ЗВЕЗДА КОЗОДОЯ - Кэндзи Миядзава (читать книги без сокращений TXT) 📗

ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ МЕСЯЦА НАРЦИССОВ

Снежная ведьма выбралась из своего логова. Уши у нее торчали, как у кошки, седые всклокоченные волосы стояли дыбом. Путь предстоял неблизкий. Перелетев через блестевшие на солнце кучевые облака, висевшие над западной грядой, она устремилась вперед — далеко-далеко… А в это время по земле одиноко брел маленький мальчик, завернувшись от холода в красное одеяло. Он торопливо огибал подножье огромного снежного холма, крутого, как слоновий лоб, [12] мечтая о том, как, вернувшись домой, он приготовит себе вкуснющую карамель. «Сверну газету в трубочку, дуну через нее на угли — и тотчас же вспыхнут, запляшут на них синие-синие огоньки. Потом брошу на сковородку щепотку коричневого сахара, да добавлю крупного сахарного песка… Потом водички плесну — и готово. Забулькает моя карамелька!» Он только и думал, что о своей карамели — и ноги сами несли его домой. А между тем, высоко-высоко в прозрачном студеном небе величественное солнце все накаляло свое яркое белое пламя. Оно заливало светом все окрестности, освещая каждый уголок на равнине, и заснеженное поле казалось сверкающей, как драгоценность, ослепительно-белой алебастровой плитой.

Два снежных волка, свесив из пастей красные языки, трусцой бежали по самому верху холма, похожего на слоновью голову. Вообще-то снежных волков человеческий глаз увидеть не может. Когда приближается снежная буря, снежные волки прыгают верх, на лохматые тучи — и носятся по всему небу.

За волками ковылял снежный ребенок. [13] Его красные щечки сверкали, как алые яблоки, на затылок был нахлобучен белый медвежий треух.

— Эй-эй. Не годится так далеко убегать! — упрекнул он волков.

Снежные волки обернулись, зыркнули по сторонам — и вновь помчались вперед, свесив красные языки.

— крикнул невидимой звезде снежный ребенок, подняв глаза в голубоватое небо. Синий свет заструился с неба синими волнами, а снежные волки в невидимой дали жарко-жарко задышали, свесив свои огненные языки.

— Эй-эй! Я сказал, возвращайтесь! — крикнул им снежный ребенок и аж подпрыгнул от злости. Его четкий силуэт вдруг задрожал и расплылся, обратившись в белое свечение.

Волки навострили уши — и послушно повернули назад.

Снежный ребенок вихрем взвился на вершину холма. На снегу отпечаталась рябь, словно впадинки от ракушек. На вершине стоял одинокий каштан, весь увитый омелой. Ее красивые плоды-шарики отливали золотом.

— Принесите мне их, — приказал волкам снежный ребенок.

Один из волков, заметив, как блеснули крохотные зубки хозяина, взметнулся на дерево, словно упругий резиновый мячик, — и перегрыз ветку с красными плодами. Его тень с длинной-предлинной шеей распростерлась на снежном холме. Волк ободрал зеленую кожицу, раскусил желтую сердцевину — и бросил к ногам снежного ребенка, только-только достигшего вершины холма.

— Спасибо, — сказал снежный ребенок, подбирая со снега веточку, и принялся смотреть на далекий красивый город, раскинувшийся на бело-синей равнине.

На солнце ярко блестела речка, от железнодорожной станции поднимался белый дым. Снежный ребенок перевел взгляд на подножье холма. По узкой тропинке быстро шагал маленький мальчик с красным одеялом на плечах. Путь его лежал к горам, туда, где был его дом.

— Вчера он целый день толкал санки с углем. Только на сахар и заработал. Вот, теперь бредет домой один-одинешенек, — засмеялся снежный ребенок и запустил в мальчишку веточкой омелы.

Ветка угодила прямо в малыша. Тот удивленно поднял ветку и принялся озираться по сторонам. Снежный ребенок расхохотался и хлестнул кнутом.

