Огненный остров - Людников Иван Ильич (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
До 25 сентября дивизия получила пополнение. Хотя оно и было не так многочисленно, но все же позволило укомплектовать роты примерно наполовину.
За это время воины-ветераны немного отдохнули. Командиры, политработники и партийные организации знакомили новичков из пополнения с боевым опытом и традициями дивизии, старались скорее сплотить и приобщить их к нашим делам и заботам. Это позволило сделать дивизию снова готовой к активным боевым действиям.
В числе командного состава, прибывшего на пополнение дивизии, был полковник Д. А. Реутский. Когда мне доложили о нем, я заинтересовался. Реутский воевал всю гражданскую войну на Восточном фронте, был ранен, в мирные годы закончил военную академию имени М. В. Фрунзе, продолжительное время преподавал тактику на высших офицерских курсах «Выстрел». Обычная биография для человека, связавшего свою судьбу с армией. Необычным было одно: назначение Реутского на должность командира 344-го стрелкового полка. Полками у нас командовали майоры. В дивизии, кроме меня, полковником был лишь мой заместитель по строевой части И. И. Куров. Поэтому я попросил представить мне Реутского.
Через несколько минут ко мне подошел высокого роста, крепко сложенный офицер, четко представился:
— Прибыл в ваше распоряжение на должность командира полка.
Я предложил ему сесть. Начал расспрашивать: кто он, откуда прибыл, воевал или нет, большая ли семья и где она.
— Воевал всю гражданскую войну, — ответил Реутский. — А сейчас по личной просьбе прибыл из глубокого тыла с должности преподавателя курсов «Выстрел».
— Долго ли вам пришлось ждать удовлетворения вашей просьбы?
— Долго. Но события между Волгой и Доном ускорили решение.
Он выслушал внимательно мой рассказ о боевых делах дивизии и не смутился, когда я прямо спросил:
— Что побудило вас принять должность командира полка? Изъявили желание или это не имело значения, куда пошлют?
Мой вопрос был продиктован вовсе не праздным любопытством. Доверяя полк офицеру, еще не воевавшему в этой войне, я хотел знать о нем больше, чем мог почерпнуть из анкеты.
— Были у меня три желания и все исполнились, — улыбнулся Реутский. — Настойчиво просил начальника курсов отправить меня на фронт, несмотря на нежелание моего начальства меня отпускать, своего добился. В резерве командного состава Сталинградского фронта читал в газете и слышал рассказы о вашей дивизии. Очень просил направить меня к вам. Как видите, вняли моей просьбе. Затем… — полковник чуть помедлил, понимая, что меня интересует несоответствие его военного образования и звания последнему назначению, — затем я просил дать мне полк. Для практического опыта бывшему преподавателю тактики именно это и надо. Если на первых порах даст о себе знать отсутствие опыта…
— Это не будет служить для вас оправданием, — поспешил я вставить фразу.
И не пожалел, что сказал так. Принял командование — неси полную ответственность за бой, который может грянуть в любой момент. Ссылки командира на «недоработки» предшественника, на нехватку опыта на войне не прощаются.
— Хорошо, товарищ Реутский, надеюсь, вы быстро втянетесь в боевую жизнь, и все пойдет нормально, — добавил я. — Не стесняйтесь лишний раз позвонить, если что будет не так.
Находясь в резерве армии, дивизия проводила несколько частных наступательных боев в особо трудные моменты обстановки в Сталинграде. В этих случаях нас активно поддерживала армейская артиллерия. В таких наступательных операциях больших территорий мы не захватывали, бои шли за отдельные опорные пункты. Однако к участку нашего наступления противник стягивал резервы, сосредоточивал танки и артиллерию, что в какой-то степени облегчало борьбу непосредственным защитникам города.
После двух-трех дней боя, с установлением относительной стабилизации обстановки, дивизия снова отходила в резерв.
5 октября около 18 часов позвонил командующий армией М. С. Шумилов и спрашивает:
— Иван Ильич, чем занимаешься?
— Сейчас думаю пить чай, товарищ командующий.
