Автобиография Тамерлана - Наби-джан Хатыф (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗

Я призвал к себе Тимур-Ходжа-Углана и, взяв амира Магди-бека с сорока всадниками, которые все были высокого происхождения, я, даже не оставив телохранителей, собрал решительно всех воинов, какие могли за мною следовать, прошел с ними в горы Мызд и там остановился. Вскоре и Сиддык Барлас с отрядом войска явился ко мне на помощь. Он прежде служил у меня и совершал со мною походы, поэтому ему было очень приятно вновь свидеться со мною. Вместе с ними я двинулся в сторону Арсафа. Амир Хусайн прислал мне письмо, в котором выражал желание присоединиться ко мне, но просил для этого прислать ему войска. Я отрядил Сиддык Барласа с сорока всадниками и послал на помощь к амиру Хусайну, а сам двинулся дальше. По дороге я увидел на возвышенности черное пятно и, опасаясь, как бы неожиданно не наткнуться на неприятеля, я послал вперед разведчиков. Вскоре посланные возвратились и успокоили меня, сообщив, что это идет мне на помощь старый мой сподвижник Кыранчи-богадур с сотней всадников. Я принес Богу благодарственную молитву за помощь, которую он посылал мне в такую критическую минуту. Мы достигли долины Арсаф. По дороге нам встретился тигр, и я мысленно загадал, что если мне удастся убить этого тигра, то меня, значит, ждет удача во всех моих предприятиях. Я пустил стрелу и наповал убил тигра. Мы остановились в этой долине, расположившись на возвышенности. Я занялся охотой, и это занятие обеспечивало нам пропитание в продолжение всей нашей стоянки в степи Арсаф. Мы поджидали амира Хусайна, который должен был соединиться с нами. Войско мое расположилось на берегу большой реки. Однажды вечером, при лунном сиянии, я сидел на горе один. Когда пришло время ложиться спать, я произнес славословие пророку и его семейству и заснул. Вскоре я улышал голос, который говорил мне: «терпение – ключ к радости». Я проснулся в хорошем расположении духа, счастливый виденным сном. Оглянувшись кругом, я заметил, что со стороны Балха к нам приближается какая-то толпа людей. Ни слова не говоря своим воинам, я выехал вперед, навстречу приближавшемуся войску и, подъехав поближе, спросил, чьи это люди. Какова же была моя радость, когда я услышал в ответ, что приближающиеся к нам люди – амира Тимура, которого и разыскивают в степи. Меня отвели к военачальникам, и я увидел вновь давно мне хорошо знакомых начальников: Кутлук Ходжа Барласа, Амира Сайфиддина и Тунг Богадура. При моем появлении они спешились и, припав к моему стремени, плакали от радости, что меня видят. С ними вместе и с их войском я присоединился к своему отряду и устроил праздник. Вскоре, со стороны Мерва к нам подошел еще отряд. Мы опасались, что это двигаются на нас враги, но тревога оказалась напрасной: это Шир Баграм, который раньше бежал, теперь возвратился ко мне. Он устыдился своего поступка и теперь, придя с войском, присоединился к моему отряду, прося простить его и забыть старое. Я принял его радушно, угостил его на славу и примирился с ним, как будто между нами ничего не произошло. Напротив, вместо того, чтобы гневаться на пристыженного Шир Баграма, я подарил ему золотой венец и шапку, украшенную драгоценными камнями, и этим привел его в восторг. Я даже опоясал его своим поясом. В долине Арсаф мы несколько дней пировали и веселились по этому случаю.

