Сказки русских писателей. Том 7 - Коллектив авторов (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
Ветер будто бы не осмелился отказать ей, сороке, и задул, понесся над полями, посвистывая и посмеиваясь над морозом. И если хорошенько прислушаться, то уже слышно, как по оврагам под снегом бурлит-журчит теплая вода, моет корни брусники, ломает лед на реке. Всем известно, что сорока — самая болтливая птица на свете, и потому вороны ей не поверили — покаркали только между собой, что вот, мол, опять завралась старая.
Так до сих пор никто и не знает, правду ли говорила сорока, или все это она выдумала от хвастовства. Одно только известно, что к вечеру лед треснул, разошелся, ребята и старики нажали — и в мельничный лоток хлынула с шумом вода.
Старое колесо скрипнуло — с него посыпались сосульки — и медленно повернулось. Заскрежетали жернова, потом колесо повернулось быстрее, еще быстрее, и вдруг вся старая мельница затряслась, заходила ходуном и пошла стучать, скрипеть, молоть зерно.
Панкрат сыпал зерно, а из-под жернова лилась в мешки горячая мука. Женщины окунали в нее озябшие руки и смеялись.
По всем дворам кололи звонкие березовые дрова. Избы светились от жаркого печного огня. Женщины месили тугое сладкое тесто. И все, что было живого в избах — ребята, кошки, даже мыши, — все это вертелось около хозяек, а хозяйки шлепали ребят по спине белой от муки рукой, чтобы не лезли в самую квашню и не мешались.
Ночью по деревне стоял такой запах теплого хлеба с румяной коркой, с пригоревшими к донцу капустными листьями, что даже лисицы вылезли из нор, сидели на снегу, дрожали и тихонько скулили, соображая, как бы словчиться стащить у людей хоть кусочек этого чудесного хлеба.
На следующее утро Филька пришел вместе с ребятами к мельнице. Ветер гнал по синему небу рыхлые тучи и не давал им ни на минуту перевести дух, и потому по земле неслись вперемежку то холодные тени, то горячие солнечные пятна.
Филька тащил буханку свежего хлеба, а совсем маленький мальчик Николка держал деревянную солонку с крупной желтой солью. Панкрат вышел на порог, спросил:
— Что за явление? Мне, что ли, хлеб-соль подносите? За какие услуги?
— Да нет! — закричали ребята. — Тебе будет особо. А это раненому коню. От Фильки. Помирить мы их хотим.
— Ну что ж, — сказал Панкрат. — Не только человеку извинение требуется. Сейчас я вам коня представлю в натуре.
Панкрат отворил ворота сарая, выпустил коня. Конь вышел, вытянул голову, заржал — учуял запах свежего хлеба. Филька разломил буханку, посолил хлеб из солонки и протянул коню. Но конь хлеба не взял, начал мелко перебирать ногами, попятился в сарай. Испугался Фильки. Тогда Филька перед всей деревней громко заплакал. Ребята зашептались и притихли, а Панкрат потрепал коня по шее и сказал:
— Не пужайся, Мальчик! Филька — не злой человек. Зачем же его обижать? Бери хлеб, мирись!
Конь помотал головой, подумал, потом осторожно вытянул шею и взял, наконец, хлеб из рук Фильки мягкими губами. Съел один кусок, обнюхал Фильку и взял второй кусок. Филька ухмылялся сквозь слезы, а конь жевал хлеб, фыркал. А когда съел весь хлеб, положил голову Фильке на плечо, вздохнул и закрыл глаза от сытости и удовольствия.
Все улыбались, радовались. Только старая сорока сидела на раките и сердито трещала: должно быть, опять хвасталась, что это ей одной удалось помирить коня с Филькой. Но никто ее не слушал и не понимал, и сорока от этого сердилась все больше и трещала, как пулемет.
Евгений Андреевич Пермяк
[72]
Как огонь воду замуж взял
[73]
ыжий разбойник Огонь пламенно полюбил холодную красавицу Воду. Полюбил и задумал жениться. Только как Огню Воду замуж взять, чтобы себя не погасить и ее не высушить? Спрашивать стал. И у всех один ответ:— Да что ты задумал, рыжий? Какая она тебе пара? Ты что? Зачем тебе холодная Вода, бездетная семья?
Затосковал Огонь, загоревал. По лесам, по деревням пожарами загулял. Так и носится, только рыжая грива по ветру развевается.
Гулял Огонь, горевал Огонь да встретился с толковым мастеровым человеком. Иваном его звали. Огонь в ноги ему пал: низким дымом стелется, из последних сил синими языками тлеет.
— Ты мастеровой человек, ты все можешь. Хочу я разбой бросить, хочу своим домом жить. Воду замуж взять хочу, да так, чтобы она меня не погасила и чтобы я ее не высушил.
— Не горюй, Огонь. Сосватаю. Поженю.
Сказал так мастеровой человек и терем строить стал. Построил терем — велел свадьбу играть.
Пришла с жениховой стороны огневая родня: тетка Молния да двоюродный брат Вулкан. Не было больше у него родных на белом свете.
