Стингрей в Стране Чудес - Стингрей Джоанна (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
В зале прибытия нас опять встретили холодное мерцание флуоресцентных ламп и шеренга таможенников в темно-синей форме и фуражках. На этот раз меня не волновала пропажа губной помады или тампонов, но из-за красного Stratocaster’а я сильно нервничала. Они проверили мои чемоданы и, разумеется, заинтересовались гитарой.
– Это моя гитара, и после поездки в Москву и Ленинград я лечу в Париж, где у меня концерт. Если вы отберете гитару, я не смогу выступать, и очень многие люди будут сильно расстроены, – тараторила я, чувствуя нервную дрожь в руках и спине.
Таможенники не обращали на меня внимания и пригласили еще нескольких инспекторов.
– Нет, ну правда, она на самом деле мне нужна, не отнимайте ее, пожалуйста. Это очень ценная для меня вещь, это мой инструмент, им я зарабатываю себе на жизнь, и, как я уже сказала, на следующей неделе в Париже у меня важнейший концерт. Вы слышите, что я вам говорю?
Шесть или семь таможенников продолжали осматривать инструмент, тихо переговариваясь и по-прежнему не обращая на меня никакого внимания. Выглядели они как медведи, довольно урчащие в предвкушении сытного обеда. Наконец они потянулись за таможенной декларацией, которую мне вручили еще в самолете. Я отдала им бумагу. На оборотной стороне они стали записывать подробно все данные гитары, вплоть до серийного номера.
– При выезде, – сказал старший из них, – предъявите гитару. Иначе не выпустим. Ясно: что въезжает – то же должно и выехать.
Я энергично закивала головой, пытаясь в то же время лихорадочно соображать: как я смогу выехать из страны без гитары? Мысль эта неотступно преследовала меня по дороге в отель, где мы с Джуди тут же сказали гиду, что устали с дороги и на дневную экскурсию не поедем. Через час мы как можно более незаметно выскользнули из отеля, таща за собой огромный черный футляр с гитарой. Мы прошли несколько кварталов, прежде чем решились справиться у кого-то о дороге. Мне казалось, что с гитарой в руках я выгляжу ужасно подозрительно, и, стоило кому-то бросить на нас взгляд, я была уверена, что это человек из КГБ, и мы с Джуди тут же переходили на другую сторону улицы или заворачивали за угол. К тому времени, когда мы наконец нашли дом Бориса и, карабкаясь по бесконечной лестнице с тяжеленным футляром в руках, добрались до его квартиры под крышей, единственная моя мысль о гитаре была: нет, больше эту штуку я за собой тащить в аэропорт не буду. Как угодно, но я ее здесь оставлю.
Борис открыл дверь, улыбаясь, будто он так и ждал нас у себя все эти четыре месяца: в тех же джинсах, что я подарила ему в первый приезд, и в бежевом свитере. «Джо, Джуди, добро пожаловать, проходите». Мы обнялись, переобулись в домашние тапочки и проследовали за Борисом в комнату, где увидели Севу, Сергея Курёхина и еще три новых лица, которыми, как я вскоре узнала, были Африка [22], Тимур [23] и Алекс [24].
Мы сели за стол, традиционно накрытый чаем и печеньем, и я протянула Борису футляр с гитарой. Он открыл его и тут же замер с ангельским выражением лица, не способный осознать, что, собственно, происходит.
– Это тебе, – торжественно говорю ему я. – Красный Fender Stratocaster, как ты и просил. Подарок от Дэвида Боуи.
– Да ты что! Правда?!
– Я же говорила тебе, что вернусь.
– Да, но я не думал, что ты серьезно… Да и я не так уж серьезно просил тебя об этом.
– Борис, я сама этого хотела. Мне нравится, что я могу помочь тебе делать твою музыку.
– Спасибо, – сказал он тихим голосом.
Новость о моем возвращении быстро распространилась среди друзей Бориса, и по мере нашего разговора в тесную темную кухню постепенно просачивались новые, незнакомые мне люди, пока окна наконец полностью не запотели от дыхания. Они сгрудились вокруг нас, а точнее, вокруг гитары. И хотя о чем они говорят, я не понимала, очевиден был тот благоговейный трепет, с которым они осматривали и ощупывали корпус, гриф, колки.
