Утерянные победы - фон Манштейн Эрих (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Вопрос состоял, однако, в том, хватит ли у нас сил, чтобы удержать Донбасс. Не было сомнения в том, что с военно-экономической точки зрения удержать Донбасс было желательно. Надо, однако, сказать, что, хотя мы и использовали значительные количества донецкого угля для себя, весь уголь, необходимый для обслуживающих этот район железных дорог, должен был ввозиться из Германии, так как донецкий уголь для наших паровозов не годился. Таким образом, пропускная способность железных дорог по воинским перевозкам значительно снижалась, так как железная дорога должна была ежедневно перевозить несколько эшелонов угля для собственного потребления.
Как бы то ни было, Гитлер стоял на той точке зрения, что он ни в коем случае не может обойтись без Донбасса в военно-экономическом отношении (спустя год он то же самое говорил о никопольском марганце).
Однако возможность удержания Донбасса стала сомнительной с того момента, когда был разгромлен фронт венгерской армии южнее Воронежа и противнику, таким образом, открылся путь к Донцу и дальше к переправам через Днепр и к побережью Азовского моря.
Впервые вопрос об удержании Донбасса был затронут 19 января в разговоре по телефону, состоявшемся между мною и генералом Цейтцлером. Он хотел заслушать мое мнение по этому вопросу, который он накануне пытался поставить перед Гитлером, хотя и без всякого успеха. В этот день создалась угроза образования во фронте разрыва от Ворошиловграда до Воронежа. Я сказал ему, что на этот вопрос ответить нетрудно, как бы велико ни было экономическое значение этого района. Для того чтобы удержать этот район целиком, необходимо в кратчайший срок и как можно дальше на востоке, по возможности еще впереди Харькова, сосредоточить крупные силы. Если же это окажется невыполнимым из-за того, что нельзя снять войска с фронтов группы «Север» и группы «Центр», или из-за того, что в тылу еще не закончено формирование новых частей, или из-за того, что ОКВ не предоставит сил с других театров, или же, наконец, из-за того, что железная дорога не сможет обеспечить такого сосредоточения в короткий срок, то ничего не останется, как сделать из всего этого необходимые выводы. Южное крыло германской армии не сможет закрыть эту брешь своими силами, оставаясь в то же время на нижнем Дону. Южное крыло не сможет также продолжать свои боевые действия здесь в полной изоляции, если ожидаемые новые силы вступят в бой только по истечении длительного срока и далеко позади, то есть вне всякой оперативной связи с действиями южного крыла. Бои южного крыла и сосредоточение новых сил должны быть согласованы территориально с таким расчетом, чтобы между ними была создана оперативная связь. Либо необходимо сосредоточить новые силы в короткий срок и относительно далеко на востоке, тогда группа «Дон» сможет оставаться на нижнем Дону и Донце; либо это не окажется возможным, и тогда группа «Дон» должна быть отведена назад настолько, насколько потребуется для развертывания этих новых сил. В противном случае противнику представится возможность отсечь все южное крыло германской армии раньше, чем успели бы вступить в дело подкрепления, которые должны были бы прибыть.
Во всяком случае, не подлежало сомнению, что сил сосредоточиваемого к середине февраля у Харькова танкового корпуса СС не хватит для того, чтобы закрыть брешь во фронте от Ворошиловграда до Воронежа. Его нельзя было также использовать своевременно для того, чтобы он контрударом севернее Донца ликвидировал бы угрозу на фланге южного крыла, если бы последнее оставалось на Дону и Донце.
Последующие дни подтвердили опасения, которые командование группы армий имело относительно развития обстановки в глубине ее фланга.
Уже 20 января обозначилось намерение двух корпусов противника обойти левый фланг группы армий – соединение генерала Фреттер-Пико, стоявшее под Каменском, – в направлении на Ворошиловград. Противник прощупывал также оборону остатков итальянской армии, проходившую за Доном восточнее Ворошиловграда. В целом же основные силы противника, видимо, стремились продвинуться на запад в направлении Старобельска; очевидно, противник хотел прежде всего выйти на оперативный простор. Можно было ожидать, что в случае успеха этого маневра противник не ограничится только охватом группы Фреттер-Пико, но продвинется еще дальше на запад крупными силами и будет наступать через Донец в направлении на переправы через Днепр или на побережье Азовского моря.
24 января уже поступило донесение о появлении кавалерии противника на южном берегу Донца в районе Ворошиловграда, хотя, может быть, это только показалось со страху какой-нибудь местной комендатуре.
