Партизаны - Иванов Всеволод (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
Подниматься становилось все тяжелее. Среди кедра и темнозеленой пихты попадались желтые поляны песчаных, с галькою, россыпей; изредка серел покрытый мхом и лишайником камень. Дул на россыпях ветер.
Селезнев снял шапку.
- Вспотел как лошадь на байче, - сказал он и, крепко прижимая рукав к лицу, утерся.
По россыпи один за другим пробежали вихри, крутя хвою. Селезнев блаженно улыбнулся:
- Опять к дождю, говорю, парни. Урожай ноне будет...
Он щелкнул языком, и Кубдя почувствовал смутно, нутром, его тяжелую мужицкую радость. Кубде это не понравилось и он обвислым, усталым голосом спросил:
- Отдохнуть, што ли?
- Можно и отдохнуть. Тама-ка, за кедрой, глядень будет. Айда-те.
Он свернул влево. Прошли мимо желтых, словно восковых, стволов сосен. Вышли на небольшую каменную площадку, величиной с пару деревенских папертей. Кубдя бросил суму и ружье и ухнул:
- У-у-у!..
- ...у-у-у-о... - далеко отбросило эхо.
- Вот местынь! - сказал Кубдя, - аж глазу больно!..
И он, слегка наклонившись, будто сбираясь прыгнуть, глядел, пока Селезнев ходил куда-то за водой, а Горбулин раздувал костер.
Далеко, внизу, зажатое меж гор уходило Золотое озеро. Оно было синее, с желтоватым отливом, похожее на брошенный в горы длинный блестящий пояс. Оторачивали озеро лохматые пихты, кедры. За озером в высокое бледное небо белыми клыками упирались белки. А кругом - лес, вода и камень.
Кубдя лег на брюхо и поглядел вниз. На мгновение он почувствовал себя сросшимся с этим камнем. У него зазнобило на сердце.
Глядень обрывался сразу сажен на полтораста, а там шел пихтач, россыпи и камни. За пихтачем - озеро.
На средине глядня в три человечьих прохода поднималась кверху тропка.
Кубдя обернулся к Селезневу и крикнул:
- Антош, а ведь это она к нам в гору! Тропа-то. Узнал.
- К нам, - отозвался Селезнев, развязывая мешочек с солью, - ишь и соль отсырела.
Озноб на сердце у Кубди не прекращался.
Селезнев, грузно ступая, подошел к Кубде.
- Иди, чай поспел. Что на него смотреть, камень и камень. Никакого порядку нету, ему и бог не велел больше расти. Сколько места под пашню пропадат.
Антон зорко взглянул вниз по тропе и слегка тронул Кубдю сапогом.
- Видишь, - сказал он шопотом.
Кубдя не понял:
- Ну?
Селезнев дернул его за руку и тоже быстро лег на живот.
- Да вон, налево-то, мотри.
Голос у Кубди спал.
- Люди!.. На вершине!..
- Поляки, - сказал Селезнев и отполз. - Красные штаны, видишь?
Они на четвереньках проползли несколько шагов, встали и подняли берданки с земли.
- Поляки, - сказал Селезнев плотникам. - Туши...
Беспалый яростно разбросал огонь и начал топтать сапогами угли.
- И чаю не дадут напиться, коловорот им в рот!.. В чернь, что ли, пойдем?
- По-моему в чернь, - сказал Горбулин и поспешно добавил: - Мужики донесли на нас.
Селезнев заложил патроны и пополз обратно.
- Кубдя!.. - позвал он плотника. - Айда-ка, попробуем.
Поляки поднимались медленно, один за другим по тропинке и весело переговаривались. Впереди на низенькой, брюхастой лошаденке ехал староста. За ним, на серой лошади - солдат без винтовки, должно быть офицер. Ветер нетерпеливо чесал гривы лошадям. Офицер часто оглядывался по сторонам и даже привставал в седле. Но мужиков он наверху не замечал.
Антон близко наклонился к Кубде, так что борода его терлась о плечо плотника и, обкусывая фразы, проговорил:
- Ты того... третьего... я уж... офицера...
- А старик-то?
- Старик, зря, он... сильком, должно... Ну?..
- Жалко человека-то... Не привык, я...
- Ну и оставался бы... Ничего нет легче человека... убить...
Селезнев положил ему руку на поясницу и ласково сказал:
- Бери, што ли...
Кубдя на немного изнемог, поднял ружье, прицелился.
- Ну, уж бог с ним, - сказал он и выстрелил.
Как бумажки, сдутые ветром, две лошади и два человека вначале будто подпрыгнули, потом полетели вниз с тропы, кувыркаясь в воздухе. На тропе кто-то пронзительно завизжал. Беспалый выскочил на рамку камня, перегнулся и тоже выстрелил. Поляки медленно пятились, лошади храпели, а мужики, ощелившись, как волки, мокрые, бледные, стреляли и стреляли. Староста погнал лошадь вперед, но она задрожала, забилась и вместе с седоком опрокинулась вниз...
Вечером, действительно, пошел дождь. Мужики разложили большой костер под пихтой и варили щербу из сухой рыбы. Было темно, хвою словно перебирали пальцами, хрустали ветки. Падал гром, затем желтая молния вонзалась в горы и камень гудел.
- Гроза на Федора-летнего, - лениво сказал Селезнев, - плоха уборка хлеба будет.
- А нам-то что? - спросил Горбулин, - нам хлеб не убирать.
Селезнев как-будто с тоской произнес:
- Не придется нам, это верно...
- Верно... - отозвался Соломиных.
Кубдя посмотрел на две темные глыбы мяса - Соломиных и Селезнева - и ему стало как-то не по себе.
- Жалко землю, что ли? - спросил он резко.
- Землю, парень, зря бросать нельзя. Нужно знать, когда ее бросить... твердо сказал Селезнев.
- Ну и любить-то ее больно не за што!
- От бога заказано землю любить.
- Не ври!.. Бог-то в наказанье ее людям дал, - прокричал Беспалый, трудитесь, мол, мать вашу так!
Селезнев упрямо повторил:
- Ты, Беспалый, не ерепенься. Может бог-то и неправильно сказал. А только земля...
- Ну?..
Селезнев взял уголек и закурил.
- У меня, Кубдя, в голове муть...
- Поляков жалко?
- Не-е... Человека - что его, его всегда сделать можно. Человек - пыль. А вот не закреплены мы здесь.
- Кем?
- Хресьянами.
Кубдя озлился, сердито швыркая носом, он наклонился над котелком и помешал ложкой.
- На кой мне шут оно?
- Без этого нельзя.
Кубдя взглянул в его неподвижные, ушедшие в волос глаза и словно подавился.
- Что я поп, что, ли?
- Може больше...
- А иди ты.
- Надо, паре, в сердце жить. Смотреть, понял?
- А что я зря ушел? Граблю я?..
Говорили они медленно, с усилиями. Мозги, не привыкшие к сторонней, не связанной с хозяйством, мысли, слушались плохо и каждая мысль вытаскивалась наружу с болью, с мясом изнутри, как вытаскивают крючок из глотки попавшейся рыбы.
Беспалых в нижнем белье, белый, похожий на спичку с желтенькой головкой, бил в штанах вшей и что-то тихонько насвистывал. Кубдя указал на него рукой и сказал:
