очень любезный старичок, находился случайно в обществе одного выдающегося коллеги, именно д-ра Краевскаго, доктора, который находился на службе у Его Величества Государя. Этот д-р Краевский был основателем атлетического и велосипедного клуба в С.-Петербурге, президентом которого был Великий Князь Владимир Александрович. Среди членов этого клуба находилось много аристократов и богатых людей. Д-р Краевский, несмотря на свои 56 лет, был все еще очень подвижный энергичный человек и большой сторонник физического развития и поднимания тяжестей. Доктор, конечно, посетил наш клуб и тотчас-же узнал меня. Когда я разделся для того, чтобы можно было тщательно исследовать мое поранение, д-р Краевский, вместе с моим собственным врачом, начал осматривать меня и нашел, что за исключением легкого повреждения руки (небольшая контузия), я был совершенно здоров. Д-р Краевский обратил внимание на мое телосложение, которое ему очень понравилось, и пригласил меня посетить его в Петербурге и пожить у него, так как он возлагал надежды на то, что из меня может выработаться профессиональный борец.
Иван Владимирович Лебедев, «Дядя Ваня», проф. русской атлетики
Я узнал от него, что он тренировал некоторое время и Луриха, и я был очень обрадован, когда он мне сказал, что во мне есть материал на то, чтобы стать самым сильным человеком в мире.
Под влиянием увещаний моих товарищей по клубу, которые усиленно советовали мне воспользоваться предложением д-ра Краевскаго, но против воли моих родителей, отправился весной 1898 года в Петербурге. Д-р Краевский холостяк жил в большом доме на Михайловской площади в С.-Петербурге. У него была огромная практика в лучших кругах общества и он слыл миллионером. Я был принят весьма гостеприимно в доме этого покровителя атлетики. Доктор относился ко мне, как к родному сыну, и в течение моего тренирования представил в мое распоряжение все то, что он знал в деле атлетики. Одна комната в его доме была украшена портретами лучших атлетов и борцов всего света, и если кто-либо из них приезжал в Петербурге, он приглашал его к себе в дом, в котором все время находили радушное гостеприимство иностранные атлеты. Д-р Краевский был, кроме того, основателем частного клуба, в котором еженедельно происходили упражнения с тяжелым весом, гантелями и другими гимнастическими аппаратами и где также усердно боролись. В своей гимнастической зале у д-ра Краевскаго находились в громадном выборе многочисленные штанги, гантели, гири, а также разного рода аппараты для развития силы, словом, все, что нужно атлету при тренировании. Это была превосходно устроенная школа физического развития.
Все профессионалы и борцы, приезжавшие в С.-Петербурге, являлись к д-ру Краевскому и экспонировали свое искусство в его гимнастическом зале; при этом они подвергались тут-же тщательному измерению, взвешиванию и исследованию. Благодаря этому д-р Краевский приобрел превосходный материал и выдающиеся познания относительно способностей к физическому развитию и различных систем тренирования.
Пример всех этих атлетов действовал на нас поощряющим образом. Всякий видел свою честь в том, чтобы показать себя с наилучшей стороны. Так как теперь у меня не было другого занятия, как заниматься атлетикой и спать, я начал делать быстрые успехи в приобретении ловкости и силы. Доктор Краевский убеждал меня при этом не прикасаться ни к табаку, ни к алкоголю, но у меня не было слабости ни к тому, ни к другому, так что для меня не было большим трудом следовать этому совету.
Я пил почти исключительно молоко, при чем выпивал его в день около трех литров, а ел все, что мне хотелось; мой аппетит был всегда превосходным. Я купался ежедневно с доктором в его купальном помещении, представлявшем из себя очень большую комнату в непосредственной близости гимнастического зала. После ванны мы занимались подниманием тяжестей до тех пор, пока не обсыхали; ни один из нас не пользовался для вытирания полотенцем. В январе 1898 г. я выталкивал на вытянутые вверх руки штангу в 275 фунтов; одной правой рукой я выталкивал 243 фунта; лежа на полу на спине, я выталкивал обеими руками 304 фунта, а немного спустя даже 333 фунта. С согнутыми коленами я поднимал тяжесть в 1801/2 фунтов — что в течение многих лет оставалось всемирным рекордом, пока я сам не побил его в 1902 году, подняв 187 фунтов.
В феврале я сопровождал д-ра Краевскаго в Москву, где барон Кистер, другой великий покровитель атлетов, устроил для любителей состязание в поднимании тяжестей. Здесь я взял несколько призов; между прочим, мне удалось поднять одной рукой тяжесть в 2551/2 ф. За это я был награжден, вскоре по возвращении, золотою медалью, данной мне С.-Петербургским Атлетическим и Велосипедным Клубом, членом которого я сделался к тому времени.
Тренирование у д-ра Краевскаго было весьма разносторонне и я скоро приобрел значительную силу во всех частях своего тела. Кроме того, я тренировался регулярно и в борьбе; частые посещения профессиональных борцов в доме д-ра Краевскаго давали часто возможность тренироваться. К этому времени президент СПБ-го Атлетического и Велосипедного Клуба, граф Рибопьер, был возведен в шталмейстеры Его Императорского Величества Государя.
Граф Рибопьер сильно интересовался мною и с тех пор не переставал оказывать мне самое любезное внимание. Впоследствии он не раз оказывал мне поддержку, и я обязан ему глубокою благодарностью.
В апреле 1898 года мой клуб организовал состязание в поднимании тяжестей на звание чемпиона России, в котором я получил 1-й приз и смог вытолкнуть следующее: обеими руками я поднял 114 кг, т. е. 228 фун., над головой на вытянутых руках; это было только на 1 кг менее мирового рекорда, побитого французом Бонном, который поднял 115 кг.
К концу апреля этого года в Петербурге приехал знаменитый французский борец Павел Понс, и я победил этого борца (с несколько устаревшими приемами) в 45 мин. Точно также я положил и Янковского, в 11 минут. Возможно, что Понс при этом случае не был в хорошей форме, так как несколько времени спустя мне пришлось выдержать с ним более упорную борьбу.
Я в то время был в очень хороших условиях и продолжал регулярно мое тренирование у д-ра Краевскаго. Д-р Краевский решил теперь выпустить меня на всемирный чемпионат и чемпионат Европы, который должен был иметь место в конце июля того года в Вене, вместе с выставкою спорта.