С невестиной стороны пришел старший брат — Густой Туман, средний брат — Косой Дождь и младшая сестричка Воды — Ясноглазая Роса.
Пришли они и заспорили.
— Неслыханное дело ты, Иван, задумал, — говорит Вулкан и пламенем попыхивает. — Не бывало еще такого, чтобы наш огневой род из водяной породы невесту выбирал.
А мастеровой человек отвечает на это:
— Как же не бывало! Косой Дождь с огневой Молнией в одной туче живут и друг на дружку не жалуются.
— Это все так, — молвил Густой Туман, — только я по себе знаю: где Огонь, где тепло, там я редеть начинаю.
— И я, и я от тепла высыхаю! — пожаловалась Ясноглазая Роса. — Боюсь, как бы Огонь мою сестру Воду не высушил.
Тут Иван твердо сказал:
— Я такой терем построил, что они будут жить в нем да радоваться. На то я и мастеровой человек.
Поверили. Свадьбу стали играть.
Пошли плясать Молния с Косым Дождем. Закурился Вулкан, засверкал ярким пламенем, в ясных глазах Росы огневыми бликами заиграл. Густой Туман набражничался, на покой в овраг уполз.
Отгуляли гости на свадьбе и восвояси подались. А мастеровой человек жениха с невестой в терем ввел. Поздравил молодых, пожелал им нескончаемой жизни да сына-богатыря.
Много ли, мало ли прошло времени, только родила мать Вода от отца Огня сына-богатыря. Горяч, как родимый батюшка Огонь. А облик дядин — густ и белес, как Туман. Важен и влажен, как родимая матушка Вода. Силен, как дядюшка Вулкан, как тетушка Молния.
Вся родня в нем своего кровного узнает. Даже Дождь с Росой в нем себя видят, когда тот стынет и капельками на землю оседает.
Хорошее имя дали сыну-богатырю: Пар.
На телегу сядет Пар-богатырь — телега его силой покатится да еще сто других телег поездом повезет.
На корабль ступит Пар-чудодей — убирай паруса: без ветра корабль катится, волну рассекает, паровой голос подает, корабельщиков своим теплом греет.
На завод пожалует — колеса завертит. Где сто человек работали — одного хватает. Муку мелет, хлеб молотит, ситец ткет, людей и кладь возит — народу помогает, мать-отца радует.
И по наши дни живут Огонь с Водой в одном железном котле-тереме. Ни она его не гасит, ни он ее не высушивает.
Счастливо живут. Нескончаемо. Широко.
Год от году растет сила их сына, и слава о русском мастеровом человеке не меркнет. Весь свет теперь знает, что он холодную Воду за жаркий Огонь выйти замуж заставил, а их сына-богатыря нам, внукам-правнукам, на службу поставил.
Золотой гвоздь
[74]
ез отца Тиша рос, в бедности. Ни кола, ни двора, ни курицы. Только клин отцовской земли остался. По людям Тиша с матерью ходили. Маялись. И ниоткуда ни на какое счастье надежи у них не было. Совсем мать с сыном руки опустили:— Что делать? Как быть? Куда голову приклонить?
В четыре ручья слезы текут. В два голоса голосят. И есть отчего. Только вытье да нытье никогда делу не помогали. Так им и сказала одна старушоночка и присоветовала к кузнецу Захару сходить.
72
Е. А. Пермяк (1902–1982).
В письме С. А. Баруздину (9 августа 1972 г.) Е. А. Пермяк писал: «Первоначальная сказка — это чистая сказка. О злых силах природы. О добрых и злых духах. Позднее — это сюжетная сказка. Лутоня. Снегурка. Мороз — красный нос» (Баруздин С. Заметки о детской литературе. М., 1975. С. 148). По мысли писателя, из такой сказки вышли художественные произведения всех жанров (от Бовы и «Князя Серебряного» до «Анны Карениной»). Собственное творчество Е. А. Пермяка безусловно идет от народной сказки, но не от ее сюжета, а через усвоение и развитие ее сказовой манеры. «Сказки Пермяка, — заметил С. А. Баруздин, — целая энциклопедия» (там же, с. 155). Действительно, это энциклопедия человека труда: о создании первого колеса, паровой машины, сотен других творений человеческого разума и прежде всего — заповеди рабочего люда.
Свои первые сказки Пермяк опубликовал в 1954 году в журнале «Огонек», а позднее — в «Мурзилке», «Вожатом», «Юном технике» и других журналах. Первые книги сказок изданы писателем в 1956 году: «Счастливый гвоздь» (М.: Детгиз) и в 1957 году «Дедушкина копилка» (М.: Мол. гвардия).
В многочисленных изданиях последующих лет состав сказок значительно пополнен. Итоговые публикации — в Собрании сочинений в четырех томах (Свердловск, 1977–1979); в Избранных произведениях в двух томах (М.: Худож. лит., 1973) и в Избранном (М.: Сов. писатель, 1981).
73
Помещена сказка в сборнике «Счастливый гвоздь» (1956).
74
Сказка включена в сборник «Дедушкина копилка» (1957) под названием «Золотой гвоздь» вместо прежнего — «Счастливый гвоздь».