Конструктор легендарных ИЛов - Асташенков Петр Тимофеевич (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT) 📗
И вот в самый разгар творческой работы для фронта Ильюшин и его ближайшие сотрудники находят время заглянуть в будущее. Разумеется, ими руководит не простое любопытство. Они понимали, что после победы над врагом развитие авиации не только не остановится, а пойдет еще стремительнее.
— Да, возможности поршневого двигателя скоро будут исчерпаны для бомбардировщиков, не говоря уж об истребителях, хотя он и служит пока нам верой и правдой, — говорил Сергей Владимирович в беседах с сотрудниками КБ о перспективах авиации. — Для скоростного истребителя на реактивной тяге тихоходные бомбардировщики с поршневыми двигателями станут легкой добычей.
Собеседники его — ведущие специалисты КБ — соглашались с этим. К концу войны стало известно: двигатели прямой реакции уже опробованы на истребителях, немцы даже применили их в боях. Поступило также сообщение о попытке германских конструкторов построить в 1944–1945 гг. реактивный бомбардировщик.
Первые реактивные двигатели требовали большого расхода топлива. Из-за этого у немецкого опытного [76] тяжелого самолета получилась небольшая дальность до 1600 км, а полезная нагрузка не превышала и 500 кг при скорости 700 км в час.
— Конечно, — комментировал эти результаты С. В. Ильюшин, — такие показатели слабы для серьезного фронтового бомбардировщика. Но тут явно что-то не найдено.
Сергей Владимирович еще с середины 30-х годов пристально следил за рождением и развитием реактивного двигателя. Труды К. Э. Циолковского, Б. С. Стечкина и других теоретиков в этой области вселяли уверенность в реальности и больших возможностях будущей реактивной силовой установки. Хорошо знаком был Сергей Владимирович и с проектом двухконтурного воздушно-реактивного двигателя, предложенного Архипом Михайловичем Люлькой в 1937 г. Этот проект развивал идеи, высказанные К. Э. Циолковским за пять лет до этого в известной работе «Стратоплан полуреактивный».
«Как идут дела у Архипа Михайловича?» — нередко ловил себя на мысли Сергей Владимирович и обязательно справлялся, что у конструктора двигателей новенького. 1944 год порадовал. Ильюшин узнал тогда: Архип Михайлович построил опытный воздушно-реактивный двигатель С-18. Сергей Владимирович осмотрел первенца с удовольствием: его длинное упругое тело дышало огнем и ревело на стенде. «Двигатель голосист!» — пошутил кто-то. Было приятно, что оправдывались идеи отечественных ученых, расчеты конструкторов. Во время огневых испытаний приборы отмечали: первенец дает значительную тягу, будет хорошо «тянуть» в полете. Но, разумеется, предстояло довести первенца до рабочего состояния. В окончательном виде двигатель получил новое имя: ТР-1. Четыре первых экземпляра [77] этого двигателя и поступили в распоряжение С. В. Ильюшина.
Как же думал применить их Сергей Владимирович? В то время обсуждались разные пути перехода на реактивную тягу. Были конструкторы, предлагавшие сделать это в два приема: сначала установить новые двигатели на самолете старого типа, а затем, приобретя опыт, строить уже специально реактивный самолет. Так поступили конструкторы, построившие первые реактивные истребители на базе собственных самолетов времен войны. Сергей Владимирович решил по-иному: сконструировать под новые двигатели новый самолет, то есть шагать сразу в реактивный век.
ИЛ-22 — первый реактивный бомбардировщик с отечественными двигателями, провозвестник современной бомбардировочной авиации. Постройка его была завершена в 1946 г. Испытывать ИЛ-22 взялся В. К. Коккинаки. Не без волнения сел он в кабину необычного самолета. Известно, что вступление в реактивную эру сопровождалось катастрофами, особенно за рубежом — в Германии, Англии, США. К реактивной технике зародилось некоторое недоверие. Владимир Константинович осторожно начал рулежку, подлеты, и 27 июля 1947 г. реактивный первенец С. В. Ильюшина был поднят в воздух.
