Внимание: «Молния!» - Кондратенко Виктор Андреевич (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗

Внимание: «Молния!»

Предисловие Алексея Мусиенко

ПЕВЕЦ РАТНОГО ПОДВИГА

«На окраине села Новые Петровцы в невысоких кустах разместился КП Ватутина, а чуть дальше — командармов Москаленко и Рыбалко. До переднего края всего восемьсот метров. Противник все время освещает местность ракетами. В наплывающем с Днепра тумане над кустами дрожит то зеленовато-мертвенный, то маслянисто-желтый свет. Сюда прибывают вызванные командиры частей и соединений. Идут по траншее полковники и генералы, останавливаются у блиндажа командующего фронтом...

За плотно закрытой дверью идет совещание. За столом, на котором пестрит различными знаками оперативная карта, рядом с Ватутиным сидит представитель Ставки маршал Жуков, по правую сторону — генералы Москаленко, Рыбалко, Черняховский и по левую — Гречко, Кальченко, Иванов, Крайнюков и Шатилов. Напряженная тишина.

Ватутин, положив руки на оперативную карту, окидывает всех взглядом.

— Настал час, которого мы так давно ждали. Ставка Верховного Главнокомандования приказала нам освободить Киев. Октябрьскую годовщину мы должны встретить с вами в родном Киеве. Освобождение столицы Украины — это великий праздничный подарок нашему советскому народу...»

Так по-военному чеканно, предельно выразительно запечатлено в повести Виктора Кондратенко «Внимание: «Молния!» историческое заседание на рассвете 3 ноября 1943 года Военного совета 1-го Украинского фронта, которое знаменовало собой начало битвы не только за Киев, но и за всю Правобережную Украину.

А спустя час после этого совещания пятьсот гвардейских минометов, ласково прозванных советским народом «катюшами», обрушили с Лютежского плацдарма на врага адский огонь, рев и грохот. Огненные хвосты ракетных снарядов осветили местность багровыми всполохами, и там, где проходила немецкая линия обороны, глухо застонала, задрожала под мощными ударами, встала на дыбы израненная земля. Сорок минут дышал громом триста сорока орудий каждый километр в полосе прорыва на днепровском берегу.

С документальной точностью воссоздает писатель тяжелейшую битву под стенами Киева, стремясь максимально приблизить современного читателя к драматическим событиям далекой уже осени сорок третьего, сделать его свидетелем того, как после массированного артналета ринулись в мутное небо советские бомбардировщики, чтобы расстелить на вражеских позициях «бомбовый ковер», а вслед за ними, поливая пехоту огнем пулеметов, прошли на бреющем ИЛы. Наступающие полки 38-й армии с ходу прорвали на два километра в глубину оборонительную полосу фашистов, казалось, стойкость противника сломлена, ему уже не устоять на поле боя.

Чтобы развить успех, командующий фронтом бросает в прорыв прославленный гвардейский танковый корпус генерала Кравченко. Но вскоре стало ясно: в глубине обороны гитлеровцы оказывают все более яростное сопротивление, темп наступления угасает. Неужели сбывается клятва, данная фельдмаршалом Манштейном Гитлеру: «На Днепре мы сумеем доказать, что подвижная оборона сильнее любого русского наступления»?

Атаки сменялись контратаками, артналет следовал за артналетом, не прекращались штурмовки и бомбовые удары. Дождливый, сумрачный день промелькнул в ожесточенном сражении. И ночью Лютежский плацдарм был похож на огнедышащий вулкан. А на рассвете бой загремел с еще большим ожесточением. Истекая кровью, советские полки вновь и вновь шли на штурм вражеских твердынь. Оборона гитлеровцев во многих местах дала трещину, но прорвать её на всю глубину нигде не удалось. Наступил полдень, а полной ясности в исходе боя не было ни у Ватутина, ни у его соратников.

С первых же страниц повести «Внимание: «Молния!» читатель попадает в атмосферу предельного эмоционального накала, напряженнейшей интеллектуальной работы, высочайшей ответственности и гражданского долга.

