Литературные сказки народов СССР - Гоголь Николай Васильевич (читать книги txt) 📗
— Но, но! Пошла, милая, не ленись!
Шла, шла кобыленка, дошла до середины большой лужи, остановилась по своей нужде. Взял черепан кнут, начал обхаживать кобыленку. Сечет кнутом да приговаривает:
— Эх, дурная, где надумала стать! дурней ты нашего царя-дурака!
Вышла кобыленка из лужи, а царь у черепана спрашивает:
— Скажи мне, мужичок, разве царь у вас дурак?
— Дурак не дурак, — отвечает черепан, — а вот у царских больших бояр полны погреба денег лежат, да всё их, бояр, жалует. А у нашего брата, темного мужика, с зубов кожу дерет, за всякую пустяковину подати лупит.
«Ну, — думает царь, — мужичок-то, видно, не прост, попытаю его хорошенько».
Спрашивает у черепана царь:
— Скажи-ка, мужичок, отгадай мне загадку: кому на земле дороже, чтобы баба была толста да грудаста?
— А это, надо быть, поп либо монах: они до баб лакомы.
Опять спрашивает царь:
— А ну, скажи, мужичок, отгадай другую загадку: кому на земле всего дороже, чтобы денег мешок, да на сто верст округ?
— А это, видать, барин али барский сынок: они, баре, до денег да до земли жадные.
Доехали так до городских ворот, остановил черепан кобыленку. Стали все трое с телеги слезать. На прощанье говорит черепану царь:
— Поезжай теперь, мужичок, забирай свои горшки да привози в город — завтра в городе горшки будут дороги. Да гляди не ошибайся — дешево не продавай. Будет у царя пир на весь мир, много знатных гостей съедется. Приходи сам на званый пир да не забудь в подарок царю горшок принести.
Вернулся черепан, навалил на воз горшки, привез в город. Поутру разложил на базаре свой товар, сам сел покупателей ждать. А царь в тот день созвал знатных гостей, и вышел от царя строгий указ всем званым гостям и боярам нести во дворец по горшку в подарок царю. Вот едут знатные гости-бояре к царю на пир, по дороге заворачивают на базар за горшками к черепану. Продавал черепан горшки по пять, потом по десять рублей пустил, дошло до пятидесяти, а уж под конец и по сту рублей за горшок брал. Остался у него один щербатый, худой горшок. Вот скачет на пир к царю самый главный царский министр Аракчей. Припоздал к царскому пиру, заворачивает к черепану:
— Продай, мужичок, горшок!
— Не осуди, милый человек, нет у меня боле горшков, остался один щербатый, да себе надобен.
— Сделай милость, уступи, — говорит Аракчей. — Сколь потребуешь, столько и заплачу. Я — первый царский министр.
Подумал черепан.
— Пожалуй, уступлю тебе горшок. Денег мне от тебя не надобно, только сделай так, как я скажу.
— А что такое сделать?
— А вот я сору-мусору наложу в горшок, — если съешь мой мусор, будет горшок твой, а не съешь, не получишь горшка, не гневайся.
Покрутился министр и так и сяк.
— Ну что ж, — говорит, — отведаю, авось и съем.
Наложил черепан полный горшок сору. Весь сор съел царский министр. Прикрыл полою горшок и скорей на царский двор.
А черепан и сам скоро там, как ни в чем не бывало. Увидел его на пиру царь.
— Что же ты, мужичок, поскупился? Пожалел принести мне в подарок горшок, а был у тебя горшков полный воз.
— Помилуй, царское величество, — говорит черепан, — оставался у меня для тебя один горшок, да отбил его твой первый министр.
— Сколько же ты денег взял за тот горшок? — спрашивает царь.
— Помилуй, царское величество, не взял я и одного гроша.
— Даром, что ли, горшок отдал?
— Не даром отдал. А за что отдал, боюсь сказать твоей милости.
— Не бойся, мужичок, говори чистую правду.
— За то я тот горшок отдал, что твой министр мой сор-мусор съел.
— А можешь ли узнать того министра? — говорит грозно царь.
— Посмотрю, так узнаю.
Приказал царь черепану осмотреть всех своих гостей.
Осмотрелся черепан, показал пальцем на главного министра.
— Вот тот самый мой сор съел!
Подзывает царь министра к себе:
— Ты взял у черепана горшок?
Оробел, затрясся главный министр:
— Так точно, ваше величество, я взял горшок…
— И съел сор?
— Так точно, съел, ваше величество.
