В походах и боях - Батов Павел Иванович (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Вершинин послал две дивизии бомбардировщиков. Они рассеяли немецкие корабли и на полчаса задымили окрестности Щецина, прикрыв от глаз противника наши паромы и саперные батальоны, наводившие мосты для артиллерии и танков.
Несколько часов спустя по нашим переправам двинулись за Одер 136-я, 162-я дивизии левого соседа. С участка 49-й армии прибыли два понтонных парка и два полка самоходных установок.
К. К. Рокоссовский решил перенести главные усилия ударной группировки на направление действий нашей армии. Переправы были перегружены сверх всякого предела. Двое суток все переправочные средства армии использовались в интересах фронта. Прошли соединения 70-й армии, танковые корпуса; 24 апреля по переправам 65-й двинулся 108-й стрелковый корпус 2-й ударной армии - соседа справа. П. В. Швыдкой с помощниками пропускал их за Одер в первую очередь. Справился, так как спасала организация и дублирование: немцы разрушат мост действуют паромы. Но стрелковые части на плацдарме должны были первое время драться без поддержки танков и без достаточного количества противотанковой артиллерии. Позже соединения 70-й армии развернулись из-за нашего левого фланга на западном берегу Вест-Одера. Сразу полегчало. Но до этого пришлось выдержать исключительно тяжелые бои.
Уловив момент, командующий фронтом смело перенес усилия на правое крыло ударной группировки и со спокойной уверенностью вел войска фронта к победе в этой последней битве с врагом.
Трудности с форсированием у левого соседа, конечно, эхом отдались на плацдарме 65-й армии: наш левый фланг до 23 апреля был открыт и неоднократно контратаковался противником. Природа десанта противоречива. В ней сочетаются наступательный порыв и стойкость до самопожертвования. Схватить и удержать! Войскам форсирования, как никому, требуются горячее сердце и трезвый ум. На Одере эти качества нужны были втройне именно из-за открытого левого фланга. Варюхин, как уже рассказывалось, почувствовал это первым, и с вечера 20 апреля район Росувко - Каменец стал ареной трехдневных оборонительных боев с крупными силами контратакующего противника.
И наконец, еще одно обстоятельство. Справа от нас действовала 2-я ударная армия И. И. Федюнинского, примыкая к 105-му корпусу в районе Домбе. Она выполняла задачи противодесантной обороны на берегу Балтики. Одно время планировался удар ее силами через Одер с севера в обход Щецина. Но там местность была исключительно сложной для наступления. Обозначившийся успех 65-й армии дал более целесообразное решение: соединения Федюнинского переправились на наш плацдарм и развернулись северо-западнее. В начале же операции 2-я ударная активных действий не вела, и немцы получили возможность беспрепятственно вести огонь с кораблей. Неприятностей все это доставило множество, прежде всего саперам и понтонерам. Даже ночью они работали на реке и в пойме под огнем.
Сказанное поможет читателю представить общий фон, на котором разыгрались бои за удержание и расширение заодерского плацдарма. Самые тяжелые удары выпали на долю Варюхина, Гребенника и отчасти Теремова. Немецкое командование подтянуло резервы и бросило против передовых полков трех наших дивизий 27-ю пехотную дивизию СС "Лангемарк" и 281-ю пехотную. 20 апреля гитлеровцы предприняли 20 контратак. Наши стрелки бились с выдающейся стойкостью и мастерством. Только 47-й полк Сивашской дивизии, отражая атаку танков по шоссе у Росувко, выпустил 200 трофейных фаустпатронов. Но не только это дало нам успех. Дело облегчалось еще и тем, что противник вводил резервы в бой с ходу и по частям. Помню, под утро, когда стихли контратаки на левом крыле, Кузьма Евдокимович Гребенник сказал мне:
- Если бы "он" организовался и ударил кулаком, быть бы нам в воде.
Невольно вспомнился собственный горький опыт сорок первого года, когда танковые соединения растаскивались для "латания дыр" в обороне. Теперь не мы, а немцы повторяли - вынуждены были повторять! - эту ошибку. Кулака у них не получилось, а наскоки, при всем ожесточении и многочисленности волн контратак, ничего существенного не принесли. Потеряв 30 танков и около 2500 человек убитыми, противник незначительно потеснил 18-й корпус.
