Одноколыбельники - Цветаева Марина Ивановна (читать лучшие читаемые книги .TXT, .FB2) 📗
– Он приходил домой только в семь часов. M-llе Sophie и я уже с половины седьмого стояли у окна и поджидали его…
– А вы стучали ему в окно? – перебил Женя.
M-llе Marie улыбнулась.
– Стучали. А он посылал нам воздушные поцелуи. Наша мама была больна и редко выходила из комнаты. Только в очень теплую погоду она садилась с шитьем в садике.
– А что она шила? – спросил я.
– Чинила нам белье, шила платья.
– Почему же она не отдавала портнихе?
– У нас было мало денег. По утрам мама давала нам уроки пения. Мы тогда еще были очень маленькие. Потом мы играли в садике. Он был небольшой, но очень красивый. Посредине рос огромный платан, около дома было несколько розовых кустов. Вместо травы сад был посыпан гравием, – это мелкие, мелкие камешки.
– А ваш брат где был? – спросил Женя.
– Он учился в коллеже, где папа преподавал историю. С самого начала он шел первым учеником. Вечером мы четверо – папа, Louis, m-llе Sophie и я – шли на набережную. Папа покупал нам конфет, мы глядели на озеро, слушали музыку и к половине девятого возвращались домой к маме. Так шла наша жизнь до маминой смерти. Мне тогда было одиннадцать, m-llе Sophie десять лет. Нас приняли бесплатно полупансионерками в папин пансион. Мы оставались там от восьми утра до восьми вечера. В восемь папа заходил за нами, и мы шли домой. За год до нашего окончания умер и папа. Последний год мы были пансионерками; Louis тогда был уже в России, на месте…
Мы уже давно перестали спрашивать. Умерла мама, умер папа – как же это возможно?
M-llе Marie при виде наших задумчивых лиц вдруг сделалась веселой, достала из шкафа шоколада, m-llе Sophie налила нам кофе, и через несколько минут мы уже сидели за столом, с любопытством расспрашивая о предстоящей елке.
– Подождите до вечера! Подождите до вечера! – повторяли m-llеs с таинственными улыбками.
– А Маргарита непременно придет?
– Ты, кажется, ее не очень любишь? – спросила m-llе Marie.
– Я? Я ее ненавижу! – горячо воскликнул я.
M-llеs смеялись.
Мы с Женей чувствовали себя чудно. Эти m-llеs в пестрых балахонах были куда лучше тех темно-синих, ежедневных. Неужели они опять когда-нибудь сделаются темно-синими?
На ковре играл яркий луч; небо в окне сияло особенно ярко.
Вдруг – звонок.
– Это за господами Кирой и Женей пришли, – сказала вошедшая Матрена.
Как? Уже? Сколько же времени? Неужели двенадцать и мы уже здесь три часа?
Мы благодарили за рассказ и угощение; m-llеs – за подарки и просили кланяться маме.
– А где теперь Louis? – спросил Женя уже в дверях.
– Он здесь, в России, – ответила m-llе Sophie.
От розового дома до нашего флигеля мы шли молча. Молча вошли в детскую. Женя сел у окна.
– Скучно, Женя? – спросил я, садясь на ручку его кресла.
– M-llеs жалко… – дрожащим голосом ответил Женя. – Всех жалко… Знаешь, мне кажется, что твои гвоздики больше понравились, чем мои розы…
Я промолчал.
VI
– Ну, мальчики, идите. Веселитесь побольше, будьте вежливыми со всеми, а главное – не объедайтесь. Я пришлю за вами Дуню. Идите, идите, – говорила мама, целуя нас перед отходом.
Уже темно. Снег весело похрустывает под ногами. Мы еще никогда не были в саду так поздно.
Окна верхнего этажа в розовом доме ярко освещены. Как он сейчас похож на замок!
– Кира, Кира, скорей! Вдруг опоздаем! – беспокоится Женя.
Взявшись за руки, мы быстро бежим по обычной дороге. Хлоп… Это Женя упал мне прямо под ноги. Я лечу вслед за ним. Несколько секунд мы весело барахтаемся, выдергивая друг из-под друга руки и ноги, затем вскакиваем и, отряхиваясь, бежим дальше.
– Тебе не больно?
– Нет. А тебе?
– Мне тоже нет. А вдруг нас Маргарита видала из окна? Вот будет дразниться!
– Мы скажем, что нарочно катались в снегу!
Вот мы и в передней.
