Земля, до восстребования - Воробьев Евгений Захарович (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
Все главные улицы, площади, учебные заведения названы именами военных. Памятники только военным, исключение составляют Шиллер и Кант. Этьен смотрел на бронзового Шиллера, и казалось - поэту неловко стоять в штатной одежде и в штатской, на вытяжку, позе в компании вымуштрованных соседей в городе, где дансинги, казино и публичные дома - отдельно для офицеров и для солдат. В пивных, сосисочных и кафешантанах по команде орут фашистские песни и кричат: "Хайль!" На вывеске у мужского портного намалеваны только мундиры, на вывеске у шапочника - военные фуражки, на вывеске парикмахера - рекламный красавчик, выбритый до розового глянца, прилизанный и с нафабренными усами, он также в военной форме.
Звон шпор, позвякивание сабель, кожаный хруст амуниции, бряцание оружием - все это бьет в уши на улице, в кинематографе, в пивной, в колбасной, в подземном казино под озером Обер-Тайх, в королевском замке.
В одной из башен старинного королевского замка помещается городской "кунстмузеум". Этьен прилежно и добросовестно обошел залы, но его оставили равнодушным коллекции картин, старинная утварь, мечи и кольчуги рыцарей. Зато сильное впечатление произвел внутренний четырехугольный двор замка. Туда попадаешь через железные крепостные ворота и глубокую каменную арку, а стены замка настолько высоки, что лучи солнца проникают во двор, только когда оно близко к зениту.
Этьен стоял на дне каменного колодца, и его не оставляла мысль: именно отсюда отправлялись в грабительские походы на восток предки сегодняшних фашистов - псы-рыцари, а позже - гофмейстеры немецкого ордена, маркграфы, прусские герцоги, короли...
В местном банке Кертнеру делать было нечего, и он рад был в тот же вечер убраться из респектабельного, но неприютного отеля в аристократическом квартале Амалиенау, сплошь заросшем кустами сирени. Жаль, сирень еще не расцвела! Он помнит сирень Амалиенау в буйном, исступленном цветении, когда за сиреневым не видно зеленого, а воздух густо настоян на цветах...
А из Берлина он уехал обласканный "Нептуном" и облеченный доверием еще одной фирмы - "Центральной конторы ветряных двигателей".
Владелец фирмы Вильгельм Теуберт был подчеркнуто приветлив:
- Надеюсь, вас не утомили морские путешествия? Я слышал, в Немецком море не утихает шторм.
- После того что я увидел и услышал в норвежском филиале вашей фирмы, никакая дорога не может показаться мне длинной и трудной.
Этьен знал, что имеет дело не просто с предпринимателем, пусть даже очень богатым, а с крупным фашистским деятелем.
Поначалу герр Теуберт заговорил о силе воли, без которой нельзя добиться успеха на жизненном поприще. Ошибочно было бы думать, что для штатских людей сила воли значит меньше, чем для военных. Он очень рад, что гость его думает так же. В те дни большой резонанс в военных, дипломатических и деловых кругах получила статья генерал-полковника Секта "Сила воли полководца". Очень кстати, что Этьен тоже прочел статью в "Милитервиссеншафтлихе рундшау" и мог поддержать разговор. Что касается лично Конрада Кертнера, то он солидарен с генералом Сектом, когда тот ратует за жестокую, не знающую никаких преград волю полководца, умеющего подчинить себе объективные условия, или отбросить, отшвырнуть их со своего пути. Свое наивысшее проявление воля находит в преодолении любого сопротивления, то есть в войне. Война порождается, ведется и доводится до абсолютного завершения волей. Война превращает волю в действие!
К удовольствию хозяина, Кертнер довольно точно привел на память это место из статьи Секта, а сам подумал: "Военный авантюризм облачается в философские одежды. И какой торопливый маскарад! Впрочем, в Восточной Пруссии не хотят тратить времени и на маскировку".
Дальнейший разговор заставил Этьена насторожиться. Он знал, что ветряные двигатели - вовсе не основная продукция фирмы и Теуберт занимается этими двигателями лишь для отвода глаз. Не случайно в письме, которое ему показали в Осло, упоминается "о пополнении Ваших складов". Кто станет держать ветряные двигатели на складах?
Итак, на будущей неделе в Милан, в распоряжение "Эврики", будет отправлена первая партия ветряных двигателей. Этьен ничем не выказал своей настороженности, но одновременно дал понять Теуберту, что у того в кабинете сидит не простофиля, который пропускает мимо ушей намеки, а деловой человек, с достаточной выдержкой для того, чтобы не расспрашивать ни о чем, а почтительно ждать, когда высокочтимый герр Теуберт соблаговолит сам сказать недосказанное.