— Если чай хороший, то это приятное занятие, — говорит Михаил Степанович. — А что бойцы дивизии делают?
— Собираются тоже ужинать, а потом и отдохнуть.
— Да, это все хорошо, — вздохнул командарм. — Но сделать надо вот что, товарищ Людников. С наступлением темноты дивизию необходимо вывести в район переправ через Волгу у Бекетовки, чтобы за ночь всю переправить на остров Сарпинский. Отдашь распоряжение и сейчас же о комиссаром приезжайте сюда и здесь на месте получите все организационные указания.
По пути в штаб армии мы с Николаем Ивановичем Титовым высказывали разные предположения по поводу столь срочного отвода дивизии. Одно лишь было ясно, что не для отдыха, а чтобы ввести в бой на другом участке фронта. Я знал, что В. И. Чуйков назначен командующим 62-й армией. Он хорошо знает нашу дивизию, и, может быть, по его просьбе нас передадут в 62-ю армию. А возможно, и в штабе фронта что-нибудь придумали для нас?.. На войне всего ожидать можно.
Начальник штаба армии полковник И. А. Ласкин вручил мне распоряжение штаба фронта; 138-я стрелковая дивизия переходит в резерв фронта, переправляется на левый берег Волги и располагается в лесах восточнее заводской части Сталинграда.
За ночь дивизия переправилась на остров Сарпинский. Части разместили в рощах, чтобы бойцы могли спокойно отдохнуть до вечера.
Утром с Н. И. Титовым мы прибыли на КП армии с докладом Военному совету о прибытии дивизии на остров. Нас приняли командарм М. С. Шумилов, члены Военного совета З. Т. Сердюк и К. К. Абрамов. Они выразили благодарность воинам дивизии за ратные дела и пригласили нас к столу. За завтраком мы выпили по чарке и затем отправились к берегу Волги на катер. Такое теплое прощание не всегда бывало. Мы это восприняли как дань уважения всему личному составу дивизии за мужество и героизм. Возвратившись на командный пункт, я решил отдохнуть. Чтобы не беспокоить своих помощников, попросил оперативного дежурного разбудить меня в случае чего и уснул на походной бурке.
Но не успел проснуться, как подошел Шуба и спросил:
— Что будем делать дальше? — Печенюк и Гуняга уже по нескольку раз звонили и спрашивали по этому поводу.
— Хорошо, соберите командиров и комиссаров, чтобы всем сообщить, что будет дальше, — сказал я.
На совещании прежде всего была обрисована обстановка в Сталинграде. А она в первых числах октября была здесь чрезвычайно сложная и тяжелая. После захвата немцами Орловского выступа и заводских поселков, бои подошли непосредственно к территории сталинградских заводов. Врагу удалось также овладеть частью центра города и выйти к Волге в районе пристани Купоросное, что в значительной степени осложнило связь с левым берегом реки. Ограниченность территории, занимаемой нашими войсками, очень затрудняла организацию обороны.
Вся глубина обороны 62-й армии простреливалась артиллерией, минометами и пулеметами. Передвижение даже мелкими подразделениями было возможно лишь непосредственно вдоль берега Волги и только ночью.
Вопреки чрезвычайным трудностям соединения и части 62-й армии продолжали упорно обороняться и в ожесточенных уличных боях перемалывать живую силу и технику врага.
Рассказав о положении в Сталинграде, я сообщил собравшимся, что дивизии предстоит совершить ночной марш и сосредоточиться в районе Цыганская Заря — Рыбачий. Район сосредоточения дивизии удален от переднего края сражающихся войск в Сталинграде на 12–15 километров. Все говорило о том, что и нам, наверное, придется воевать в Сталинграде.
Это было 6 октября. Позднее я узнал, что 5 октября из Ставки Верховного Главнокомандования на имя командующего Сталинградским фронтом пришла телеграмма следующего содержания: «Требую, чтобы вы приняли все меры для защиты Сталинграда. Сталинград не должен быть сдан противнику, а та часть Сталинграда, которая занята противником, должна быть освобождена. Сталин» [9].
