Беседы - Агеев Александр Иванович (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
В итоге возникнет соблазн организовать конфликт китайцев с радикальным исламом. Это и называется Большая Игра. Радикальный ислам уже использовали против кого угодно — Российской империи, Османской империи, СССР… Почему бы не использовать его против КНР? Да и против развития как такового. Или Большая Игра, или новый 1914 г. со сдвигом на столетие.
Я читал неафишируемые документы так называемой группы «Би-2″ под руководством Вулфовица. Так вот, Вулфовиц считает, что последний год, когда можно начинать войну против Китая, — 2017. После 2017 г. воевать будет уже бесполезно. Китайцы сейчас проводят колоссальное перевооружение, которое планируется завершить в течение ближайших двух пятилеток. Они «под корень» скупили у нас перспективные военные технологии и будут форсированно развивать свою военную машину. И когда этот процесс завершится, Соединенным Штатам останется только признать свое поражение.
Сегодня демаркационная линия в мире проходит не между мусульманами и христианами, не между «Севером» и «Югом», а между новыми и старыми индустриальными странами. И этот конфликт устранить невозможно, потому что новым индустриальным странам нельзя запретить развиваться. Раньше нашу страну называли «империей зла», теперь же обвиняют Россию и Китай в том, что они идут путем авторитарного капитализма, — а это, мол, ужасный строй. Но все ведущие страны мира прошли через авторитарный капитализм. Разве наполеоновская Франция — это не авторитарный капитализм? А Германия при Бисмарке?
— Какие еще страны Вы относите к числу новых индустриальных?
— Прежде всего это Китай и Индия… Что, мало? Но это еще и некоторые страны Латинской Америки и Юго-Восточной Азии… Солидная часть человечества…
— Иран тоже в этом списке?
— Все зависит от того, будут ли иранцы и дальше «молиться» на Хомейни. Шах пытался обеспечить развитие, но он перешел черту между модернизацией с опорой на внутренние культурные особенности и либеральной моделью, которая копирует западный строй.
И на этом сорвался. Я знаю и готов доказать, что Хомейни спонсировали некоторые западные страны, стремившиеся не допустить развития промышленности в Иране. Хомейни никогда бы не пришел к власти без поддержки Бжезинского и «Сафари-клуба».
Существуют государства, которые не хотят развиваться или заявляют, что не хотят. Но есть и те, которые в отсутствие развития просто умоются кровавыми слезами. Например, Индия с ее пестрым этническим и конфессиональным составом не может не развиваться, потому что иначе ей грозит погружение в хаос межплеменных и межконфессиональных войн. Для индийцев, независимо от их политической принадлежности, есть только одно спасение — развитие. Потому что только оно консолидирует нацию. Этнической консолидации нет, конфессиональной — тоже.
В Китае ситуация вроде бы более благополучная, но это тоже полиэтничная страна. Говорят, что в Китае живут китайцы… Это неверно. В Китае живут ханьцы, маньчжуры и т. д. Китайцы в этнической политике придерживаются «Принципа Пяти Лучей», который сформулировал еще Сунь Ятсен. Если Китай перестанет развиваться, в социальных и межплеменных конфликтах погибнут десятки миллионов человек. Но в Индии — еще больше. Поэтому никогда эти страны не откажутся от развития.
А вот нужно ли их развитие Америке — это огромный вопрос.
— На него имеется ответ?
— Ответ — «нет»! Не будем демонизировать страны. Но очень влиятельным американским и европейским элитам развитие уже не нужно — и даже идеологически чуждо. Декларации Римского клуба, разговоры об экологии и устойчивом развитии свидетельствуют о том, что как минимум с 1970-х гг. на Западе была фактически объявлена война развитию. Приоритеты развития подменили демократией. Но, как говорил герой О. Генри, «песок — плохая замена овсу». Что такое демократия в архаических странах? Она не предполагает обязательного развития и прекрасно уживается с деструктивными тенденциями. В России, например, демократизация заодно привела к деиндустриализации.
