Лукашенко. Политическая биография - Федута Александр Иосифович (мир книг TXT) 📗

«Расстрельный» пистолет оба раза потребовался тогдашним главой МВД Юрием Сиваковым как раз в период, когда исчезали люди — вначале (конец апреля — первая половина мая 1999 года) Юрий Захаренко, затем (16-18 сентября 1999 года) Виктор Гончар и Анатолий Красовский. Разумеется, такое совпадение многими было воспринято как далеко не случайное.

Картину происшедшего дополнил и другой опубликованный документ. Это рапорт генерал-майора Николая Лопатика на имя министра внутренних дел Владимира Наумова:

Оба документа датированы ноябрем 2000 года, то есть появились накануне ареста Павличенко, и, скорее всего, именно они послужили основанием для его ареста. Подлинность данного рапорта подтверждали неоднократно и сам Николай Лопатик, и министр Владимир Наумов.

Мало того, «у Лопатика состоялся разговор с Лукашенко, во время которого генерал сказал: "Александр Григорьевич, вы не имели права убивать генерала Захаренко!"» 434.

И Лукашенко не нашелся, что ответить.

Страх, который всегда с тобой

Мог ли Лукашенко отдать приказ устранить тех, кого почему-либо опасался?

Он — всего лишь человек, поэтому естественно боится смерти так же, как и все мы. Противоестественным страх смерти становится, когда вдруг оказывается, что он связан с потерей власти. А Лукашенко как раз постоянно и путает покушение на его власть с покушением на жизнь:

«Сегодня бросают камень в людей, которые стоят рядом со мной, имея в виду, что этот камень попадет в меня. Я это прекрасно понимаю. Никому же не нужны ни Шейман, ни Павличенко, ни Сиваков, ни Мясникович, ни Ермошин. В данном случае нужно убить Лукашенко» 435.

«Оппозиция состоит из "ужасных людей, которые уже сегодня думают о том, как они после моей отставки посадят меня в тюрьму или уничтожат", — сказал глава белорусского государства Александр Лукашенко на состоявшейся на днях пресс-конференции» 436.

«У них сегодня масса заготовлено мероприятий против руководства нашей страны. Недавно я получил дополнительную информацию о том, что они планируют вплоть до силового уничтожения президента. Вы им передайте: пусть к этому пункту переходят сразу» 437.

Даже скандал вокруг изгнания западных дипломатов из поселка «Дрозды» Лукашенко связывает с опасностью, угрожавшей его жизни:

«Возбуждено около 60 уголовных дел. Наверное, рано говорить, но жизнь президента висела на волоске. Это преступление подготавливалось, к сожалению, в нескольких метрах отсюда (от "Дроздов" — Е. Р.). Так что не надо однозначно воспринимать все то, что происходит вокруг "Дроздов"» 438.

Подобные высказывания можно приводить до бесконечности.

Вновь и вновь Лукашенко возвращается к этой теме. Ему поддакивают российские политики, якобы осведомленные об угрозе, — только депутат российской Государственной думы, экс-прокурор коммунист Виктор Илюхин четырежды публично предрекал покушения на Лукашенко 439. Об этом же в разное время говорили и Амангельды Тулеев, и Геннадий Селезнев. Но ни разу их высказывания не подтверждались публикацией каких-либо документов. Так же, впрочем, как ни одно из 60 связанных с угрозой жизни президента уголовных дел, о которых говорил Лукашенко, не дошло до суда.

Апофеозом раскрытия заговоров стала «вильнюсская эпопея».

Александр Лукашенко прибыл в Вильнюс для участия в региональной встрече глав государств и заявил, что на него готовится покушение. Однако литовское МВД сначала обнаружило на своей территории чужие спецслужбы, следившие без дозволения литовской стороны за гражданами Литвы, крайнее недовольство чем и выразило, а затем уже занялось деятельностью своих граждан, которые, как и следовало полагать, вовсе и не собирались охотиться на Лукашенко.

Судя по всему, Лукашенко верит в то, о чем говорит. А такая вера — всегда удобный повод для любого самооправдания — как далеко в своей самозащите ты бы ни зашел.

«Больше не ищите виновных»

До сих пор ни Шейман, ни Лукашенко не представили общественности никаких доказательств своей непричастности к исчезновению политиков, а все аргументы, приводившиеся Лукашенко, до сих пор только демонстрировали его готовность изворачиваться и кривить душой. Так, во время пресс-конференции, посвященной десятилетию собственного правления, президент Лукашенко заявил:

«Что всегда удивляет: ну если так родственники переживают, ну вы ко мне придите. Пришел, я не могу сказать кто, один человек, женщина — понимаете, по какой причине я не могу назвать ее фамилию. Она пришла ко мне, я ее принял, спросила об одном человеке, опять не называю фамилию. Меня поразила эта женщина. Молодец. Я с ней три часа беседовал. Я ей показал некоторые документы. Но если я их сейчас обнародую, то дело Завадского превратится в "антидело" для вас. Это, кстати, моя боль единственная — Дима Завадский. Я бы многое отдал для того, чтобы узнать о судьбе этого парня» 440.

Но все родственницы исчезнувших — Гончара, Завадского, Красовского — опровергли слова Александра Лукашенко. Никто из них никогда не был допущен к нему, хотя они публично просили дать им информацию, как говорится, из первых рук. А близкие Юрия Захаренко давно находятся в Германии, где получили политическое убежище.

Трудно поверить и всем остальным заверениям Лукашенко о том, что никто и никогда не мешал следствию по делам исчезнувших.

…Лукашенко не может не понимать, что его молчание по поводу исчезновений известных людей оборачивается против него. Поэтому он и взрывается:

«Так вот, чтобы не мучались больше журналисты по поводу вот этих всех громких дел и преступлений, я хочу заявить следующее: да, я виноват, что это произошло в стране. Я, потому что я — президент. И больше не ищите виновных. И поэтому я несу за это и другое ответственность в полном объеме…» 441