Четыре дня спустя к нам прибыли Хаджи Барлас и амир Хусайн с двумястами воинов. Мы были очень довольны, что нам удалось собраться вместе. С общего согласия, мы решили произвести нападение на войско Чете, и я отрядил Шир Баграма с войском к Бугай Сальдуру – коменданту крепости Дулачун, с поручением пригласить и его присоединиться к нам. Шир-Баграм, явившись к Бугай Сальдуру, передал наше приглашение, но тот ответил, что хотя он и находится издавна в дружественных отношениях со мною, но, из чувства благодарности, не может изменить Ильяс-Ходже, который, доверившись ему, поручил управление крепостью. Таким образом, Бугай Сальдур не согласился действовать с нами заодно; 300 всадников отделились от него и присоединились к нам. Вскоре мы оставили место нашей стоянки и перешли на другое. Владетели Кундуза и Бадакшана Али и Махмуд Шах Кабули присоединились ко мне с большими отрядами войск. Я их принял, щедро одарил и устроил им угощение. С общего согласия союзников, я отрядил 200 всадников, под предводительством Тикиш-богадура, и отправил их в сторону Балха. Кроме того, я послал Тамук-богадура с поручением разведать и доставить мне точные сведения о положении дел в стране Чете, но отряд этот постигло большое несчастье: при переправе через реку Термед, решительно весь отряд, с оружием и имуществом, погиб в волнах реки; никто из воинов не возвратился к своим семьям. Каким-то чудом уцелел лишь сам Тамук-богадур, который принес мне весть о случившемся и дал знать, что оказалось невозможным заставить отступить шеститысячное войско Чете и что хотя некоторые из этих воинов были убиты, но остальные безнаказанно ограбили окрестности Термеда.

Получив такие известия, я немедленно двинулся со своими поисками и остановился на берегу реки Джайхун (Аму-Дарья). Тикиш-богадур в это время возвратился ко мне, он был счастливее Тамук-богадура и привез богатую добычу. В это же время я получил грамоты от амира Сулеймана, Джагуй Барласа, амира Мусса, амира Джалауддина и амира Хинду; они сообщили мне, что, осведомившись о прибытии моем в долину Арсаф, где я стоял лагерем, они, недовольные Чете, задумали присоединиться ко мне с находившейся в их распоряжении тысячей всадников. Придя к берегам реки Термед, они выслали вперед амира Тугуль-Буга, чтобы получить через него точные сведения о том, где я нахожусь. Как раз в это время амир Сайд, сын Айгу, Менгли-Буга, владетель Дулачуна и Хайдар Андхайский, по приказанию Ильяс-Ходжи и Туклук-Тимура, с шестью тысячами всадников двинулись, чтобы напасть на меня. Им удалось овладеть окрестностями Термеда и Балха, так что население Балха вынуждено было перейти реку Джайхун и стать под мою защиту.

Спустя три дня, утром, поименованные выше три военачальника, с отрядом всадников численностью в шесть тысяч человек, остановились на противоположном берегу реки Джайхун, чтобы напасть на нас. Только река разделяла нас. Я снарядил Тимур Ходжа-богадура послом к нашим врагам и поручил ему убеждать их отказаться от намерения вести против нас военные действия. В числе доводов, доказывающих, что не надо борьбы, я просил передать им, что все люди, живущие на земле, составляют как бы одно тело; поэтому, если кто нападает на другого, то это равносильно тому, как если бы человек вздумал рубить свое собственное тело и потому враждебные действия нельзя признать разумными. Эти слова мои, переданные моим послом, произвели на наших врагов сильное впечатление, они отказались от своего намерения напасть на меня. Примирившись таким образом без всякого кровопролития с моими врагами, я двинулся обратно. Через день после моего ухода, враги мои послушались совета нескольких злонамеренных людей, которые сумели убедить их в том, что с их стороны было бы позорно возвратиться, не сразившись со мной. Враги совершенно неожиданно переправились через реку Джайхун и стали выстраиваться в боевой порядок, чтобы напасть на меня. Я оглянулся на свое войско. Правда, его было мало и противник численностью войска значительно превосходил нас, но зато мое войско состояло из отборных храбрых богадуров, и я не смутился малочисленностью моих сил, а напротив, ободрился, вспомнив стих Корана: «Сколько раз небольшие ополчения побеждали многочисленные ополчения, по изволению Божью!», смысл которого, что и немногие, с помощью Божьей, могут одолеть гораздо сильнейшего врага.