В поведении Кертнера естественно сочетались непринужденность и желание подчеркнуть, что он польщен приглашением Теуберта, независимость богатого человека и признание идейного превосходства своего собеседника.
Даже в том, как Теуберт перечислял страны, где открыты представительства фирмы, был какой-то скрытый смысл. С особенным значением он упомянул о работе, развернутой в Испании, Норвегии, Австрии, Чехословакии, в Верхней Силезии и Данциге.
После выборов в Испании и прихода республиканцев к власти усложнилась обстановка, в которой там работает филиал "Центральной конторы ветряных двигателей".
Кертнер сказал, что предполагает вскоре выехать в Испанию по своим делам. Теуберт просил поставить его в известность о выезде. Чтобы быстрее войти в курс дела, Кертнеру будет полезно ознакомиться с тем, как организована работа в Испании. И размах работы там больше, чем в Норвегии, а руководители филиала - опытные партайгеноссен. Филиал находится не в Мадриде, а в Барселоне, это во всех отношениях удобно и намного ближе к фатерланду. Кертнер едва успел удивиться, как Теуберт пояснил:
- Да, намного ближе, поскольку "Люфтганза" поддерживает ежедневное воздушное сообщение Штутгарт - Барселона.
- Я хорошо знаю, что не во всех странах ветры дуют с постоянной силой и в нужном направлении, - сказал Кертнер. - Но пока в Италии будут дуть ветры, они будут приводить в движение ваши двигатели! Спрос на ветряные двигатели будет расти и расти. Разрешите посмотреть на дело с точки зрения близкого будущего. Так или иначе, каждый ветряной двигатель рождает энергию, энергия в любой форме служит прогрессу, а подлинный прогресс питается сегодня идеями и идеалами Великой Германии!
Герр Кертнер еще раз дал понять: он принял к сведению и то, что патрон ему говорит, и то, о чем патрон умалчивает. Вот почему Кертнер счел возможным закончить деловую беседу пустячной болтовней.
- Если бы мне предложили быть представителем фирмы ликеров и аперитивов, я бы отказался. - Кертнер поднял рюмку с ликером, поданным к черному кофе, и посмотрел ее на свет. - Недавно прочел про французского коммивояжера. Как он рекламировал товар? Каждый день поневоле выпивал с покупателями сорок - пятьдесят рюмок. Бесконечная дегустация, принудительная выпивка. Сердце не выдержало, и коммивояжер умер. За наше долговечное здоровье, герр Теуберт!
И он торжественно пригубил рюмку.
9
Письмо, подшитое к делу No 4457/к с грифами: "Совершенно секретно", "В одном экземпляре", "Хранить вечно".
"Милан, 25.3.1936 года.
Уважаемый Оскар! Сейчас в театре антракт, пользуюсь удобной минутой и повторно пишу насчет моей замены. Прошу рассматривать мои соображения о необходимости замены не как изъявление желания поскорее уехать отсюда и очутиться дома, где меня ждут жена и дочь. Подобное желание не покидает сердца, я не оригинален и не претендую на то, чтобы меня считали тонкой, изысканной натурой, большим патриотом и лучшим семьянином, чем другие. Все товарищи, работающие за рубежом, болеют этой болезнью, она называется "ностальгией". Однако не о симптомах болезни идет сейчас речь. Считаю опасным для организации мое излишне долгое пребывание здесь. Слишком много глаз следит за мной с враждебным вниманием. Уже не один раз я сталкивался на работе с довольно серьезными неприятностями. Двое из числа тех, кого я пытался втянуть в антифашистскую работу, не оправдали доверия. Не нужно понимать меня так: грозит какая-то конкретная и немедленная опасность. Может быть, такой опасности нет, по крайней мере, я ее пока не чувствую. Но зачем ждать, чтобы опасность, всегда возможная, обернулась бедой? Мне приходится без устали разъезжать, этого требует здешняя обстановка. На днях буду в Берлине. Прямой поезд сейчас не для меня, еду кружным путем. А есть поездки, которые, при неотступной слежке за мной, связаны с риском и для тех знакомых, к кому езжу в гости. Организация расширилась, и в этих условиях я не чувствую себя спокойным за всех, кто мне доверяет. Жаль потерять плоды усилий двух с половиной лет, плоды, которые еще могут принести большую пользу. Имейте также в виду, что по приезде нового товарища мне придется пробыть с ним два-три месяца, чтобы устроить его здесь хорошо (что совсем не так легко) и ввести своего преемника в обстановку весьма сложную из-за разбросанности и пестрого состава помощников. Вот мои соображения. Знаю, нелегко подыскать нового товарища, но именно поэтому настоятельно прошу вас обратить на мое письмо надлежащее внимание и правильно понять все его мотивы. Живу и работаю в предчувствии близкой военной грозы. С комприветом Этьен".
