Год 1942 - Ортенберг Давид Иосифович (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
На одном из пунктов на тропе Габрилович встретился с вьюковожатым Иваном Дмитриевичем Сухиным, невысоким, коренастым бойцом из Архангельского края, и узнал необычайную историю.
Однажды, когда Сухин один шел высоко в горах со спешным заданием, на повороте на него внезапно накинулись несколько немецких разведчиков, искавших "языка". Они опрокинули Сухина, скрутили за спину руки и повели. А когда спустились горные сумерки, Сухин выбрал нужный момент и со скрученными руками вдруг бросился с многометрового откоса. Упал в мягкий снег. Немцы долго стреляли ему вслед, но нырнуть за ним не рискнули.
Под вечер пастухи-горцы, шедшие по тропе, заметили внизу какую-то странную, необычную воронку в снегу. С трудом пробрались к ней и увидели Сухина. Подобрали бойца...
Удивительный талант Евгения Иосифовича - находить необычное, неожиданное...
Декабрь
Еще 23 ноября Юго-Западный и Сталинградские фронты с выходом у Калача и Советского замкнули кольцо окружения немецкой группировки. Но слово "окружение" все еще не фигурирует в официальных сообщениях. Значит, и нам не дозволено распространяться на эту тему.
Как раз в те дни я встретил в Ставке Жукова. Спросил его, как, мол, нам, газете, быть? Что сказать читателю? Ведь любой, кто возьмет в руки карту и проведет карандашом линию через освобожденные пункты, объявленные в сводках, в том числе у Калача и Советского, сразу увидит, что окружение вражеской группировки стало действительностью. Георгий Константинович вначале ответил шуткой:
- А зачем вам писать, если ваш читатель до этого дойдет своим умом? - А потом добавил: - Пусть покрепче завязнут... Потерпите...
"Терпенье, - писал Гейне, - второе мужество". Но этого мужества, признаюсь, нам не хватило, и мы решили обойти запрет. А сделано это было таким образом. Еще 27 ноября мы напечатали, как уже говорилось, статью Эренбурга "Наступление продолжается". Там и было впервые сказано, что враг окружен. Затем это слово - "окружение" - появилось в очерке Тихонова. В репортаже наших спецкоров оно тоже часто встречается, но здесь речь идет лишь об окруженных отдельных гарнизонах. Разумеется, это не дает четкого представления о битве. Но полным голосом впервые об этом сказал Гроссман.
"Сталинградское наступление" - так называется его очерк.
Писатель видел начало наступления с НП дивизии. А затем, шагая вместе с наступающими войсками, выразительно описал все, что встретил на этом пути. "Мы едем по следам наступавших танков. Вдоль дорог лежат трупы убитых врагов, брошенные орудия, замаскированные сухой степной травой, смотрят на восток. Лошади бродят в балках, волоча за собой обрубленные постромки, разбитые снарядами машины дымятся сизыми дымками, на дорогах валяются каски, гранаты, патроны... Все дороги к Волге полны пленных... Медленно, отражая своим движением все изгибы степного проселка, движется колонна, растянувшаяся на несколько километров"...
Наш спецкор в одних шеренгах с бойцами. "Вечером мы продолжаем наш путь. Идут войска, колышутся черные противотанковые ружья, стремительно проносятся пушки, буксируемые маленькими сильными автомобилями. С тяжелым гудением идут танки, на рысях проходят кавалерийские полки. Холодный ветер, неся пыль и сухую снежную крупу, с воем носится над степью, бьет в лицо. Лица красноармейцев стали бронзово-красные от жестокого зимнего ветра. Нелегко воевать в эту погоду, проводить долгие зимние ночи в степи под этим ледяным всепроникающим ветром, но люди идут бодро, подняв головы, идут с песней".
А теперь об окружении. Написал Гроссман о нем так:
"Успех велик, успех несомненен, но все живут одной мыслью - враг окружен, ему нельзя дать уйти, его нужно уничтожить".
