Байки кремлевского диггера - Трегубова Елена (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Если Ельцин не захочет договориться с нами по-хорошему, мы обыграем его в два счета. Потому что Дедушка в политике учился играть еще в домино, а мы уже играем в шахматы, – заявил Невзлин при молчаливом согласии сидящего с ним рядом на Машкином диване Ходорковского (в той групповой шахматной партии он кратковременно играл на стороне Березовского).
Спецпропагандист нефтяного магната по-простому сообщил нам также, что в случае зловредного упрямства Дедушки и младореформаторов по вытрясанию из нефтяников налогов, олигархам вообще дешевле будет купить коммунистов, проплатить уличные акции, и к осени Ельцина в Кремле уже не будет.
Вслед за этими визитерами, уже в разгар олигархической рельсовой войны, в ту же самую Машкину квартиру, на тот же самый диванчик, к нам несколько раз прибегал жаловаться на олигархов Немцов: Вы видели, какую истерику Березин ОРТ устроил, когда мы наехали на Газпром, пытаясь заставить его заплатить долги бюджету?!
А экономический помощник президента Александр Лившиц, который вообще ровным счетом ни на что в стране не мог повлиять, демонстрировал нам свое отношение к происходящему лишь следующим образом: дважды за то лето приходил к Машке в гости, и на бис, под наши аплодисменты, несколько раз исполнял один и тот же великолепный цирковой номер: залпом опрокидывал в себя целый стакан водки. Поэтому-то мы все и считали вопиющей несправедливостью, что в результате только несчастный Лившиц не вписался в валютный коридор и был отправлен в отставку, после того как жутковатая, гибридная партия шахматистов против доминошников завершилась вполне логичным, разрушительным для страны эндшпилем.
Как я стала антисемитом
На войне – как на войне. Даже если она – всего лишь информационная. Стать жертвой этой войны ты рисковал даже в том случае, если сам в ней принимать участие ты принципиально отказывался. Даже если ты был только военным корреспондентом и беспристрастно вел репортаж с поля боя. Потому что даже когда ты просто вслух констатировал, что одна из окопавшихся сторон начала боевые действия, воякам это настолько активно не нравилось, что они немедленно начинали палить из базуки и по тебе тоже.
Именно так под обстрел попала и я.
В конце мая 1998 года заместитель главы кремлевской администрации Игорь Шабдурасулов, отвечавший за идеологию, позвал меня на свой закрытый брифинг и конфиденциально сообщил:
– Вы думаете, мы здесь в Кремле – совсем дурачки, что ли? Вы думаете, мы не видим всего того же самого, что наблюдает по телевизору вся страна? Мы прекрасно видим и знаем, кто раскручивает шахтерскую войну против правительства!
Все корреспонденты, собравшиеся в тот момент в кабинете Шабдурасулова, тоже были не дурачки, и тоже прекрасно знали, кто раскручивает шахтерскую войну. Загвоздка состояла только в том, что, как утверждали все остальные кремлевские источники, теневой покровитель у самого Игоря Шабдурасулова был тот же самый, что и у рельсовой войны – Борис Березовский. Поэтому, услышав такую обличительную прелюдию, журналисты в легком недоумении переглянулись: неужели Шаб и правда сейчас назовет имя?
И, как ни странно, Игорь действительно его назвал.
– Смотрите сами: если пикетчики требуют сменить профсоюзных лидеров, поддерживающих Чубайса, на деятелей, являющихся протеже Березовского, а потом СМИ, дружественные Березовскому, начинают чуть ли не звать народ на баррикады, то становится очевидным, чья рука руководит этими беспорядками. Это – откровенный шантаж президента с целью заставить его пойти на уступки по разделу сфер влияния в пользу совершенно определенных финпромгрупп.
Дальше кремлевский идеолог прямо констатировал то, о чем уже несколько недель говорила вся московская политическая тусовка:
– У нас есть четкие данные: для того чтобы люди, которые бастуют якобы из-за отсутствия денег, не расходились с рельс, вышеозначенные господа регулярно находят немалые деньги на содержание всех этих пикетов, на регулярную поставку им горячего питания, на пособия профессиональным пикетчикам. А два ведущих телеканала – ОРТ Березовского и НТВ Гусинского – выступают точно по-ленински – как коллективный агитатор и коллективный организатор масс…
И тут же Игорь пояснил и причину своей откровенности:
– Знаете, у всех есть какие-то связи, отношения, интересы, но есть же еще и интересы власти в целом. И когда стабильность власти ставится под угрозу одним из ее друзей, то власть должна этого своего зарвавшегося друга поставить на место…
– Игорь, а президент вообще-то замечает, что против него ведет войну главный друг главы его собственной администрации Валентина Юмашева? – поинтересовалась я.
