Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984 - Стругацкие Аркадий и Борис
С этого времени деятельность клуба направлялась главным образом на приобретение того, чего нет на рынке, и окутывалась какими-то непонятными для постороннего человека тайнами, будто любители НФЛ чего-то боялись или стеснялись.
Глотая без разбора низкопробную фантастику, как рыба приманку, члены КЛФ считают, что нет ничего легче, чем писать фантастику. Садись за машинку и лупи по клавишам, как обезьяна, не задумываясь, куда тебя занесет. Буйная лошадка фантазии, не сдерживаемая четкими идейными убеждениями, носила их по таким мирам, что они забывали, к какому роду-племени принадлежат и перед кем до конца дней своих в неоплатном долгу.
«Легче быть нигилистом, чем активистом», — написал некто из любителей фантастики, будучи в состоянии эйфории после принятия какого-то фантастического наркотика. И это была не просто фраза, вызывающая здоровый смех у душевно здорового человека. Это становилось позицией отдельных членов КЛФ. А идейку вычитали в полученном по почте любовно оформленном буклете «Фотон» самиздатовского типа. Тут собраны «крылатые» слова любителей фантастики с претензией на сатиру и юмор. А чтобы ни у кого не возникало сомнений в сатирически-юмористическом направлении буклета, то подписали свое издание «Козьма Тихий». Но у Козьмы Тихого не хватает острого ума Козьмы Пруткова (литературный псевдоним сатириков А. К. Толстого и братьев Жемчужниковых) и чувства юмора Йона Тихого — литературного героя фантаста Лема. От эклектического соединения несовместимых образов Козьма Тихий родился юродивым. И потому не стесняется обнародовать вот такие жемчужины души своей: «Не нужно ни водки, ни баб, я фантастике одной рад». И тут же, забыв о том, что он уже не мальчик и горло его привычно к крепким напиткам, Козьма Тихий переходит на детский лепет: «У Брэдбери под подушкой лежит сладкая ватрушка».
Маленького литературного идиота гладит по пустой головешке опекун и улыбается иронически: «Вот не знал, что Брэдбери так любит сладкое. К следующему дню рождения послать медовый пряник».
Так вот почему начали окружать мраком таинственности чуть ли не до шифровок свою деятельность «аргонавты». Они, видимо, догадывались, что нормальные книголюбы, воспитанные на лучших произведениях советской и мировой литературы, будут плеваться, услышав это. Какого же это фантастического навоза надо начитаться, чтобы дойти до такой духовной деградации, не скривившись, глотать такую гадость и при этом претендовать на роль воспитателя хороших литературных вкусов.
Мало того, создается впечатление, что отдельные «аргонавты» настолько ограничили себя фантастикой, что стали фантастически безграмотными во всех других отношениях.
Не имеет значения, что любит Брэдбери на десерт, а вот политические вкусы писателя, творчество которого берешься пропагандировать, надо знать обязательно.
Американский фантаст Рэй Брэдбери, которого собираются угостить медовым пряником, давно не тот, каким он был, когда писал «Плюс 400 по Фаренгейту» и «Марсианские хроники». Сейчас это перепуганный буржуа, которого переехала боевая техника военно-промышленного комплекса США. Буржуй верно служит своему классу, включившись в «крестовый поход» против коммунизма, упражняясь в фантастике на антисоветскую тематику. Писателя, переставшего мыслить диалектически, ожидает творческая смерть. Произведения, выходящие из-под его пера в период куриной слепоты, — мертворожденные и, мягко говоря, дурно пахнут. Но горе-книголюбы из «Арго» готовы нюхать что угодно, провозгласив: «Нет плохой фантастики, а есть плохие издатели, которые мало насыщают книжный рынок НФЛ». Это уже поклеп на Госкомиздат и отход от элементарной логики.