– Да, вот еще плакат Дэвида Боуи с автографом, – сказала я, расстилая огромный лист бумаги на крохотном, покосившемся столе.
– Ага, – сказал Борис. – Потрясающе!
– Я могу и дальше привозить разные штуки, которые вам здесь не добыть, – сказала я с воодушевлением. Затем перевела взгляд на гитару и выдержала паузу. – Но тут есть проблема. Таможенники записали все данные гитары на обратной стороне моей таможенной декларации. Вот, посмотрите, все до мелочей, даже серийный номер.
– Асса, е-е, нет проблем, – провозгласил молодой парнишка, которого мне представили по имени Африка. На вид ему было не больше восемнадцати: светлые волосы, дерзкий взгляд и улыбка до ушей, освещавшая все его тонкое, как спичка, тело. Он прибыл в Ленинград из какого-то города на Черном море [25], и все его естество было пропитано ярким, солнечным, южным светом. Он неплохо говорил по-английски, но приветствовал нас всегда словами «Асса е-е!», после чего вздевал руку вверх в задорном пионерском салюте. Несмотря на его уверенный вид и убежденный голос, я все же сильно сомневалась в его способности перехитрить советскую таможню.
– Африка с Тимуром этим займутся, – успокоил меня Борис, закуривая. Тимур кивнул. На его обрамленном темными волосами точеном лице ярко выделялись живые, напряженные глаза. Позже я узнала, что он был основателем и лидером андеграундной художественной группы «Новые художники».
– Важно, что прибыли вы как раз вовремя, – продолжил Борис. – Завтра начинается фестиваль в рок-клубе. Играют многие группы, в том числе и мы. Ты должна обязательно прийти.
– Потрясающе! – воскликнула я, заставив себя на мгновение перестать думать о гитаре. – А что такое рок-клуб, напомни.
– То, что они называют «официальным местом для неофициальных групп». – В голосе его я услышала плохо скрытую иронию. – Принадлежит оно государству, и играют там группы, у которых нет контрактов с государством. Денег нам не платят, так как вся прибыль идет залу, и аппарат [26] там полное дерьмо. – Он улыбнулся. – Но, во всяком случае, мы можем там играть. В каком-то смысле рок-клуб – наш дом. Официально он называется Дом самодеятельного творчества, и он часть профсоюзной системы. Руководит клубом Коля Михайлов [27]. Его все любят, кроме КГБ. Ему приходится тонко балансировать.
– Все это ужасно интересно, – наконец-то подала голос и Джуди. Я видела, что она внимательно слушала весь разговор, нервно царапая джинсы ногтями. – Но как бы из-за всех этих тайных поползновений нам не угодить в беду…
– Знаю, – оборвала ее я. – Но мы для этого сюда и приехали. Я хочу увидеть, как эти ребята играют. Такой шанс выпадает раз в жизни. Практически никто в Америке даже не подозревает, что все это здесь существует.
– Кроме Дэвида Боуи, – усмехнувшись, произнес Сева.
Попасть в беду я не боялась. Тот факт, что вместе с красной гитарой я сумела добраться до Бориса, заставил меня поверить, что КГБ не так уж и мною и интересовался. К тому же, считала я, раз у меня американский паспорт, наше правительство вступится за меня и спасет, как только появится реальная опасность быть отправленной в сибирский Гулаг. Теперь я понимаю, что мне, наверное, следовало быть осторожнее. Однако мне повезло, и, будь я на самом деле осторожнее, я бы сейчас не писала эту книгу.
На следующий день Борис опять прислал за нами кого-то из своих друзей, и мы отправились в рок-клуб. Правила мы уже знали: по-английски не говорить, идти быстро, голову вниз, а глаза – в обрамлявший широкие улицы грязный тротуар. На этот раз, предупредил Борис, люди из КГБ наверняка будут на концерте. Мы с Джуди, сказал он, пристально глядя на мою платиновую прядь, должны вести себя максимально неприметно. Я едва слушала его. Я была в таком воодушевлении от всего происходящего, что, если бы в зале вдруг появился сам Ленин, я все равно оттуда не ушла бы.