На аэродроме, в КБ с напряжением ждали: как-то закончится этот полет? Сколько в нем могло быть неожиданностей! Но уже взлет, за которым неотрывно следил конструктор с группой своих ближайших помощников, развеял сомнения — машина «умела летать». А доклад Коккинаки после испытания в воздухе и вовсе обрадовал:
— Чувствовал себя спокойно, как в летной реактивной лаборатории. [78]
После первого подъема в воздух начались методичные полеты-исследования. Изучались особенности поведения новых двигателей в полете. Самолет набирал скорость, недоступную для прежних бомбардировщиков. Летчик и конструкторы искали, какие формы самолета нужны для такой большой скорости. И после каждого полета-исследования — отчеты, отчеты, отчеты…
Журнал «Флаинг» (США) писал по поводу создания ИЛ-22: «Первый советский бомбардировщик ИЛ-22, задуманный с самого начала как самолет с реактивной силовой установкой, был чисто экспериментальным самолетом с относительно недолгой карьерой, во время которой на его долю выпал «час славы» в Тушино». Этот час славы ИЛ-22 хорошо описан в «Правде» от 4 августа 1947 г., где рассказывалось о пролете реактивных самолетов над аэродромом в Тушино:
«Своего предела восторг зрителей достиг тогда, когда над полем быстро промелькнули реактивные самолеты конструкторов тт. Яковлева, Лавочкина, Микояна, Гуревича, Сухого, Туполева, Ильюшина. В числе этих машин — самолет, пилотируемый Героем Советского Союза генерал-майором авиации тов. В. К. Коккинаки.
Тысячеустые восклицания сливались с шумом и свистом проносящихся машин. Глаза едва поспевали за их молниеносным движением.
— Еще! Еще! И еще!
— Да сколько же их!
С небольшими промежутками самолеты мчались друг за другом. Восторженное изумление охватило всех присутствующих».
Вместе с В. К. Коккинаки в испытаниях ИЛ-22 участвовал его брат К. К. Коккинаки. В экипаж [79] этого самолета входило пять человек. На нем отрабатывались возможные варианты вооружения. Комплект его бомб весил три тонны. Бомбардировщик имел сдвоенную пушку впереди и две пушки в хвосте, все калибром 23 мм. Размах крыла составлял 23 м, длина — 21 м, максимальная скорость — 718 км в час, практический потолок — 11100 м и дальность — почти 2000 км.
Опыт испытаний ИЛ-22, научный анализ отчетов о полетах помогли определить основные контуры будущего реактивного бомбардировщика, получившего уже свое имя — ИЛ-28. Летные эксперименты с реактивным первенцем на многое открыли глаза конструкторам, и фронтовой бомбардировщик был спроектирован в очень короткий срок.
В одной из статей «Правды», посвященной успеху штурмовика ИЛ-2, было сказано очень точно: создание штурмовика представляло собой «замечательное тактическое (!) открытие». Так было и с ИЛ-28. Сергей Владимирович глубоко проник в суть изменений в тактике боевых действий авиации, вызванных началом реактивной эры.
Исходя из этого, он определил характер оборонительного вооружения самолета. Выбор вооружения Ильюшин сделал прежде, чем окончательно остановился на схеме самолета, его размерах, численности экипажа и весе машины.
Сергей Владимирович учел трактовку проблемы оборонительного вооружения бомбардировщика в мировой авиации тех лет. Стало очевидно для него, что единого подхода к этой проблеме к тому времени еще не выработалось. Английские конструкторы, например, создавая скоростной реактивный бомбардировщик, отказались вообще от защиты хвоста самолета. Они считали, что большая скорость позволит [80] уйти бомбардировщику от истребителей. Поначалу они даже пушки для стрельбы вперед не ставили, а вооружали самолет лишь бомбами.
Сергей Владимирович хорошо понимал, что обеспечить неуязвимость бомбардировщика за счет скорости можно лишь до поры до времени. Через какой-то срок истребители противника превзойдут скорость бомбардировщика, и от его неуязвимости не останется и следа.
Нельзя было, по мнению Сергея Владимировича, не учитывать и того, что родившаяся в годы войны радиоэлектроника в послевоенный период дала истребителям очень веское подкрепление: прицелы с использованием радиолокаторов. Они помогали летчикам-истребителям обнаруживать цель за много километров, вести огонь по невидимым визуально бомбардировщикам. Экипажи бомбардировщиков, на взгляд конструктора, должны были иметь возможность ответить ударом на удар, с какой бы стороны он ни последовал.
