Семь столпов мудрости - Лоуренс Томас Эдвард (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Прежде всего я ухватился за соображения Джойса в отношении британского корпуса верблюжьей кавалерии. Он мог бы в одно прекрасное утро прибыть в Акабу – это не вызвало бы подозрений ни у одного араба – и так же внезапно исчезнуть, направляясь в Румм. Переход из Мудовары до Кисирского моста он мог бы совершить через пустыню, вне поля зрения арабской армии, тем самым избежав распространения слухов по деревням. В результате такой скрытности передвижения разведка противника решила бы, что вся исчезнувшая верблюжья бригада находится на фронте Фейсала. Мнимое присоединение такой ударной силы к Фейсалу заставило бы турок очень внимательно отнестись к вопросу о безопасности их железной дороги, в то же время появление Бакстона в Кисире, разумеется после предварительной рекогносцировки, укрепило бы их веру в широко распространенные слухи о том, что мы в ближайшее время намерены напасть на Амман. Разоруженный этими доводами, Джойс теперь поддерживал меня своим благоприятным отношением к моему проекту.
Я не разделял и соображений Янга по поводу транспорта. Прибыв к нам недавно, он с ходу заявил, что поставленные мною проблемы неразрешимы. Но я, не располагая и половиной его способностей и сосредоточенности, знал, что с транспортным обеспечением будет все в порядке. Что же касается верблюжьего корпуса, то мы предоставили Янгу возможность копаться в грузах и расписаниях, поскольку британская армия была его профессией, и хотя он не смог предложить ровным счетом ничего (за исключением мнения о том, что это невыполнимо), все, разумеется, было так и сделано, причем на три дня раньше установленного срока. Другим предложением был рейд на Дераа, и я пункт за пунктом обсудил с Джойсом и Янгом свой замысел в отношении его характера и обеспечения.
Я предполагал переправить фураж – самая тяжелая проблема – за Баир. Янг иронически высказался по поводу выносливости и терпения верблюдов, но я возразил, сказав, что в этом году в районе Азрак – Дераа обильные пастбища. Из продовольствия для солдат я предлагал исключить предназначенное для второго наступления и для обратного перехода. Янг громогласно не согласился со мной, иронизируя насчет того, как прекрасно будут сражаться голодные солдаты. Я пояснил, что мы будем жить среди населения этой страны, однако Янг считал, что эта страна слишком бедна, чтобы можно было в ней жить, я же назвал ее очень подходящей для этого. Янг продолжал настаивать, что десятидневный марш домой после наступательных операций будет долгой голодовкой. Но у меня не было намерений возвращаться в Акабу. Тогда он спросил, что я держал в голове – разгром или победу? Я объяснил ему, что под каждым солдатом был верблюд и что, если бы мы убивали всего по шесть верблюдов в день, вся группировка была бы накормлена до отвала. Но это его не успокоило. Я продолжал урезать его бензин, автомобили, боеприпасы и все прочее до точных цифр, без запаса, что отвечало бы необходимым потребностям согласно плану. Янгу трудно было смириться с этим. Я без конца повторял свою старую теорему о том, что мы живем своей злостью и бьем турок своей решительностью. План Янга был ошибочным именно из-за его скрупулезной выверенности.
Мы должны отправить караван верблюдов с тысячей солдат в Азрак, где их сосредоточение будет завершено к тринадцатому сентября. Шестнадцатого мы окружим Дераа и перережем ее железные дороги. Двумя днями позднее мы отойдем к востоку от Хиджазской железной дороги и будем ожидать вестей о событиях у Алленби. В качестве запаса на непредвиденный случай купим ячмень в Джебель-Друзе и складируем его в Азраке.
Нури Шаалан будет сопровождать нас с контингентом из племен руалла, сердие, серахин и хауран, а также крестьян под командованием Талаля эль-Харейдина. Янг считал все это достойной сожаления авантюрой. Джойс, любивший наши споры, едва не переходившие на кулаки, пытался обратить все в игру, сомневаясь при этом, не слишком ли я амбициозен. Однако я был уверен, что оба они сделают все, что смогут, поскольку дело было уже решено. Доуни помог нам в организационном смысле, добившись от Ставки прикомандирования к нам Стирлинга, опытного штабного офицера, тактичного и умного человека. Страсть Стирлинга к лошадям способствовала быстрому налаживанию его тесных дружеских отношений с Фейсалом и другими военачальниками.