Тут же с ультрамаринового, чистого и безоблачного, будто отполированного неба, посыпался белый-белый, как перья цапли, снег. И от этого снежная равнина внизу, и мирный пейзаж, словно сотканный из янтарно-желтого солнца и коричневых кипарисов, сделался еще прекрасней.

А мальчишка, подняв ветку омелы, зашагал себе дальше.

Но когда прекратился этот сказочный снег, небесное светило начало медленно скатываться к горизонту, продолжая и там накалять свое ослепительно белое пламя.

Откуда-то с северо-запада потянуло пронзительным ветерком. Небо стало холодным-холодным. Со стороны далекого моря послышался легкий треск, как будто прорвалась небесная ткань. И по белому зеркалу солнца замелькали, помчались наискосок крошечные крупинки.

Снежный ребенок сунул под мышку свой кожаный кнут, скрестил на груди руки, и, поджав губы, внимательно посмотрел туда, оттуда подул этот странный ветер. Волки насторожились и уставились в ту же сторону вслед за хозяином.

Ветер крепчал, выдувая снег из-под ног. В мгновение ока вершину горы заволокло белой дымкой, а весь западный край закрыла темная серая пелена.

Глаза снежного ребенка вспыхнули недобрым огнем. Небо побелело, ветер хлестал с неистовой силой, неся сухой колючий снег. Этот серый-пресерый снег мгновенно заполонил собой весь мир. Даже не разобрать — где снег, а где тучи. Вокруг заскрипело, затрещало что-то… И город, и линия горизонта — все исчезло за клубами черной дымки. Только силуэт снежного ребенка по-прежнему смутно маячил во мгле. И тут вой и рев ветра донес до него отвратительный голос:

— У-у-у… Живее-живее! Мети, мети, мети, что есть мочи! Слышишь, что я говорю, снег? Закружи, засыпь все вокруг! Некогда мне тут с тобою валандаться! Зачем я тогда привела с собой этих троих бездельников? Я сказала, живее! У-у-у! У-у-у! Снежный ребенок подскочил, будто его ударило молнией. Да это, никак сама снежная ведьма пожаловала!

Свистнул кожаный хлыст — волки в воздух взвились. Повелел снежный ребенок, еще крепче сжал губы, даже шапка слетела прочь.

— У-у, еще наддайте! Нечего лодырничать! У-у! Слышали меня?! Сегодня четвертый день месяца нарциссов. Так что пошевелитесь! У-у-у!

Всклокоченные белые космы снежной ведьмы разметались среди снега и ветра. В просветах между черными тучами мелькали ее острые уши и сверкающие золотыми искрами глаза.

У троих снежных человечков, которых ведьма притащила из западных пределов, в лицах не было ни единой кровинки. Они молча кусали губы, размахивая кнутами. Ни зги не видно — где холм, где снежный вихрь, где небо… Только носится снежная ведьма. Только слышны ее вопли, свист кожаных хлыстов, да тяжелое дыхание девяти снежных волков, бегущих сквозь снег. И среди всего этого ужаса донесся вдруг тоненький плач мальчишки в красном одеяле. Ураган сбивал его с ног.

Глаза снежного ребенка вспыхнули странным огнем. Несколько минут он о чем-то размышлял, потом вдруг что было сил взмахнул своим кнутом и побежал. Однако ошибся дорогой и наткнулся на черную гору, поросшую с южной стороны соснами. Он снова зажал свой кожаный кнут подмышкой и навострил уши.

— У-у, хватит бездельничать! Сыпьте, сыпьте. У-у! Сегодня четвертый день месяца нарциссов! У-у-у-у!

Среди порывов яростного ветра и шелеста снега слышался жалобный плач. Снежный ребенок устремился на этот звук. Волосы снежной ведьмы хлестнули его по лицу. В этот момент мальчик с красным одеялом на плечах, не в силах вытащить увязшие в снегу ноги, покачнулся и упал. Упершись руками о землю, он плакал, тщетно пытаясь приподняться.

— Набрось на себя одеяло и ляг ничком! Набрось одеяло и ляг ничком! — крикнул на бегу снежный ребенок.