Наиболее ожесточенной была вражеская контратака в 17.00 во фланг и тыл 15-й дивизии. Сивашская принуждена была загнуть свой левый фланг и оставить опорный пункт Росувко. Ей своевременно оказали помощь армейской артиллерийской группой, и положение стабилизировалось. Надо отметить большую заслугу командующего артиллерией армии генерала Н. Н. Михельсона. Весьма удачный выбор позиционного района армейской группы позволял маневром траекториями содействовать нашим частям и в полосе 46-го, и в полосе 18-го корпусов.
Оба командира корпусов на главном направлении ввели в бой все свои резервы. Часа через два после взятия высоты 65,4 К. М. Эрастов доложил, что один полк 413-й дивизии второго эшелона переброшен на тот берег и прочно закрепил за собой этот важный рубеж. Правильное, инициативное решение! Н. Е. Чуваков ввел в бой свою дивизию второго эшелона - прославленную Севскую 69-ю, укрепив тем наше левое крыло. Отдельные участки, захваченные на западном берегу Вест-Одера, к ночи уже слились в одно целое, и наш плацдарм представлял собой площадь по фронту до шести, а в глубину от полутора до трех километров.
На армейском НП пульс боя за удержание плацдарма чувствовался во всех тонкостях. Я уже рассказывал, что в распоряжении командарма имелось несколько резервных радиостанций, работавших на волне полков первого эшелона. Они были нужны не потому, что мы не доверяли подчиненным. Хотя, конечно, не забывали правила - доверяй и проверяй... Но главное - имея прямую связь с командирами батальонов и полков, слушая их доклады, командарм мог быстрее отвечать на все события и немедленно помогать трудным участкам своими огневыми средствами и авиацией. Комкоры этого вначале не знали. Чуваков, докладывая обстановку, сгладил остроту назревшего у Варюхина кризиса. Пришлось сказать: "Перестань, Никита Емельявович. Вот где находятся батальоны пятнадцатой..." Взаимопонимание было установлено.
Ночыо операторы под руководством полковника Липиса переносили армейский наблюдательный пункт на высоту 65,4. Мы с Радецким были в дивизиях: один - на левом крыле, другой - в центре. Нужно было готовить людей к отражению контратак назавтра.
108-я Бобруйская закрепилась южнее высоты 65,4, продвинувшись от реки почти на три километра. Контратаки отбиты. Имеются пленные из 50-го полицейского полка СС. К вечеру появились пленные из подразделений 549-й пехотной дивизии - ранее ее против нас не было.
Работали с комдивом на его НП в каземате. Шум немецкого самолета. Кто-то, вбежав, доложил: "Человек на парашюте!" Теремов выскочил поглядеть. Темно, не разберешь. Приказал схватить.
- Метрах в двадцати от земли, - рассказал он, возвратившись, - парашют взорвался. Сюрприз от фашистской сволочи.
- Есть пострадавшие?
- Ранило несколько бойцов третьего батальона, сейчас эвакуируем. Жалко ребят - отлично утром дрались, целы остались, а теперь...
Этот батальон под командованием капитана Ф. Ф. Куликова форсировал Вест-Одер в первом эшелоне. Комдив шел за ним. Кстати сказать, это характерная для Одерской операции деталь. Обычно дивизионные НП передвигались на плацдарм в течение вторых суток.
- Вы знаете, товарищ командующий, - говорил Теремов, - мне чуть не пришлось дважды форсировать Одер.
- Каким образом?
- Едва мы выскочили из лодок - а огонь, доложу, был сильный, - развернули НП, как являются два офицера. Докладывают - из кинохроники. Как вас, думаю, сюда занесло?.. Но спрашиваю, чем могу служить. Отвечают: товарищ генерал, вам нужно снять лично вас, как вы форсировали Одер. Нет, нет, говорят, пожалуйста, не отказывайтесь! Сейчас добудем лодку... Ну, что вам стоит еще раз переехать реку...
В то время как на главном направлении развертывались описанные выше события, 105-й корпус начал бои непосредственно под Щецином. Город этот вполне современная крепость, насыщенная огнем (калибры 105 и 155 миллиметров). Судьбу ее должен был решить не лобовой штурм, а обходный маневр войск с заодерского плацдарма на северо-запад.
