Александр Великий - Догерти Пол (читать книги без регистрации txt) 📗

• У Александра хватило силы выдержать моральные испытания. В 336 году до н. э. ему исполнилось двадцать, к этому времени он уже был закаленным в боях воином и обладал некоторым опытом государственного управления, поведение его отличалось самонадеянностью, а характер – горячностью. Он твердо верил в собственное высокое предназначение и открыто выражал недовольство отцом – не только потому, что тот обидел Олимпиаду, но в первую очередь потому, что отец принижал его самого. В 336 году до н. э. Александр смотрел на Филиппа как на препятствие, мешавшее исполнению его собственных амбиций. Он высказывал свое мнение публично. После Херонеи он уверовал в то, что именно он был настоящим победителем, и – по слухам – видел себя царем Дело Пиксодара показало, что Александр готов быт, несмотря на предупреждения, участвовать в переговорах вопреки воле отца, словно уже стал верховным правителем. Обида Александра на отца так и не прошла. Через двенадцать лет, после того как он одержал самые свои выдающиеся победы, уничтожил Персидскую империю и приблизился к границам Индии, обида на отца ничуть не утихла. Арриан сообщает: в 324 году до н. э., обращаясь к македонским войскам в Описе, Александр упомянул достижения Филиппа, имевшие большое значение для государства и армии, однако, заметил он, все они меркнут в сравнении с его собственными успехами: «Достижения моего отца сами по себе велики, но стоит их сравнить с моими успехами, как они становятся ничтожными». Говорят, что время лечит, с Александром, однако, этого не произошло. Он готов был начать кампанию по обожествлению своего отца, но лишь для того, чтобы люди говорили о нем самом как о гомеровском Ахилле: «Он и отца превосходит». [15] Даже античные авторы, открыто восхищавшиеся Александром, говорят о его безграничных амбициях. Плутарх писал, что Александр «ценил свое доброе имя более собственной жизни и короны… его страстное желание славы давало ему гордость и способность видеть будущее». Арриан говорит, что Александр был «одержим любовью к славе, и его жажду похвал невозможно было насытить». Амбиции Александра, упоение собственными достижениями доходили до патологии. Он и к людям относился в зависимости от того, как они на него смотрели. Соответственно ему не нравились советы и критические замечания его отца, а уж тем более предупреждения и угрозы. Действия Филиппа после Херонеи должны были серьезно обеспокоить амбициозного и безжалостного сына. Филипп слишком поздно осознал, что Александр – чрезвычайно опасный молодой человек. Насмешка Аттал а на свадебном пиру являлась лишь отражением мыслей Филиппа и его окружения: на Александра смотрели как на чужака, сомневались в том, что он сын царя, и уж во всяком случае помнили, что в жилах его текла не только македонская кровь. Такое оскорбление можно было приравнять к объявлению войны. Александру угрожали, и он об этом не забыл. Он, должно быть, отдалился от собственного народа, его культуры и обычаев и с безграничной энергией пустился на поиски своего собственного «я». В 334 году он покинул Македонию и возлюбленную мать, чтобы никогда уже туда больше не вернуться. Историки согласятся с тем, что Александр просто хотел отправиться на край света, однако дело было не только в этом. Александр смотрел на себя как на уникальную личность, совершенно отличавшуюся от тех, кто хотели жить и даже умереть рядом с ним. Наиболее серьезные конфликты Александра и его командиров, таких как Клит, были вызваны попытками сына отойти от македонских обычаев отца (см. гл. 5). Одна история, рассказанная во многих письменных источниках, дает возможность понять, что думал Александр сразу после смерти отца, еще до отбытия в Азию.

Рассказ этот известен, и его можно было бы опустить, однако он показывает широту характера Александра. Если бы он не был царем, связанным поставленными самому же себе целями, он мог бы сделаться отшельником, ни в чем не нуждающимся и никому не прислуживающим. Александр, конечно же, находился на другом фланге, у него была власть, но этой власти ему было мало. Насмешки и оскорбления таких людей, как Аттал, возможно, способствовали взрослению Александра. Немаловажную роль в его становлении сыграли присущая ему гордость и влияние матери; впрочем, «прирожденному герою» слова, в отличие от палок и камней, повредить не могли. Действия Филиппа после Херонеи являлись прямой угрозой. Филипп заключил новый политический союз, продвигавший интересы Пармениона и Аттала. Филипп женился на любимой женщине, иона родила ему дочь и сына Карана. Сын этот мог разрушить надежды Александра на престолонаследие. Филипп контролировал Грецию. Он собирался в завоевательный поход в Персию, и Александр был у него теперь не в чести. Его оставили бы в Македонии под домашним арестом или – что более вероятно – назло матери могли удерживать как своеобразного заложника, отвели бы ему ничтожную роль при дворе Филиппа, и он грелся бы в слабых лучах отцовской славы. Друзья Александра были к тому времени сосланы, мать удалена от двора, и благодаря стараниям Филиппа даже маленькое государство Эпир не могло ей ничем помочь. Неудивительно, что после смерти Филиппа Александр и Олимпиада принялись безжалостно сокрушать оппозицию и восстанавливать баланс сил. Двое сыновей из рода Аэропа, ведущего клана Македонии, заявлявшего свои права на трон, умерли сразу же после гибели Филиппа. Третьего – Линкестида – спасла женитьба на дочери полководца Антипатра, и он сделался потенциальным заложником в лагере Александра. Другой возможный соискатель македонского трона Аминта, живший в уединении, немедленно бежал в Персию. Лично Александр был непричастен к расправе над новой женой Филиппа и ее детьми: с этим справилась Олимпиада. В соответствии с одним из письменных свидетельств, она бросила обоих детей в костер, а их матери предложила выбор – яд или виселицу. Бедная женщина предпочла виселицу. Александра в то время при дворе не было. Позднее он ужаснулся, но тем не менее раз он царь, значит, за все в ответе. Олимпиаду не наказали, у нее остался титул царицы-матери, а военачальник Антипатр осуществлял обязанности регента.

• Александр был мастером стратегии, блестящим полководцем, его умение выбрать нужный момент и выявить слабости противника было непревзойденным. Такие способности сыграли свою роль в кризисе 336 года до н. э. Смерть Филиппа подставила его сторонников под удар: ближайшие его союзники – Парменион и Аттал были по ту сторону Геллеспонта, а потому никак не могли повлиять на македонские войска, и они подтвердили права Александра на престолонаследие. Еще один командующий, Антипатр, оставался в Македонии. Должно быть, он завидовал Пармениону и Атталу, обогнавшим его по служебной лестнице. В тревожные дни, последовавшие за убийством Филиппа, Антипатр оказал Александру неоценимую помощь.

Антипатр действовал решительно, используя авторитет командующего при представлении войскам Александра как их нового царя, законного наследника Филиппа. Вместе с Александром они обсуждали военные и политические маневры. Став царем, Александр начал действовать против Аттала. Он вступил в тайные переговоры в Азии с Парменионом, а для этого направил туда Гекатея Кардианского с наказом: соединиться с войсками Пармениона и доставить Аттала в Македонию живым или мертвым. Гекатей действовал успешно. Парменион был отдален от Аттала с помощью взятки или обещания продвижения по службе для него и его сыновей. Во время похода на Персию Александру приходилось опираться на Пармениона, однако о прошлом он не забыл. За пять лет после завоевания Персии и Парменион, и трое его сыновей были уничтожены. Но в 336 году до н. э. Александр преследовал другую добычу – Аттала. Тот безуспешно попытался оправдаться перед новым царем, однако на милосердие нечего было надеяться: его казнили.