Справедливость силы - Власов Юрий Петрович (бесплатные версии книг TXT) 📗
Этот чемпионат мира со спортивной точки зрения был на два класса лучше, чем чемпионат, проведенный на этой же арене пять лет назад. Однако на этот раз мы воздержались от прыжков восторга на страницах газет по поводу "феноменальных результатов". Я, помню, писал: "Поднятие тяжестей-это вид спорта, явно пребывающий в процессе развития. Через десять лет мы будем свидетелями рекордов, которые сейчас покажутся просто фантастическими.
Маленький пример такого развития.
Когда я был школьником, сёрмлэндский крестьянский парнишка Старке Арвид поднял невероятный вес – 168,5 кг.
"Непобиваемый мировой рекорд!"-писали тогда все газеты.
Сейчас же русский Ломакин в среднем весе начал с 172,5 кг-и был на волосок от взятия 180 кг! А Томми Коно принадлежит рекорд мира в полусреднем весе – 168,5 кг, в точности цифры Старке Арвида!
А ведь современное свободное поднятие веса на уровень плеч гораздо труднее поднятия "на пояс" начала этого века (имеется в виду "континентальный способ" толчка.-/О. В.). Что ж, "техника" совершенствуется.
Поэтому мы не были так поражены тем, что на Римской олимпиаде рассыпалось множество рекордов…
Зрители остолбенели перед замечательным русским тяжелоатлетом Юрием Власовым. Это был не Даг Хэпбёрн и не Пол Эндерсон, не какой-то там человек-бегемот, это был, безусловно, хорошо сложенный Геркулес, несмотря на внушительный вес– 122,5 кг.
Статный русский побил рекорд Пола Эндерсона следующей фантастической серией: 180+155+202,5=537,5 кг.
"Самый феноменальный мировой рекорд во все времена!"– ликовала мировая пресса.
Второе место занял похожий на мастодонта американский негр Джим Брэдфорд с результатом 512,5 кг, третье – наш старый друг Шемански с суммой 500 кг…
Итак, в свете рамп появится красочный поток гладиаторов. Впереди, естественно, русский чудо-атлет Юрий Власов, величайший феномен в мире, какой только был до сих пор в этом виде спорта…
Шумная победа Власова на Римской олимпиаде для мира за железным занавесом имела эффект взорванной бомбы. Статный русский с чисто интеллигентными чертами лица совершенно не походил на прежних бегемотообразных поднимателей тяжелого веса. Он также перекрыл все прежние рекорды и переступил все границы возможного, установленные экспертами.
Канадец Даг Хэпбёрн, мужчина весом около 140 кг, был большим фаворитом публики в зале "Эриксдальсхаллен", когда в 1953 году одержал победы с 467,5 кг. Даг стал цирковым штангистом и довел личный рекорд до 485 кг, пока не исчез с арены.
Спортивно более изящным спортсменом в 1953 году был американец Норберт Шемански… Как и Томми Коно, Шемански – единственный из мировых мастеров 1953 года, сохранивший активность. Этот американец теперь перекочевал в категорию тяжелого веса и слывет единственным претендентом, имеющим шансы угрожать русскому фантому Юрию Власову.
Карьера Шемански несколько лет назад оказалась на грани краха. Он получил тяжелую травму спины, пытаясь на тренировке толкнуть рекордные 200 кг. Его отвезли в больницу. Он перенес множество тяжелых операций, и его выписали только через год. Никто не предполагал, что Шемански когда-нибудь опять займется своей любимой штангой. Но он тщательно и энергично тренировался, участвовал в Римской олимпиаде и занял там третье место… На прошлогоднем чемпионате мира он улучшил личный рекорд, набрав изумительную сумму – 537,5 кг. И теперь мы получили телеграмму из Америки с сообщением о том, что Шемански с запасом превысил мировой рекорд Власова, набрав немыслимую сумму 583,5 кг (газетная "утка".-Ю. В.).
Это похоже на сказку, но в сентябре в Стокгольме предстоит сражение!