Некоторые арабские офицеры получали британские военные ордена за храбрость, проявленную под Мааном. Эти знаки уважения со стороны Алленби вдохновляли арабскую армию. Командовать экспедицией к Дераа было поручено Нури Саиду, чьи храбрость, авторитет и хладнокровие делали его идеальным лидером. Он начал с того, что отобрал для экспедиции четыреста самых лучших солдат армии.
Французский командир Пизани, удостоенный Военного креста, настойчивый соискатель ордена «За безупречную службу», завладел четырьмя орудиями «шнайдер», присланными нам Кауссом после отъезда Бремена, и сидел часами, до умопомрачения, с Янгом, пытаясь расписать боеприпасы и фураж для мулов, а также своих солдат и свою личную кухню в качестве грузов для половины требовавшихся верблюдов. В гудевших невероятной суетой лагерях солдаты с величайшим рвением вели подготовку к походу. Перспектива была многообещающей.
Нас тревожили собственные внутренние раздоры, которые были неизбежны. Арабское дело теперь переросло нашу неупорядоченную самоорганизацию. Но то, что предстояло, было, вероятно, последним актом. Требовалось совсем немного терпения, чтобы мы смогли заставить работать свои теперешние ресурсы. Неприятности возникали только между нами самими, и благодаря полному отсутствию эгоизма у Джойса мы в достаточной степени сохраняли дух единой команды, предотвращая возможность полного разрыва. Однако высшим авторитетом считался я, и я располагал достаточным резервом уверенности, чтобы при необходимости взвалить все на свои плечи. Меня обычно считали хвастуном, когда я заговаривал об этом, но моя уверенность определялась не столько способностью делать что-то отлично, сколько предпочтением делать что-то, чем бездеятельностью допускать невыполнение обязательств.
Глава 99
Был конец июля, а в конце августа экспедиционный корпус должен был уже находиться на пути к Дераа. Пока же предстояло провести верблюжий корпус Бакстона по его программе, предупредить Нури Шаалана, разведать дорогу на Азрак для бронеавтомобилей и подыскать посадочные площадки для аэропланов. Трудный месяц. Было решено начать с Нури Шаалана, который был дальше всех. Его пригласили для встречи с Фейсалом в Джефер седьмого августа. Второй заботой представлялась группа Бакстона. Я сообщил Фейсалу о ее предстоявшем прибытии запечатанным письмом. Чтобы гарантировать отсутствие потерь, Бакстону нужно было ударить по Мудоваре абсолютно внезапно. Я брался сам довести их до Румма на этом решающем участке перехода по самому краю территории племени ховейтат недалеко от Акабы.
Я отправился в Акабу, где с согласия Бакстона объяснил каждой его роте особенности ее марша, сказал о нетерпеливости союзников, на помощь которым им предстояло прийти. Я предупредил, чтобы в случае осложнений они держались как можно более сдержанно, отчасти потому, что они лучше воспитаны, чем арабы, а значит, менее уязвимы, отчасти потому, что их было очень немного. После этих важных разъяснений был рейд вверх по мрачному ущелью Итма, под красными скалами Неджда, по похожим на женскую грудь выпуклостям Имрана, пока мы не прошли через пролом перед скалой Кузаиль и не оказались в царстве родников, холодная свежесть которых пробуждала в нас чувство поклонения. Здешний ландшафт, не обещавший облегчения пути, казалось, доходил до самого неба, а мы, суетливые люди, чувствовали себя пылью у подножия его величественных гор.
В Румме солдаты приобрели первый опыт организации водопоя наравне с арабами и нашли эту процедуру весьма хлопотной. Однако они были удивительно кроткими, а Бакстон, старый суданский чиновник, говоривший по-арабски и понимавший уклад кочевников, очень терпеливым, добродушным и симпатичным человеком. Хазу помогал налаживать контакты с арабами, а Стирлинг и Маршалл, сопровождавшие караван, были в дружеских отношениях с племенем бени атийех. Благодаря их дипломатичности, а также заботе о британских офицерах и рядовых никаких неприятных инцидентов не возникало.