— Почему же ты сор съел?
— Не смел нарушить царский указ, ваше величество.
— Ах, ты этакой-растакой, — затопал ногами, закричал на министра царь. — Гоните его с моего царского двора!
Подхватили слуги царского министра под бока, вытолкали за ворота. А черепан походил вокруг царского стола, везде ему тем сором пахнет, — плюнул и пошел домой в свою деревеньку обжигать горшки.
Дурь-матушка
У старика со старухой было трое сыновей: двое работнички-молодцы, прилежные пахари, а третий ни в колоду, ни в пень — вышел Иванушка-дурачок. Умные семью кормят-поят, а Иванушке чего ни попадет в руки — все промеж пальцев посеет. Сидел себе на печи да мух ловил.
Напекла раз старуха ржаных пирогов и говорит дураку:
— Ну-ка, Ванюша, ступай, снеси в поле братьям.
Взял Иван пироги, пошел в поле.
Только вышел дурак за околицу, глядь-поглядь, а за ним его тень бежит.
«Эка, — думает Иван, — какой парень тощий, видно, изголодался бедняга. Дам-ка ему пирожка!»
Бросил Иван на дорогу пирожок, а тень не отстает, все за ним бежит.
— Ах ты, — говорит Иван, — утробушка ненасытная! На, бери все мои пироги!
Разбросал Иван все пироги по дороге. Пришел в поле с пустыми руками.
— Ты, дурак, чего? — спрашивают братья.
— А принес вам обедать, — говорит Иван.
— Где ж обед? Подавай сюда.
— Ах, братцы, — отвечает Иван, — такое у меня дело вышло: шел я к вам дорогой, и привязался ко мне чужой человек, поел ваши пироги.
— Каков-таков человек? — спрашивают братья.
— А вот он, и сейчас тут!
Рассердились, побили Ивана братья, а ему, дураку, и кулак в благодарность: стоит да почесывается.
Так-то раз вышло: послали братья Ивана в город на базар, закупить кой-чего по хозяйству. Всего закупил Иван: стол новый, дубовый, ложек кленовых, чашей липовых расписных, глиняных горшков, калачей, мяса и соли, навалил полный воз всякой всячины. Едет помаленьку домой, а кобыленка у Ивана лядащая, — не столько везет, сколько хвостом мух отгоняет.
«Ну, — думает Иван, — у моей кобыленки четыре ноги и у стола четыре, авось и сам добежит!»
Снял Иван с воза стол, поставил на дорогу, ударил кнутом по столешне:
— Н-но, не отставай, догоняй нас!
Едет дальше, а над дорогой вороны вьются, покаркивают:
— Калач, калач, калач!
«Эх, — думает Иван, — вишь, разлетались сердешные, калачика просят. Видно, не евши давно».
Вынул дурак калачи, мясо достал, побросал все на дорогу воронам.
— Кушайте, сестрицы, на доброе здоровье!
Едет дальше, по подлесью, а кругом пни торчат обгорелые.
«Эка, — думает Иван, — какие ребята-молодцы стоят, и все без шапок, озябнут так-то!»
Достал дурак с воза все новые горшки и расписные чашки, понадевал на горелые пни, на каждый пень по горшку да по чашке.
— Ну, — говорит, — теперь есть в чем ребятам гулять!
Доехал так Иван до реки, остановил лошадь поить, а кобыленка пугливая — боится, не идет к воде.
«Видно, вода в реке несоленая, оттого нейдет кобыленка, — думает Иван, — надо посолить воду маленько».
Снял дурак с воза куль с солью, высыпал соль в реку, посвистывает кобыленке:
— Фью, фью, матушка, пей — и свежа водица, и солона, и прохладна!
Остались на возу у Ивана одни ложки в лыковом кошеле. Поехал Иван дальше, а ложки в кошеле побрякивают: бряк да бряк! Послышалось Ивану, будто про него говорят ложки:
— Дурак да дурак!
Рассердился Иван, выкинул ложки из кошеля, стал лаптями топтать:
— Вот вам за дурака, негодные!
Воротился Иван домой, въехал во двор с пустым возом.
— Ну, братики, накупил я всего, как вы приказывали.
— Спасибо, Ваня. А где ж твои покупки?
— Стол у меня позади бежит, нас догоняет, — говорит Иван, — калачи и мясо голодные вороны-сестрицы кушают на дороге, горшки я ребятам в лесу заместо шапок отдал, а солью в реке воду солил, чтобы пила лошаденка.