Что ж, откровеннее об окружении противника не скажешь! А завершает Гроссман эту мысль словами: "Не должно быть ни тени легкомыслия, преждевременного успокоения". Да, не откажешь Василию Семеновичу в умении трезво оценивать обстановку. А ведь нам, издали, тогда казалось: задача, которую поставила Ставка перед Сталинградскими фронтами уже после того, как кольцо окружения замкнулось, - расчленить и уничтожить немецкую группировку, будет выполнена в короткие сроки. Но сделать с ходу это не удалось - и в связи с усилением сопротивления врага, и в связи с недостатком наших сил. В сообщениях спецкоров все чаще появляются строки: "Противник сопротивляется крайне упорно, отступая, создает на выгодных рубежах опорные пункты, зачастую переходит в контратаки".
Трудности, с которыми сталкиваются наши войска, более подробно раскрываются в передовой статье "Умело организовать бой в ходе наступления":
"Враг стремится во что бы то ни стало привести себя в порядок, остановить наше продвижение. Он совершает перегруппировки, вводит резервы, спешно воздвигает новые оборонительные сооружения. На многих участках его оборона имеет большую глубину с многочисленными укрепленными рубежами. Нашим войскам приходится снова и снова преодолевать сильные преграды. Прорвав одну линию обороны, нужно безостановочно пробиваться дальше, чтобы на плечах отходящего противника ворваться на следующие его рубежи"...
Я читаю главу о Сталинградской битве в книге А. М. Василевского "Дело всей жизни", написанную после войны, и вижу, что все из того, что было опубликовано тогда в газете, тоже не противоречит тому, что писал маршал. Александр Михайлович прямо пишет, что одна из причин, почему мы вынуждены были приостановить движение, - упорное сопротивление противника; очевиден был просчет, который допустили в Генштабе при определении численности окруженных войск врага; их оказалось больше, чем мы предполагали.
Наш спецкор Константин Буковский передал небольшую корреспонденцию "Награждение на передовых позициях". Об этом мы немало писали, но история этой публикации неординарна. Наши полки преследовали противника. Задача состояла в том, чтобы отрезать врагу пути отступления. Она была возложена на танковый десант во главе с подполковником Невжинским. Задачу он выполнил отлично. В это время в блиндаже командира дивизии находился командующий фронтом. Он тщательно следил за действиями десанта. Узнав о его боевом успехе, комфронта приказал:
- Попросите ко мне подполковника Невжинского.
В блиндаж вошел плотный, коренастый танкист. Командующий поднялся ему навстречу, крепко пожал руку и сказал:
- Спасибо, подполковник. Расстегните-ка шинель.
Наступила полная тишина. Комфронта достал из футляра орден Красной Звезды, привлек к себе Невжинского и приколол ему орден на левой стороне груди. Обветренное лицо танкиста дрогнуло. Он по-солдатски вытянулся:
- Благодарю за награду. Постараюсь оправдать ее перед Родиной...
В корреспонденции по причинам, о которых я уже писал, не назван фронт и, естественно, имя командующего - это был К. К. Рокоссовский...
* * *
Спецкоры пишут, главным образом, о материалах, которые посвящены войскам, ведущим наступление. Не прекращаются публикации и о тех, кто защищал Сталинград на его улицах, в кварталах, домах. Им сегодня посвящена передовица "62 армия" - ее воинам, командующему генерал-лейтенанту В. И. Чуйкову. О боях 62-й армии за город на Волге Василий Иванович, будучи уже маршалом, после войны написал книгу. В силу своего характера, он был сдержан в оценках действий своих войск, тем более собственных. Но "Красная звезда" всегда стремилась в полный голос говорить о ратных заслугах наших воинов от солдата до командующего. Поэтому она писала в передовой:
"...62 армия - одна из самых юных по возрасту и уже самых заслуженных по своему воинскому умению...
Она пришла к Сталинграду в те дни, когда лишь тоненькая цепочка наших войск преграждала вражеским дивизиям путь в город. Способность к молниеносному маневру - вот первое, что показала 62 армия в то критическое время. Только гибкая маневренность могла спасти тогда положение. И армия искусно перебрасывала свои батальоны, полки но фронту, не боялась снимать части с одного участка и направлять их туда, где они были более необходимы именно в этот момент. Армия умело затыкала бреши, в которые уже готова была хлынуть вражья сила, ломала клинья неприятеля, заставляла его лихорадочно метаться по всем направлениям перед только еще создававшейся линией городской обороны...
