Великие Цезари - Петряков Александр Михайлович (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Но за его кажущимся праздным времяпровождением крылась серьезная политическая работа. Он сформировал вокруг себя кружок поэтов, которые собирались в его доме, декламировали свои стихи, затем издававшиеся за счет богатого и влиятельного благодетеля.
Печатных станков тогда не было, поэтому книги тиражировались с помощью десятков, а иногда и сотен рабов, пишущих под диктовку один и тот же текст на бумаге из египетского папируса. Античная книга представляла собой свиток. Когда текст был готов, его накручивали на палочку, а к ней прицеплялось на шнурочке название произведения. Чтобы свиток не пылился и не портился, его помещали в футляр. Так что библиотека, скажем Цицерона или любого другого читателя, состояла не из прямоугольных книг, как в наше время, а из цилиндров. Впрочем, существовали и прообразы современных книг, которые изготавливались из пергамента, хорошо обработанной тонкой кожи. Ее разрезали на части и сшивали наподобие тетради. Но в обыденной жизни римляне писали на навощенных дощечках тонко отточенной палочкой, стилем, который венчался шишечкой. Ею легко можно было стереть написанное. А для сохранности текста дощечки обрамлялись и складывались гармошкой. Вот на таких материалах создавали свои шедевры Катулл, Вергилий, Гораций, Овидий, Тибулл, Проперций и другие поэты золотого века римской литературы.
Имя Публия Вергилия Марона мы уже упоминали в связи с конфискациями земель после победы триумвиров над Брутом и Кассием. Он родился в том же году, что и Меценат, семидесятом, в селе Анды, близ Мантуи. Учился в кремонской школе, а затем продолжил образование в Медиолануме (Милане). В сорок седьмом году молодой человек приезжает в Рим и увлекается поэзией. Его кумиром становится Катулл, и он начинает сочинять подражательные стихи. Два года спустя приезжает домой и попадает как раз в описанную во второй главе ситуацию, когда поместье его отца поделили между собой шестьдесят ветеранов. Уже после первой своей книги под названием «Буколики» Вергилий становится известен в литературных кругах. Среди ценителей его поэзии были Гай Азиний Поллион, полководец и создатель первой в Риме публичной библиотеки, и Меценат, который привлек поэта в свое окружение. Он помог ему приобрести усадьбу в Кампании и дом в столице, на Эсквилинском холме, рядом со своими садами.
Но это будет позже, а первую книгу поэту заказал во время Перузинской войны Азиний Поллион, человек, много сделавший для развития культуры того времени. Он был знаком с Цезарем, воевал вместе с Антонием, а затем, уверив себя, что внучатый племянник Цезаря сможет восстановить республику, примкнул к нему. Удалившись на покой после гражданских войн, Поллион не скрывал своего разочарования их результатами. Поллион оставил после себя мемуары, а также стихи и пьесы, которые читал в кругу своих друзей. Это стало модным, и во многих домах богатых патрициев стали устраиваться поэтические вечера. Лихорадка сочинительства охватила столицу, и все бросились «кропать поэмы». Это стало своего рода суррогатом политической жизни. В республиканском Риме, как известно, постоянно кипели предвыборные страсти, наполнявшие смыслом жизни сердца как кандидатов, так и избирателей. Теперь же, когда избирательная система практически исчезла и римским гражданам стало нечем жить, они стали наполнять свой досуг культурными мероприятиями. И это поощрялось высшей властью. Как гласит пословица: «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало».
Август также занимался в свободное время литературным творчеством. О его поэтических опытах мы можем судить по приведенному Марциалом в его «Эпиграммах» стишку Октавиана о том, что жена Антония Фульвия призывала его в свои объятия, чтобы избежать войны, и еще одному, приведенному в «Латинской антологии» под названием «Сотрапезники». Светоний сообщает: «Сохранилась одна книга, написанная гекзаметрами и озаглавленная «Сицилия», в соответствии с содержанием; сохранилась и другая книга, маленькая: «Эпиграммы», которые он по большей части сочинял в бане при купанье. За трагедию он взялся с большим пылом, но не совладал с трагическим слогом и уничтожил написанное; а на вопрос друзей, что поделывает его Аякс, он ответил, что Аякс бросился на свою губку… Август написал много прозаических сочинений разного рода; некоторые из них он прочитывал перед друзьями или перед публикой. Таковы «Возражения Бруту о Катоне» – их он читал однажды уже в старости, но, не дойдя до конца, устал и отдал дочитывать Тиберию; таковы «Поощрение к философии» и сочинение «О своей жизни» в тридцати книгах, доведенное только до кантабрийской войны».