До вечера сражение не начиналось. Вечером я собрал военный совет, и мы решили напасть врасплох на войско Чете ночью, но нас все-таки не оставляло опасение за малочисленность наших войск. Ночью мы заметили, что к нам приближается три отряда войск. Предполагая, что это враги наши перешли в наступление, мы приготовились встретить их, но вскоре опасения наши рассеялись – это подходили к нам: амир Сулейман, Джагуй-Барлас и Мусса, которые отложились от хана страны Чете и с 1500 всадниками двигались к нам на помощь, возмутившись против Чете. Мы приняли их с большой радостью и устроили им торжественную встречу. Я возблагодарил Всевышнего за спасение в такую критическую минуту. Вскоре Менгли-Буга, амир Сайд и Хайдар Андхайский, с тремя отрядами войска, стали наступать на нас. В моем распоряжении находилось в это время всего-навсего три тысячи всадников, и я разделил их на шесть частей. Располагая войска в боевом порядке, я поставил впереди ряд стрелков, а за ними ряд воинов, вооруженных пиками и мечами. Эти две части моего войска с раннего утра вступили в бой и дрались до позднего вечера, но ни одна из сражавшихся сторон в этот день не имела решительного успеха: оба отряда одинаково выбились из сил. В моем распоряжении оставалось однако еще две трети моего войска, совершенно свежего и вот с этими-то силами, я ночью, врасплох, напал на утомленного боем в продолжение целого дня неприятеля. Мои воины быстро ринулись на врага с криками «Аллаяр», при звуках труб, с барабанным боем. Три раза я произвел наступление без решительного успеха, но четвертый натиск положил конец сражению – победа осталась за нами. Мы, обратив неприятеля в бегство, заняли его позицию и овладели множеством оружия и всякого имущества. Я вознес благодарственные молитвы Всевышнему, который даровал нам победу над сильнейшим врагом. Преданные мне люди пришли поздравить меня с победой, и весть о нашем успехе скоро достигла до Ильяс-Ходжи. Он немедленно распорядился послать против меня Альхакк-богадура и Кичик-бека. Этого я никак не мог предвидеть, поэтому, узнав об угрожающей мне опасности, я выступил с места стоянки после боя, отправил амира Хусайна, назначив его в Балх, а сам переправился через Аму-Дарью и расположился в степи, на зеленой поляне. Поставленные мною сторожевые посты, не ожидавшие ниоткуда нападения, уснули, как вдруг с неприятельской стороны к нам быстро приблизился большой отряд войска. Некоторые палатки моих воинов, расположенные поодаль от центра лагеря, были немедленно разграблены, а спавшие в палатках люди разбежались в степь. Я сам, с бывшими подле меня богадурами, энергично стал действовать стрелами, и нам удалось не допустить неприятеля близко к нам подойти. Видя, что со стороны реки неприятеля не было, я приказал переправить на противоположную сторону реки все наши палатки и имущество, что и было быстро исполнено. Вслед за переправой имущества, переправился и я на другой берег Аму, переехав в лодке. Здесь я выбрал удобное место для лагеря, укрепил его, и мы простояли здесь целый месяц. Войска неприятеля тоже с месяц простояли на противоположном берегу реки. Через месяц мы заметили, что неприятельский лагерь опустел, войска с места стоянки ушли, тогда я со своим войском победоносно двинулся в сторону Балха и быстро достиг местности Хульм. Амир Хусайн устроил нам здесь торжественную встречу, и я провел в этой местности 10 дней, среди пиров и развлечений. У меня явилась мысль отнять у Чете все города области Турана, и с согласия амира Хусайна мы двинулись в сторону Бадакшана и скоро пришли в местность Кундуз.