От развития отказываются силы так называемого постмодерна. Постмодерн — это не культурный изыск. Это — большая политика, буквально строящаяся на растлении и отказе от норм модерна. «Мы рождены, чтоб Сада сделать былью». Возьмите, к примеру, Данию… Общество, все более «толерантное» к педофилам, зоофилам, наркоманам…
И сравните с обращением маркиза де Сада к Конвенту в конце XVIII в. Ну прямо один к одному.
— Каков метафизический смысл этих процессов?
— Постмодерн — это цивилизация смерти. Вспомните Рим эпохи упадка или Грецию в период позднего эллинизма. Когда цивилизации теряли силу и желание нести определенное послание…
— Теряли огонь…
— …начинался закат, а затем цивилизационная ночь, декадентство. В XX в. развитие западной цивилизации очень долго поддерживалось наличием метафизической альтернативы — огня коммунизма. Но Запад его, этот огонь, в конце концов погасил. А своего огня не хватает — и началось загнивание. Цивилизация, которая создает и культивирует внутри себя маразм постмодерна, не может побеждать.
В постмодерне развитие рассматривается как привилегия для немногих, для отдельных представителей уже даже не «золотого миллиарда», а гораздо более узкой группы. А ведь прежде никто не осмеливался сказать, что колониальные народы не будут развиваться. Наоборот, считалось, что европейцы и североамериканцы приходят в слаборазвитые страны, чтобы, пусть и жестокими методами, повести их народы по пути развития («бремя белого человека»). А вот сегодня утвердилось мнение, что не следует приобщать к «благам цивилизации» племена, оказавшиеся в определенных социокультурных нишах, их надо просто изучать.
В наше время идут какие-то скрытые процессы, связанные с остановкой развития. Живя в СССР, граждане были хорошо информированы о том, что происходит в Африке, Океании, Юго-Восточной Азии, а сейчас они ничего об этом не знают. Мы, занимаясь этим профессионально, не без труда добываем нужную информацию. Добыв же… Понимаете, там во многих местах творятся чудовищные вещи, развитие фактически остановлено… Целенаправленно раскручивается регресс… Точно так же в России, европейской стране, принадлежащей к западной цивилизации, произошла деиндустриализация и культурная деградация.
— Как это случилось? Был проект модерна, советский модерн, и вот в 1970-е гг. появляется некое мировое глобальное видение — Римский клуб, начинаются разговоры об ограничении роста. Как советская элита на это купилась, почему проиграла? И был ли какой-то другой замысел, который не сработал?
— Мы, по существу, до сих пор не осмыслили развал Советского Союза (так же, впрочем, как и личность Сталина). Все, что говорят по этому поводу, меня не убеждает. Сталин был всевластным диктатором, носителем имперского мышления. Он должен был либо покончить с коммунизмом и объявить новую идеологию, либо достроить коммунизм. Но он не сделал ни того, ни другого. Сталин фактически «заморозил» коммунизм. Этот человек, считавший, что «кадры решают все», допустил, чтобы подготовленные им кадры надругались над ним в момент его смерти! Или убили его!
В итоге появился Хрущев — и была проведена очень странная десталинизация, а потом… Зачем нужно было — уже после окончания «оттепели» — в почвенническом журнале «Москва» публиковать «Мастера и Маргариту» Булгакова?
С кем был Суслов, без разрешения которого этого не могло бы произойти? Кем он был? Если к власти после Хрущева пришли сталинисты, «советские консерваторы», для чего им нужен был антикоммунистический роман? Если власть оказалась в руках «тайной православной элиты», зачем ей понадобилась книга, которую господин Бэлза назвал самым великим гностическим романом XX в.?
Еще одна загадка — убийства Джона и Роберта Кеннеди. Роберт Кеннеди часто ездил в Москву. Что ему было нужно в Советском Союзе? На событиях конца 1960-х гг. очень многое замыкается: ввод войск в Чехословакию, бегство Аллилуевой…
Как могла убежать Аллилуева? Посол, который выдал ей паспорт, сел в тюрьму или был исключен из партии? Нет, его отправили работать в Югославию. Спросили за этот побег почему-то с Семичастного, хотя документы подписал Косыгин. Семичастный говорит, что в этой истории замешаны работники ЦРУ и британской СИС, но никто не называет пока конкретные имена. А они очень и очень важны.
