Воспоминания - фон Тирпиц Альфред (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
6
24 марта 1916 года был торпедирован французский пароход «Суссекс». На соответствующий запрос Соединенных Штатов Генмор, еще не получивший донесения от командира подлодки, ответил 10 апреля, что по предположению германского правительства повреждение «Суссекса» следует приписать не нападению германской подлодки, а какой-нибудь иной причине. Однако позднее получилось донесение о том, что «Суссекс» действительно был торпедирован нашей подлодкой. По сообщению чрезвычайно опытного и осторожного командира подлодки пароход был окрашен, как военный корабль, и на палубе его находилось большое количество английских солдат в военной форме. Поэтому командир подлодки считал себя правым даже и формально.
На нашу ноту от 10 апреля, несоответствие которой фактам было доказано Америкой, последовала с ее стороны известная уничтожающая нота от 20 апреля, потребовавшая немедленного отказа от усвоенных нами методов подводной войны и угрожавшая разрывом дипломатических сношений с германским правительством. По обнародовании этой ноты я еще раз (24 апреля) направил кайзеру докладную записку с настойчивой просьбой не уступать Вильсону. Ответа на эту записку я не получил; напротив, 4 мая правительство направило Америке ноту, в которой уступало американским требованиям, но призывало американское правительство добиться от великобританского соблюдения признававшихся до войны норм международного права. Если же соответствующие шаги Соединенных Штатов окажутся безуспешными, то для германского правительства возникнет новое положение, в котором оно должно будет сохранить за собой полную свободу действий.
Вильсон потребовал наказания командира подлодки, торпедировавшей «Суссекс». Адмирал, командовавший морским корпусом во Фландрии, не применил к нему никакого наказания, так как командир подлодки был прав; тогда его наказал сам кайзер. После этого сохранившиеся еще остатки подводной войны фактически исчезли, за исключением Средиземного моря.
Показательным для характеристики сил, действовавших против подводной войны, является рассказ очевидца о том, что произошло в ставке после получения моей вышеупомянутой записки. Для противников подводной войны она оказалась весьма нежелательной, ибо произвела глубокое впечатление на кайзера, вероятно, потому, что она укрепила его в уже принятом им решении отклонить ноту Вильсона и начать неограниченную подводную войну. Это решение кайзер сообщил канцлеру и военному командованию. Возражения канцлера сначала не имели успеха. Однако затем кайзер подвергся сильному давлению со стороны начальника кабинета фон Мюллера и в конце концов уступил канцлеру. При этом сыграло роль то обстоятельство, что начальник Генмора в противоречии со своими прежними докладными записками стал на сторону канцлера. Вынося последнее решение, кайзер, кажется, не выслушал мнения военного командования. Во всяком случае генерал фон Фалькенгайн подал прошение об отставке, которое, однако, было отклонено.
Нота по поводу «Суссекса» явилась поворотным пунктом в ходе войны, она знаменует собой начало нашей капитуляции. Весь мир увидел, что Америка сломила нас. Со времени этого решения мы пошли назад. Моральное возмущение подводной войной в Англии и Америке вначале являлось простым блефом, имевшим целью запугать нас. Но постепенно оно превратилось в нечто большее. Те немцы, которые тонко чувствовали идеальную, а по существу также в высшей степени реальную ценность престижа, были глубоко потрясены принятием уничтожающей ноты Вильсона. Благодаря мартовским и майским решениям 1916 года Англия была избавлена от величайшей материальной опасности, которая когда-либо угрожала ее существованию за всю историю этой страны. После того как германский народ отбросил ниспосланный ему небом дар подводной войны, этот последний шанс, он не только предопределил свой выход из числа великих народов, но и укрепил волю Англии держаться до полного его уничтожения.
Неограниченная подводная война, начатая весной 1916 года, заключала бы в себе гадательные факторы, как и всякий стратегически-политико-экономический план. Однако ныне мы можем сказать с большей уверенностью, чем когда-либо, что она породила бы в Англии примирительное настроение, которое, правда, не приняло бы, конечно, столь жалкого и неразумного выражения, как резолюция о мире, вынесенная нашим демократическим рейхстагом в 1917 году (для этого англичане слишком хорошие политики), но оказалось бы практически достаточным, чтобы обеспечить приемлемый для нас мир. Весной 1916 года нельзя было больше терять ни одного месяца не только вследствие расширения оборонительных мероприятий врага, но также и по причине уменьшения нашей собственной сопротивляемости. Когда после войны против судоходства продолжительностью самое большее в один год в Англии стала бы ощущаться нужда, моральное состояние и запас сил нашего собственного народа оказались бы еще на достаточно высоком уровне, чтобы позволить нам выждать действия этой нужды. О сокрушающей силе, которую возымела бы подводная война, будь она начата в тот момент, и о смертельной опасности, которая нависла бы тогда над Англией, говорит множество признаний самих англичан, которые наша демократия и другие заинтересованные круги тщетно пытаются предать забвению. Еще в 1917 году, т.е. с опозданием на целый год, мы стояли у самой цели и было ясно, что подводная война, начатая всего на полгода раньше, все-таки смогла бы еще сокрушить врага.
Так, например, «Экономист» от 7 сентября 1918 года писал: Хотя в то время немногие видели угрожавшую опасность, мы были очень близки к проигрышу войны, ибо забыли, что военное господство на морях теряет всякую ценность, если отсутствуют средства для использования этих подвластных морей… На протяжении последних четырех лет немцы однажды подошли ощутимо близко к выигрышу войны. Это было не весной 1918 года, когда армии Англии и Франции поколебались под германским натиском. Это произошло весной 1917 года, когда положение на суше казалось благоприятным. Немцы, разбитые на Сомме, отступили на линию Гинденбурга и вернулись на западном фронте к обороне. Россия еще являлась фактором в войне. И все же эта весна 1917 года была в действительности самым критическим и смертельно опасным моментом, который мы пережили с начала войны. Некоторое время казалось, что наш флот потерпел крах, а наши коммуникации, от которых зависело все, будут прерваны. Если бы потери Англии и Антанты в торговых судах продолжали оставаться так же велики, как в апреле, мае и июне 1917 года, то Германия выиграла бы войну до конца года. Однако флот… справился с подводной опасностью и сильно уменьшил ее действенность.