«В игре и вне игры» - Колосков Вячеслав Иванович (серия книг .TXT) 📗
В отделе хоккея тогда работали Андрей Старовойтов, Порфирий Шелешнев, Григорий Епихин, Анатолий Мельников. Имена эти хорошо известны любителям спорта. Начальником управления зимних видов спорта был Альберт Поморцев. Карьера его шла по типичному для того времени маршруту: секретарь Кемеровского обкома комсомола – председатель областного спорткомитета. Когда в Кемерове проводили зимнюю Олимпиаду, на него обратил внимание B.Л. Сыч и предложил должность начальника управления в Госкомспорте. Он стал моим непосредственным начальником. Через некоторое время мы как бы поменялись местами: я руководил Управлением футбола союзного Спорткомитета, Поморцев – российского.
Мы придерживались одинакового стиля работы. В кабинетах не сидели, часто ездили по регионам. Общаясь с руководителями различных регионов, решали насущные хоккейные вопросы, посещали матчи. Наши поначалу деловые отношения с А. Поморцевым перешли в крепкую дружбу, испытанную непростыми жизненными коллизиями.
Я пришел работать в Спорткомитет СССР в разгар спортивного бума. Тогда даже первые лица государства были настоящими заядлыми болельщиками! Многие руководители посещали стадионы не только для того, чтобы засветиться на телеэкране или помахать рукой с VIP-трибуны потенциальным избирателям, они болели со знанием дела. Л.И. Брежнев болел за ЦСКА, A.M. Рекунков (Генеральный прокурор СССР) – за «Спартак» и т.д.
Тренер-методист в Спорткомитете занимался вопросами методики, планирования, науки. Используя опыт научной группы, которая работала на играх сборной с канадцами, мы начали создавать комплексно-научные группы (КНГ) при хоккейных клубах. Как правило, в каждую из них входило по три человека. Они изучали методы поддержания функционального состояния команды, вопросы питания, медицинского обеспечения. В КНГ, работавшую при сборной СССР, входили виднейшие специалисты страны. Я привлек в эту группу физиолога Якова Михайловича Коца. Он изобрел и изготовил с помощью инженеров электростимулятор, который позволял спортсмену в кратчайшие сроки восстанавливаться после определенного вида травм. К примеру, на чемпионате мира в Финляндии один из ведущих игроков сборной, Володя Петров, надорвал приводящую мышцу. Раньше он был бы выключен из игры не менее чем на месяц, а при помощи изобретения Якова Михайловича вышел на лед через три дня.
Мой первый чемпионат мира по хоккею в должности гостренера проходил в Германии в 1975 году. Нашу сборную тогда тренировали Б.Л. Кулагин, К.Б. Локтев и В.В. Юрзинов. Руководителем делегации был В.Л. Сыч, я стал его заместителем. Все игры чемпионата шли, что называется, «в одну калитку», сопротивление нам оказали только чехи, но и их мы переиграли уверенно. Тогда мы впервые столкнулись с так называемой частной инициативой игроков сборной. Болельщики старшего возраста помнят, наверное, нападающего рижского «Динамо» и сборной СССР Хельмута Балдериса. Этот одареннейший парень виртуозно катался на коньках, умел держаться на ногах даже при жестких столкновениях. И вот идет раскатка перед игрой, мы стоим у бортика, наблюдаем, как Хельмут, делая вираж за воротами, не вписывается в радиус и падает. Встает, разбегается, меняя курс движения, опять теряет равновесие. Почти также, как, извините, корова на льду чувствует себя всегда скоростной Сережа Капустин, нападающий из «Крыльев Советов». Не в своей тарелке и Владимир Петров. Причину этих странностей находим быстро – ребята обуты в ботинки фирмы «Адидас».
В середине семидесятых шла жесткая конкуренция за рынок спортивного инвентаря. Хоккеисты ведущих держав, и наши в частности, пользовались североамериканской «защиткой» и обувью. А тут, в преддверии чемпионата мира, владелец крупнейшей компании «Адидас» Хорст Даслер предложил многократным чемпионам мира, Европы, Олимпийских игр в качестве рекламы апробировать свою новинку – хоккейную обувь. Представители фирмы вышли непосредственно на игроков и администратора команды, минуя руководство.
Я уже говорил о жесткости и принципиальности Сыча. Он не мог терпеть, когда какие-то решения принимались за его спиной, тем более решения, ставящие под угрозу результат мирового первенства.