Вполне логично, что в повествовании о грандиозной битве на Днепре в центре внимания писателя оказался образ прославленного советского полководца Николая Федоровича Ватутина. Однако перед нами встает обаятельный живой человек с присущими ему болями, сомнениями, тревогами. Ибо бывший фронтовик В. Кондратенко, лично знавший Ватутина, поставил перед собой цель не сочинить слащавый панегирик освободителю столицы Украины, а создать глубоко психологический портрет советского военачальника младшей генерации, у которого при виде того, как захлебывается наступление на Лютежском плацдарме, «учащенно, гулко билось сердце, и от нарастающей тревоги сохли губы. Сейчас он, как никогда, был в ответе за судьбу фронта».

«Каким же путем развить атаку и протаранить дьявольскую полосу обороны с ее укрепленными высотками, траншеями, бетонными колпаками и заминированными лесными завалами? — мучительно размышлял командующий фронтом. — Вводить в бой главные силы или не вводить?» Ведь по утвержденному Ставкой плану боевой операции танковую армию и кавалерийский корпус, находящиеся в резерве, он должен был ввести только и только в прорыв. Но прорыва, несмотря на все усилия наступающих войск, пока не было. И вполне может случиться, что главные силы увязнут в боях местного значения и через день-другой просто нечем будет выйти на оперативный простор, как это недавно случилось на Букринском плацдарме.

В минуту высочайшего нервного напряжения разведка доносит: Манштейн срочно выводит танковые дивизии из Букринской излучины, а к Бердичеву из рейха спешно движутся эшелоны с «тиграми» и «пантерами». Яснее ясного: не завтра, так послезавтра все это «зверье» появится на Лютежском плацдарме и тогда... Что произойдет тогда, Ватутин прекрасно понимал. И, чтобы не допустить нового Букрина, он нашел в себе смелость пойти на величайший риск — вопреки указанию Ставки, принял решение немедленно кинуть в бой танковую армию генерала Рыбалко.

Писатель умышленно ни единым словом не комментирует этот поступок командующего фронтом, но читатель воздает должное смелости, мужеству и находчивости молодого полководца. Только глубоко уверенный в себе, мыслящий, не страшащийся роковых ударов судьбы человек мог так поступить! И проникнутые к нему глубочайшим уважением, мы с замиранием сердца ожидаем вестей от наступающих. Что там: прорыв, наконец, или же новый Букрин?

Вот в глухих сумерках возвращается на КП в Новые Петровцы разгоряченный боем генерал Рыбалко и докладывает: «Протаранили восемь километров. Дальше наступать невозможно. От дождя и тумана в лесу непроглядная темень. Огонь потерял точность. Танки заняли круговую оборону. Что делать дальше? Ждать утра? Опасно! Подойдут «тигры» с «пантерами». Они укрепят оборону... Я приехал посоветоваться с вами, Николай Федорович. Нам осталось пройти еще каких-нибудь три с половиной километра, и мы на оперативном просторе. Но как выйти на него? Как сейчас поступить?..»

Не нужно быть военным стратегом, чтобы понять: положение сложилось воистину критическое — в бой введены все наличные войска, а их наступательные возможности исчерпаны. Ожидать же утра (а значит, терять драгоценное время) ни в коем случае нельзя: никому не известно, что может предпринять через несколько часов хитрый Манштейн! Как же быть? Что предпринять?..

Повесть «Внимание: «Молния!» тем и ценна для современного читателя, что она не дает на все вопросы однозначного, заранее обусловленного ответа. Стратегическое дарование одного из самих молодых полководцев Советской Армии времен Великой Отечественной войны Виктор Кондратенко раскрывает не с помощью высоких эпитетов или авторских восхвалений (после победы над гитлеровским рейхом это простейший и легчайший способ!), а в изображении сурового и напряженного поединка двух противоборствующих военачальников. В книге мы видим, что судьба не раз сводила Ватутина с Манштейном на поле брани. На основе изучения архивных материалов автор исторически достоверно показал, как драматически складывались их ратные взаимоотношения.