– А что нам делать?! – возопил Шабдурасулов. – Мы же не можем схватить Бориса Абрамыча за руку! Дураку понятно, что сам он на рельсы не ляжет!
Шабдурасулов заверил, что Юмашев откомандирован президентом утихомиривать Березовского.
Юмашевский заместитель попросил всех журналистов отразить в статьях, без ссылки на него, что в Кремле есть четкое понимание ситуации.
Что я в этот же день, разумеется, и сделала на страницах Русского Телеграфа, где в тот момент работала.
Статья вызвала скандал. Скандальным было именно то, что, констатируя вторую серию войны, начатую Березовским и Гусинским при поддержке их телеканалов и других СМИ против правительства и президента, я ссылалась на высокопоставленный кремлевский источник. До тех пор все рассуждали о подстрекательской деятельности НТВ и ОРТ исключительно исходя из собственных наблюдений за телепередачами или со слов анонимных источников в противоположном (чубайсовском и кириенковском) военном биваке.
И именно эта публикация косвенно стала детонатором раскола, который произошел в нашей Хартии журналистов.
Через несколько дней мне позвонила растерянная Маша Слоним:
– Ленка, только не падай в обморок: ты объявлена антисемитом!
Я аж поперхнулась.
– Да вот, хотела собрать Хартию в эту пятницу – обсудить, что нам делать с этой новой информационной войной… – невесело пояснила Машка, – а Веник (Алексей Венедиктов, глава Эха Москвы, радиостанции, принадлежавшей в тот момент Владимиру Гусинскому. – Е Т.)сказал, что он ни с тобой, ни с Володькой Корсунским (начальником отдела политики Русского Телеграфа. -Е. Т.), ни с Вовкой Тодресом (обозревателем Русского Телеграфа, – Е. Т.), больше в одной Хартии состоять не намерен, потому что вы работаете в антисемитской газете.
– Что за бред?! Я в Русском Телеграфе – вообще единственное русскоязычное меньшинство! – засмеялась я. – Володька – наполовину еврей. А Тодрес – вообще на двести процентов. Да если бы мы начали судить по национальности сотрудников, то Русский Телеграф вообще уже давно надо было бы переименовать в Еврейский Телеграф!
Но Машке уже было явно не до смеха:
– Нет, Ленка, ты не понимаешь, там у них на Эхе – все серьезно. Ты не представляешь, какой я только сейчас бой выдержала со стороны Бунтия (Сергея Бунтмана. – Е. Т.)и Сережи Корзуна – они тоже абсолютно убеждены в правоте Веника, и все, как загипнотизированные, повторяют один и тот же бред про системный антисемитизм. Там против вас жестко выстроенное идеологическое обвинение: вы работаете в газете русского олигарха Потанина, который организовал черносотенный заговор против еврейских олигархов – Гусинского и Березовского. По-моему, это – какая-то новая пропагандистская спецразработка Гусинского…
– Ну хорошо, а чем-нибудь конкретным, кроме пятого пункта, меня попрекают? – поинтересовалась я.
– Да… Какой-то даже не твоей статьей, которая вышла в Русском Телеграфе под заголовком Гусинский купил еврейскую Вечерку.
Я тут же залезла в архив Телеграфа и отыскала там эту статью про покупку Гусинским израильской газеты Маарив. Я прекрасно знала по своим друзьям в Израиле, что люди там предпочитают идентифицировать себя не как евреи, а как израильтяне – но, разумеется, совсем не потому, что считают слово еврей непечатным, а, наоборот – во избежание обвинений в национализме. Поэтому в заголовке про еврейскую Вечерку ничего особо криминального я не нашла. Содержание же самой статьи, вопреки всем информационным войнам, было и вовсе сугубо лояльным по отношению к Гусинскому. Никаких оценок там вообще не содержалось – только информация.