Интересное знакомство стокгольмской публике предстоит также с молодым американским толкателем ядра Гэри Губнером, который выдал в сумме троеборья 510 кг и является обладателем всех мировых рекордов для юниоров, поставленных в прошлом году…
Англия посылает в Стокгольм самого сильного сейчас в мире негра (да простит нас Сонни Листон –Тогда чемпион мира по боксу в тяжелом весе среди профессионалов!)… штангиста полутяжелого веса Луиса Мартина с Ямайки, живущего в Лондоне, где он работает механиком. Мартина пригласили быть тренером шведской сборной…
Венгры относятся к величайшим достопримечательностям чемпионата мира в сентябре!..
Наши шведские штангисты будут, как говорится, "воробьями в кругу танцующих журавлей", когда сойдется в поединке мировая элита. Однако и у нас есть ряд парней с порохом в пороховницах…" (Очерк Хенри Эйдмарка в шведском журнале "Аль спорт". (1963, №8. С. 54).
Глава 175.
Из Горького я возвращался автомобилем. Не успел к ночи в Москву. Заночевал, съехав с дороги в кустарник. Разложил сиденья, стянув загодя чехлы. Этими же чехлами и укрылся.
К утру упала роса. Я не видел ее за отпотевшими стеклами. Озяб и проснулся с первыми проступами предметов. Распахнул дверцу. Даже в сумерках роса была почти как снеговая. Не знаю, что и для чего,– толкнуло побродить, увидеть темный след в замятостях травы. Я разулся, ожигаясь, прошел до проселка. Сучья заставляли стеречься, выщупывать землю…
Едой я не запасся. Пить по холоду не хотелось. И я погнал машину по пустой дороге, сталкивая воздух в просеки, овраги, зажатость леса. Туг и гулок был ход машины. Тогда было совсем мало автомобилей, и на рассвете дороги пустовали. От голода было приятно, легко. И тело радовало собранностью и подчиненностью.
Мысли очень свеже, ясно выговаривали себя.
Нельзя в одно время быть и не быть!
Да, но сейчас – дело! Я владею всем, что выискивает дело, утверждает дело. Все ноты будущих партий известны. Да, да, нет неизвестного.
Уйду – это значит "быть". В новом быть. Отдам долг-и уйду. А счет… какое это имеет значение… Отдам еще силу… Я заколебался. И в самом деле, не сделать ли последний бросок, ведь все уже подготовлено? Стать опять атлетом, быть только атлетом…
Глава 176.
Очень часто я сам против своих же определенных поступков, но, как это ни странно, не волен над собой. Что-то, просыпаясь во мне, вдруг начинает диктовать свою волю – и я принимаю ее как нечто неоспоримое, обязательное, категорическое, без чего жизнь дальше невозможна. Это нечто я не мог определить в себе, выделить для анализа и в дальнейшем уже предполагать, знать в себе. И именно оно, это нечто, вдруг опрокидывает мои же стремления избежать обострения жизни.
Я очень хотел быть другим и часто ищу и нахожу эти свои дороги, но вмешивается это нечто и направляет меня туда, куда я вовсе и не предполагал идти и не хочу. Какая же радость идти туда, где боль и тяготы, да еще провал в одиночество, пусть вынужденное?
Это правда: в том, каков я, очень мало моего "я", сознательного "я". И судьба моя тоже скроена не так, как я хотел бы.
Самое поразительное, что это нечто совершенно скрыто от меня самого и потому неизвестно мне, хотя живет во мне, является частью меня, не поддаваясь в то же время ни исчислению, ни анализу, ни даже обыкновенному узнаванию. Это нечто вдруг просыпается – и сокрушает все, что я старательно и вдумчиво возвожу для устройства жизни, до чрезвычайности усложняя жизнь и всегда не скупясь на тяготы, боли и страдания близких, родных.
Это нечто в себе я так и не узнал и не знаю. Оно пробуждается во мне на какие-то мгновения, как всесокрушающая стихия, тут же бесследно исчезая, оставляя свои мысли-императивы, которым я не смею не подчиняться…