– Скорей, скорей, Кирочка и Женя! Уж все гости съехались, – торопит нас Матрена, помогая раздеваться.
– А кто приехал?
– И барыни, и господа.
– А Маргарита приехала?
– Как же, – здесь, с мамашей.
Яркий свет заставляет нас на секунду зажмуриться. Господи, сколько чужих!
– Кира, – шепчет Женя, – нужно со всеми здороваться?
– Не знаю. Спроси у m-llе Marie, – так же шепотом отвечаю я.
Вот и m-llе Marie! Она опять в новом платье – сером с кружевами.
– Почему без мамы?
– Мама боится, что нам помешает.
– Такая добрая мама? Очень жаль, что мы ее сегодня не увидим. Сейчас все начнется. Мы вас только и ждали.
«Будьте повежливей», – вспоминается мне наставление мамы, а за этим мгновенно – неужели со всеми?
С кем сначала?
У зеленого стола сидит седая дама в очках. Мы направляемся к ней, издалека протягивая руки.
– Здравствуйте! – говорим мы в один голос и одним движением суем ей в руку свои правые.
Дама строго смотрит на нас, но все-таки пожимает.
Рядом с ней – толстый господин, тоже седой.
– Здравствуйте! – повторяем мы уже храбрей.
– Это что за молодцы?
– Я – Кира, а он – Женя, – быстро отвечаю я.
– Мы только что здоровались с вашей женой, – развязно добавляет Женя.
Господин поднимает брови.
– С моей женой?
Женя указывает пальцем на старую даму.
– Вот!
Господин хохочет как сумасшедший. Мы, обиженные, быстро отходим от него к детям.
Маргарита, конечно, ярче всех одета и громче всех говорит.
– Кира! Женя! Глядите! – кричит она, подбегая к нам. – Рядом с m-llе Sophie дама в бархатном платье, с лорнетом!
– Ну, что же?
– Это моя крестная мама! Я уговорила ее приехать со мной на елку. Тебе нравится ее платье?
– Да.
Маргарита мило улыбается. На ней розовое платье, розовые чулки и розовые туфли с каблучками.
Остальные дети тоже разряжены. Одни сидят с родителями, другие группами шепчутся, третьи, пришедшие одни, беспокойно крутятся на месте со всеми признаками нетерпения.
Наконец из двери рабочей комнаты выходит m-llе Marie. Все глаза устремляются на нее. Она с минуту шепчется с m-llе Sophie, затем хлопает в ладоши:
– Дети, в пары!
Начинается невероятная суетня. Все толкаются, никто никого не слушает, кто-то начинает плакать, несколько детей, было вставших в пары, снова расходятся. M-llеs бегают по гостиной, уговаривая всех вести себя получше.
В разгар суматохи я потерял Женю. Вот он, во второй паре с мальчиком из старшей группы.
– Женя! Женя! – отчаянно кричу я. – Иди ко мне!
– Сейчас! – кричит Женя.
Ко мне подходит m-llе Sophie, ведя за руку маленького мальчика.
– Встань с Юрой, – говорит она мне.
У мальчика большие синие глаза, розовые щеки и золотые локоны. Это, наверное, принц. Только принцы носят такие бархатные курточки с кружевными воротниками.
– Вы принц? – спрашиваю я, осторожно дотрагиваясь до его волос.
– Меня зовут Юра. А тебя?
– Меня Кира. Сколько вам лет?
– Мне семь, а тебе?
– Мне уже семь с половиной. Скажите, Юра, где ваше царство?
– У меня нет царства, но дома у меня был свой ослик.
– Вы русский?
– Я швейцарец.
Швейцарский принц! Швейцарский принц! Я стою за руку со швейцарским принцем! У него дома был свой ослик!
Я хочу к Жене, но замечаю, что первые две пары уже скрылись в комнату m-llеs.
– Тише, тише! – приговаривает m-llе Sophie.
Пара за парой исчезают в дверях. Еще три… Еще две… Вот последняя скрылась, – очередь за нами.
В комнате m-llеs все по-старому: никакой елки нет.
– Слушайте, дети! – громко говорит m-llе Sophie. – Сейчас будет лестница. Идите, пожалуйста, друг за другом очень медленно, не прыгайте через две ступеньки и не толкайтесь.
Около письменного стола – дверь, которой утром не было. Дети друг за другом исчезают в тусклую полутьму.
– Юра, куда мы идем? – спрашиваю я.
– Меня по-французски зовут Жорж, – говорит он, точно не услыхав моего вопроса.