А вот что пишет Светоний о стиле Августа: «В слоге он стремился к изяществу и умеренности, избегая как пустых и звонких фраз, так и, по его выражению, «словес, попахивающих стариной»; больше всего он старался как можно яснее выразить свою мысль. Чтобы лучше этого достичь, ничем не смущая и не сбивая читателя или слушателя, он без колебания ставил предлоги при названиях городов и повторял союзы, без которых речь звучала бы легче, но понималась бы труднее».
Но вернемся к Вергилию. Его «Буколики» (bucolos в переводе означает волопас), по сути, идеализация сельской жизни. Это заразительный, страстный призыв поэта бежать из шумных, полных разврата и соблазнов городов на лоно природы, где пастухи и прекрасные пастушки на фоне изумительной италийской природы вкушают радости мирного деревенского быта и идиллической любви. Истины ради скажем, что «Буколики» были не оригинальным произведением, а подражанием греческому поэту Феокриту (родился около трехсотого года до Р.Х. в Сиракузах), представителю александрийской школы. В то же время Вергилий продолжил здесь начатые неотериками синтаксические нововведения в традиционный латинский гегзаметр, и в его стихах появились музыкальное звучание и четкий ритм.
Конечно, поэтические достоинства книги были отмечены коллегами, и Меценат увидел в Вергилии не просто лирика, но и выразителя тех идеалов, к которым стремились римляне, измученные тяжкими войнами. Была в то время в народе сильная ностальгия по давно ушедшему времени, когда были твердые патриархальные устои и бытовали истинно римские обычаи и добродетели. Меценат понял, что Вергилий вполне сможет стать добротным каменщиком того задуманного Августом храма консервативной идеологии, о чем мы говорили в начале главы. И следующая книга поэта под названием «Георгики» была уже с посвящением благодетелю Меценату, и ее, как помним, поэт читал императору, когда тот возвращался в Рим после победы над Антонием. Книга посвящена сельскому хозяйству и поделена на четыре части, каждая из которых повествует о хлебопашестве, плодовых деревьях и виноградарстве, скотоводстве и пчеловодстве. Здесь не только даются практические советы по земледелию, какие поэт, похоже, почерпнул из фундаментального труда своего современника Марка Теренция Варрона «О сельском хозяйстве», но и воспевается образ жизни сельского труженика.
И далее в этом стихе говорится, что пусть селянин не живет в чертогах с рабами, не носит златотканых одежд и не любуется черепаховым декором дверей, не вкушает гастрономических изысков, зато его жизнь на лоне природы гораздо богаче, содержательнее и духовнее, нежели у горожанина. И вот именно эти акценты могли, вероятно, привлечь Августа в тот момент, когда разоренное войнами и конфискацией земель италийское крестьянство хлынуло в города, и государству надо было заботиться об их хлебе насущном в прямом смысле слова.
Источники сообщают, что Вергилий был плохим декламатором, очень стеснялся, когда читал свои стихи и «походил почти что на неученого». Он не отличался здоровьем, был высок и лицо имел простое и смуглое. Но это не помешало Августу прозреть в застенчивом молодом человеке великого эпического поэта, который сможет, подобно Гомеру, не только возвысить латинскую культуру, но и дать идеологическое обоснование верховенства римского народа над другими. И он это сделал в своей знаменитой «Энеиде». Трудно назвать более известное и сопоставимое с «Илиадой» Гомера поэтическое произведение древности. Оно сохранилось в многочисленных списках и породило массу эпигонов и подражателей, а в новое время его пародировали и во Франции, и в России, и в Германии, и в Италии.
