Братья Дуровы - Таланов Александр Викторович (бесплатные серии книг txt) 📗
— Я с пружиной? А где меня будут заводить?
Рыжий клоун, прикидывающийся глуховатым и глуповатым, путает слова: рот и огород, подарок и огарок, кошки и крошки, палки и галки. Каждая его рифмованная реплика вызывает хохот толпы, и у кассы выстраивается хвост за билетами.
Невыносимо столько раз в день рисовать одно и то же. Художник-моменталист тоскливо глядит на помост эстрады, где заканчивает свое выступление «говорящая собака», вернее, чревовещатель со своим вечно голодным, заморенным псом. После «говорящей собаки» выход лилипутки, затем он покажет свое искусство.
В дощатом закутке артистов тесно и грязно. Хуже всего вынужденное соседство других балаганщиков.
— О чем задумались, господин художник? — кокетливо спрашивает карлица. Примостив осколок разбитого зеркала к выступу стены, она наводит красоту на свое сморщенное, старообразное личико.
— Вы сделаете мой портрет, художник?
Дуров не отвечает. Назойливая писклявоголосая карлица ему надоела, как давно надоела вся окружающая обстановка. Все же никогда он не жалел о том, что покинул спокойную службу в Управе благочиния.
Произошло это внезапно, хотя назревало с первого дня службы в Управе. «Довольно мечтать о цирке — пора в нем работать! Но кому нужен акробат без опыта, клоун без имени? В таком случае, можешь работать как художник-моменталист. Ты отличный рисовальщик, карикатурист. Попробуй…»
Чтобы это решение вылилось в действие, потребовался лишь небольшой повод. Как раз в тот день столоначальник сделал замечание:
— Господин Дуров, извольте переписать отношение за нумером 1741. На бумаге его превосходительству вы оставили кляксу!
Вместо почтительного ответа писец встал из-за стола, сказал пораженным чиновникам «Прощайте!», раскланялся и вышел из канцелярии, чтобы никогда более в нее не возвращаться.
Однако радужные надежды получить работу в цирке оказались напрасными. Директор Саламонский даже не захотел слушать молодого человека, утверждавшего, что он будет иметь успех на арене как художник-моменталист. С каждым днем положение становилось все труднее. К тому же, чтобы не огорчать опекуна, и без того расстроенного незадачливой судьбой подопечных, Владимир скрывал от него свой уход из Управы.
Выручила случайная встреча со старым знакомцем Ринальдо. Профессор многих наук поддержал замысел своего бывшего ученика начать карьеру художника-моменталиста и помог устроиться в балагане.
…Лилипутка заканчивает свое незамысловатое выступление. Со сцены доносится ее писклявый голосок и притопывание каблучков, когда она делает какие-то неловкие па. Пора готовиться к выходу.
Вот и загрохотал барабан. Лицо художника в миг преобразилось. Куда девались грустные думы, глаза глядят весело, озорно. Бархатная блуза с шелковым бантом лежит легко и свободно. Густые волосы ниспадают на лоб, небрежным движением головы он откидывает их назад. Зрителям нравится такой артистический вид. Художник взял уголек для рисования, подошел к мольберту с приколотыми листами бумаги. Под приглушенные звуки оркестра обратился к публике:
Уголек замелькал в руке в быстром ритме музыки. Художник рисует и приговаривает:
Короткая пауза и неожиданно, почти на крике закончилась строка куплета:
На листе бумаги появились скачущая лошадь и всадник в жокейской шапочке. Линии удивительно лаконичны. Моментальный рисунок полон движения.
Зрители аплодируют. А на мольберте уже новый чистый лист.
Оркестр играет галоп. Можно только поражаться, как рука с угольком поспевает скользить по бумаге в такт быстрой музыке. И как разборчиво доносит художник слова куплета:
И опять после паузы, звучит последнее слово:
Еще не утих восторг зрителей, а на мольберте опять чистый лист. Рисуя, художник читает:
Дуров срывает лист и, держа его на вытянутых руках перед собой, широко улыбаясь, обходит зрителей. Передает рисунок стоящим в задних рядах, откуда тянутся просящие руки: «Сюда, сюда!» Возня, шум, короткая свалка прекращаются, лишь когда он вновь у мольберта.
Последний рисунок и стишок имеют наибольший успех:
Ох, уж этот неизменно любимый персонаж невзыскательной публики!
По десяти и более раз в день так трудился балаганщик Владимир Дуров. А сколько раз выходил на балкон в обличье клоуна, чтобы посмешить публику и пригласить ее в «театр». Балаганные артисты всегда называли свое заведение театром. Необычайная сила духа требовалась, чтобы выдержать это испытание.
Велики просторы российские. Где только не кочевали балаганы, в которых подвизался художник-моменталист Владимир Дуров! Дороги его проходили и через степную Малороссию, и знойный Туркестан, и приволжские города. Случалось, пути перекрещивались с тем или иным цирком.
Однажды, проездом в Астрахани, Дуров уговорил директора цирка Безано посмотреть его номер. Безано понравилась работа художника-моменталиста, он взял его в свою труппу, предложив исполнять так же обязанности клоуна и дрессировщика. В то время никто в цирке не ограничивался одним номером.
Огромное счастье охватило Владимира Дурова, когда после дощатого помоста балагана ему довелось наконец ступить на опилки настоящей арены. С увлечением он рисовал свои моментальные карикатуры, исполнял комические куплеты, смешил забавными сценками. Но наибольшего успеха достиг он в дрессировке животных и птиц.
Впервые на арене благодаря ему появились дрессированные пеликаны. Кстати, тут не обошлось без непредвиденных трудностей, преодоление которых подтвердило удивительное терпение и настойчивость молодого дрессировщика.
Пеликан был не склонен выполнять замысловатые номера перед публикой. Да и у самого Владимира Дурова еще не было опыта в обучении всяким трюкам этой величавой птицы. Немало труда положил он, прежде чем подготовил выступление первого артиста-пеликана. И вдруг, как раз накануне премьеры, из-за небрежности служителя, забывшего закрыть клетку, крылатый артист… улетел.
Велико было огорчение дрессировщика, все же он не опустил рук и вновь взялся за дело. И даже принялся обучать сразу двух пеликанов. В основу занятий положил их природное умение ловко раздвигать камешки в поисках пищи. Это навело Дурова на мысль приучить птицу перелистывать страницы книги.
«Книгу», состоявшую из тонких листов фанеры, с пресерьезным видом «читал» солидный пеликан, он старательно переворачивал ее страницы, между которыми была спрятана вкусная приманка — рыба. Другая птица научилась танцевать вальс, грациозно покачиваясь на своих перепончатых лапах; она выступала также как «дирижер» оркестра и тогда так размахивала громадными крыльями, что подымала ветер, шевеливший перья на шляпах зрительниц.