Администратором команды в ту пору был Анатолий Владимирович Сеглин, мастер спорта СССР но футболу, заслуженный мастер спорта по хоккею, судья международной категории, любимец игроков. Он заходил в раздевалку после каждой игры, спрашивал: «Товарищи, у кого что из строя вышло?» Ребята хором со всех сторон выкрикивали: кому- то надо поменять щиток, кому-то «ракушку», «панцирь».
Сеглин никогда не записывал их просьбы, но ничего не забывал и не путал. На следующий день все, что просили хоккеисты, поступало в их распоряжение. А.В. Сеглин отличался не только феноменальной памятью. Компанейский, энергичный, с мошной практической хваткой, он был своим для хоккеистов, которые называли его между собой дядя Толя. С «Адидасом» он конечно же совершил ошибку. Нет, его не «купили», как сейчас модно говорить. Хоккеистам, надевшим ботинки новой фирмы, и Сеглину обещали символические суммы за то, чтобы «засветить» «Адидас». Побуждения у администратора были, конечно, самые лучшие. Вот только время для экспериментов с амуницией выбрал неудачное, в ходе чемпионата.
Когда после этой неудачной тренировки Сыч собрал команду, все ждали разноса с оргвыводами. К удивлению, ничего не произошло. Валентин Лукич сказал примерно следующее: «Новые ботинки почти всегда мозоли натирают, их надо разнашивать с умом и потихоньку, поэтому надеваем старые привычные ботинки. Теперь об «Адидасе»! Не к лицу советским спортсменам ставить во главу рекламу, а не игру». И еще Сыч попросил: «Давайте действовать так, чтобы ни один из ваших поступков не был неожиданным». Чемпионат 1975 гола мы отыграли блестяще, взяли «золото», игроки получили за победу по семьсот марок. Вечером – прием в ратуше, потом свободное время. Утром следующего дня ко мне заходит капитан команды Борис Михайлов:
– Вячеслав Иванович, Сыч просил, чтобы все поступки наши ясными были. Мы тут с ребятами немножко скидываемся в пользу пострадавших и не хотим, чтобы это кем-то неправильно воспринималось.
Я, естественно, удивился:
– О каких пострадавших идет речь?
– О Мальцеве, Харламове. Только они сами пока не знают, что мы тут сбрасываемся.
– А что случилось?
– Могут домой без сувениров приехать. Они по случаю победы пригласили посидеть в ресторане чехов – Махача, Поспешела, Глинку, Сухи. Ну и спустили все до копейки.
– Все деньги?
– Так по-русски же гуляли, Вячеслав Иванович.
– И платили только они?
– Ну да, такие мы.
Я вспомнил некоторые эпизоды нашей игры с чехами. Швыряли друг друга на бортики, кровью лед закапали, стенка на стенку шли – кости трещали. А за пределами площадки – ни обид, ни зла наши ребята не помнили.
Такая вот наша русская душа. Конечно же и я внес свою долю в возмещение «ущерба» «принимающей стороны». Чемпионат мира следующего, 1976 года не хочется даже вспоминать. Не потому, что мы его проиграли. Знаете, иногда можно и проигрышами гордиться. Когда бьешься до последнего, до издыхания, до темноты в глазах.
А тут другое дело! В Польшу мы приехали уверенными в превосходстве сборной над всеми другими соперниками. И сдали первый же матч хозяевам. Потом вроде игра наладилась, мы дошли-таки до финала, где нашим соперником были шведы. На пути к финалу мы с ними уже встречались, одолели без проблем – 6:1. И вот перед важнейшей для нас игрой главный тренер Б.П. Кулагин, проводя утреннюю раскатку, вместо того чтобы решать тактические задачи, устроил показательные выступления перед журналистами. Чтобы продемонстрировать нашу силу, дал ребятам мощную нагрузку.
Вечером «сборники» вышли на финальный поединок уставшими. А тут еще разыгрался их вратарь Хёгюста. Он сам потом признавался, что ни до, ни после больше так удачно не играл. С десяток раз выходили наши хоккеисты один на один с ним, и этот худенький парень переигрывал наших асов. Но дело, конечно, не только в шведском вратаре. Тренеры сборной допустили тактическую ошибку и поплатились за это, проиграв сопернику 3:4. Мы получили лишь «серебро» мирового первенства, тогда это рассматривалось как крупная неудача.