31 января я направил телеграмму ОКХ, в которой я еще раз изложил свою точку зрения по вопросу о возможности удержания Донбасса.
Основной предпосылкой этого я считал своевременный удар со стороны Харькова и нанесение противнику поражения северо-восточнее Харькова еще до начала распутицы. Если это, как, к сожалению, следовало ожидать, окажется невозможным, то Донецкий бассейн, или, во всяком случае, всю его восточную часть, удержать не удастся. Поэтому будет оперативной ошибкой пытаться удержаться на Донце и нижнем Дону. Кроме того, нужно принять во внимание, что наших наличных сил и так не хватит на то, чтобы удержать весь Донбасс, если противник подтянет сюда новые крупные силы из-под Сталинграда или с Кавказа, а он это сделает непременно. Нельзя было только полагаться на то, что силы противника будут истощены (хотя в боях с немецкими войсками он действительно нес большие потери) или что затруднения со снабжением сразу же сорвут его операции. Этими аргументами Гитлер обычно возражал генералу Цейтцлеру, когда тот указывал ему на подавляющее численное превосходство противника, основываясь на имеющихся у нас в основном правильных разведывательных данных. Эти аргументы были тоже в известной мере обоснованы, но нужно было иметь в виду, что бои противника с союзными войсками стоили ему очень малых потерь и что в организации снабжения войск он имел гораздо больше свободы, чем мы (так как мы находились на территории противника). Уже в ближайшие дни наши прогнозы о действиях противника подтвердились. Его намерение потеснить и одновременно обойти наш северный фронт на Донце стало явным.
2 февраля противник форсировал Донец восточнее Ворошиловграда; стоявшие там итальянцы не оказали серьезного сопротивления. Противник сосредоточил в этом районе ударную группу в составе трех танковых, одного механизированного и одного стрелкового корпуса, по-видимому, из числа войск, разгромивших в свое время итальянский фронт на Дону. Можно было предполагать, что целью этой ударной группы был захват Ростова или Таганрога.
Выбив 19-тд из Старобельска, противник направил еще одну крупную группировку в составе трех-четырех танковых корпусов и одного стрелкового корпуса на юго-запад на рубеж Славянск – Лисичанск. Очевидно, он планировал охват нашего фланга, нанося удар далеко на запад, на участке около Ворошиловграда или восточнее его, не принимая во внимание участки, занятые разбитыми частями итальянцев.
Дни с конца января, если не считать мероприятий, которые предпринимала группа армий в своей полосе и которые имели целью быструю переброску 1 танковой армии на средний Донец, были заполнены спором между группой армий и ОКХ о дальнейшем ведении операций в целом.
Как я уже упоминал, еще 19 января я докладывал генералу Цейтцлеру, что весь Донбасс можно удержать только путем эффективного, быстрого наступления крупных сил из Харькова. Но так как нельзя было ждать согласия на этот план, то я просил уменьшить глубину эшелонирования нашего восточного фланга, по крайней мере, для высвобождения необходимых сил, чтобы, действуя совместно с предполагаемым подкреплением, предотвратить отсечение южного фланга. Мы двинули 1 танковую армию на средний Донец, чтобы не допустить уже угрожающего группе Голлидта охвата.
Теперь нужно было сделать так, чтобы вывести из «балкона» и 4 танковую армию, располагавшуюся на нижнем Дону и Донце. Только так можно было своевременно предотвратить опасность, которая грозила в будущем тем, что противник, наступающий на рубеж Изюм – Славянск, будет пытаться отрезать нас от переправ через Днепр. Надо было постоянно считаться и с тем, что противник подбросит новые силы, кроме тех, которые были уже у Славянска, в направлении вверх по Донцу через реку и далее к нижнему Днепру. Кроме одной дивизии танкового корпуса СС, которая прибыла в это время в район Харькова, на участке группы «армий „Б“ противнику противостояли только остатки частей. Они не могли помешать противнику повернуть и двигаться далее в наш глубокий фланг. 4 танковую армию можно было высвободить только путем значительного сокращения линии фронта группы армий. Вместо того чтобы и далее удерживать большую дугу, которую образовывали нижний Дон и Донец от Ростова до района западнее Ворошиловграда, надо было переместить правый фланг группы на хорду этой дуги. Это была позиция, которую южный фланг немцев удерживал в 1941 г. после первого отступления из Ростова, – позиция от рубежа Миуса далее на север до среднего Донца. Сокращение фронта до этой линии позиций, которые хотя и были с тех пор разрушены, но все же давали нам известную опору, означало, конечно, оставление восточной части Донецкого угольного района.