Нигде в мире не издается столько книг по количеству, по жанрам, по тематике, как в нашей стране, а книжный фонд библиотек области вдвое превышает фонд библиотек дореволюционной России. Нигде в мире нет столько домашних библиотек, как у нас, и фантастику покупают не только члены КЛФ. Последние в силу своего болезненного пристрастия сами же и создают ажиотаж вокруг НФЛ, выгребая из книжного рынка всё, что имеет какое-либо отношение к этому жанру. Не останавливает их также иноязычное издание. Слава богу, не при капитализме живем. Государство дало образование, чтобы можно было приобщиться к мировой культуре, понять и англичанина, и немца, и брата-славянина. Эти знания используются главным образом при переводах с других языков преимущественно фантастической макулатуры, плывущей к нам по морю-океану, едущей по железной дороге и автострадам в чемоданах неразборчивых туристов. Рукописи переводов продаются затем по спекулятивной цене от 10 до 30 рублей за экземпляр.
В спекуляции у наших «аргонавтов» твердые позиции. Некоторые любители фантастики до того набили на этом деле руку, что загребают бешеные деньги. Только через клуб «Арго» реализовано этой самиздатовской литературы почти на 400 рублей.
Эти деньги пахнут криминалом, и не только как таковые, что нажиты спекуляцией. Совершено покушение на авторское право и гражданское достоинство писателей Стругацких. В свое время фантасты написали повесть «Гадкие лебеди». Критически оценив свой труд, они не стали публиковать его, считая, что их подстерегла творческая неудача. И вот в начале 70-х годов «Гадкие лебеди» неожиданно для писателей появились в грязном антисоветском журнальчике «Посев», соответственно препарированные в белогвардейском духе. Возмущенные авторы на страницах «Литературной газеты» дали решительный отпор наглой провокации, поскольку никому не разрешали распространять повесть.
Но любителям фантастики, которым нравится и чистоган, нет никакого дела до авторских прав и гражданского достоинства писателей. Скубут они «Гадких лебедей», аж перья летят. А выдрав те места, что так понравились антисоветчикам из «Посева», отдельные «аргонавты» смотрят на мир сквозь очки ископаемого белогвардейца.
Свой клуб любители фантастики нарекли «Арго» неспроста. Подобно легендарным древнегреческим мореплавателям, ходившим на корабле «Арго» добывать золотое руно, николаевские «аргонавты» пустились в сказочную страну Фантазию за золотом знаний, предвидений, гипотез. Но не подготовленный к такому путешествию экипаж во главе с, так сказать, капитаном А. Чертковым сбился с курса, и «Арго» выбросило на чужой берег просто в грязь.
Комсомольцы по заслугам оценили деяния А. Черткова. Он исключен из членов ВЛКСМ. А что делать с «Арго»? Можно, конечно, удалить его из очень тесных в очередях за книгами рядов книголюбов, дабы общество это спокойно почивало на лаврах.
С облегчением вздохнули бы и в обкоме комсомола, прикрыв эту лавочку, которая портит положительный отчет о сдвигах в воспитательной работе с молодежью в свете соответствующих решений.
Но, с другой стороны, тягу молодежи к знаниям, к новым формам работы нужно всячески поддерживать и стимулировать. Хотя, с третьей стороны, клуб все-таки надо бы прикрыть, потому что обидится городской комитет комсомола. В свое время сюда дважды обращались члены КЛФ «Арго», но юные руководители смотрели на этих чудаков, как на подкидышей. И если не преподать на примере «Арго» урока нравственности всем, кто желает нарушать спокойствие комсомольских руководителей, то, гляди, во дворе горкома комсомола снова объявится какой-нибудь гадкий утенок. Вырастет из него где-то в темном уголке гадкий лебедь, а спрашивать будут с горкома комсомола.
Запротестуют, смотри, против дальнейшего существования «Арго» отдельные преподаватели общественных наук, кураторы пединститута. Ведь это стыд какой, что у некоторых будущих учителей знания не становятся убеждениями и вырастают таковые иванами, не помнящими родства.
Так что же делать с «Арго»?
Исчерпывающий ответ на вопросы идеологической и воспитательной работы в целом следует искать в решениях июньского (1983 года) Пленума ЦК КПСС. А в данном случае надо обратиться и к другому партийному документу большой глубины и силы — речи товарища К. У. Черненко на Всеармейском совещании секретарей комсомольских организаций. Константин Устинович подчеркнул: «Формы работы не могут быть застывшими, окостенелыми. Они нуждаются в постоянном развитии. Нельзя к тому же не учитывать и присущего молодежи стремления к новому».
