Сказки - Колин Вл. (серия книг .txt) 📗
— Разбейте дверь, слышите?.. Хотите, чтобы я вам тыквы поразбивал, что у вас на плечах вместо голов растут?!
Стали слуги в дверь ломиться. Поналегли они, соскочил замок, и открылась дверь. Как вошли они в графскую спальню, ахнули: все-то в ней вверх дном, будто здесь всю ночь буря бушевала. Стулья и столы вверх ногами по полу разбросаны, ковры и занавеси все как есть на клочки порваны, полог у кровати, будто знамя боевое, — в клочья изодран, а на ковре осколки стекла лежат. А на полу граф валяется, рубаха на нем — одни клочья, а сам — одни шишки да синяки!
Позвали к нему фельдшера и аптекаря. Принялись те его лечить, разными мазями растирать, примочками обкладывать. А граф лежит, то стонет и охает, а то орать примется:
— Проклятые! Собаки! Поймать мне медведя! Подать мне сюда его шкуру! Не поймаете — с вас шкуры спущу!
— Видно, граф-то наш того, — покрутил фельдшер пальцами у головы, — рехнулся! — Но никто так и не мог понять, что за разгром был в графской спальне.
Дворовые люди шептались по углам, и каждый думал по-своему. Все они были рады, что нашелся кто-то и ненавистного графа так отделал, но что и как там произошло, этого они никак дознаться не могли.
Один только графский кучер стоит, слушает и смекает про себя: «Здесь дело нечистое!» Вспомнил он о запертом в подвале Яноше и подумал, что бедняга уже второй день не евши взаперти сидит. «Отнесу-ка я ему краюху хлеба, — думает. — У него, наверно, кишки от голода к спине прилипли! С каких пор человек взаперти сидит!»
Подошел он к отдушине, через которую в темницу свет падал, и зовет:
— Янош, а Янош! Янош!
Только, как мог Янош ему ответить, когда он в саду под деревом спал?!
«Вот я и говорю, нечистое тут дело!» — снова подумал кучер.
И начал он Яноша повсюду искать — и в подвале, и в сарае, и в амбарах, везде, где тот спрятаться мог. Нет Яноша, да и только! Проискал его кучер все утро и только после полудня нашел, наконец, в саду. Янош только-только глаза открыл.
— Так вот ты где, брат!
— Ага! — говорит Янош, а сам улыбается.
— Это ты графа-то отделал? Говори правду! — подмигнул кучер. Вспомнил Янош, что кучер его спас, когда графская коляска перевернулась, поднял голову, взглянул тому в глаза смело:
— Я! — говорит. — А тебе что?
— А ничего! — засмеялся кучер. — Вот это дело, так дело! Посмеялись они оба, а Янош и говорит:
— Ты, видать, человек честный. Хочешь мне побратимом быть? Как тебя звать-то?
— Меня — Ионом.
Обнялись Янош и Ион. Тут Ион Яноша бороться зовет:
— Вот ты, Янош, графа побил, а теперь давай мы с тобой силами померяемся.
Стали они бороться. Боролись, боролись, не могут друг друга осилить. Стали из лука стрелять. Обе стрелы в одном дереве застряли: одна в другую ударила! Давай второй раз стрелять. То же самое! Стали они тогда наперегонки бегать — оба враз, голова в голову, к цели пришли.
— Слышишь, парень, мы с тобой и вправду ровно братья от одного отца, от одной матери, — смеется Ион.
Посмеялся и Янош. А потом стали побратимы совет держать. Рассказал Янош Иону, как было дело с черной травой.
— Давай, я медвежьей шкурой скинусь, — говорит Янош, — а ты отнесешь ее графу, Скажи, что ты, мол, зверя убил. Он тебе денег отсыплет, а я, когда время придет, от него удеру.
Сказано-сделано. Понес Ион медвежью шкуру на барский двор, стал с нею по лестнице подниматься. Как услышал граф, что кучер ему медвежью шкуру принес, себя от радости не помнит.
— Подайте его сюда! — орет. — Пусть войдет!
Положил Ион шкуру на кровать. Начал граф медвежью шкуру бить, кулаками тузить. Того и гляди искромсает ее, в куски изорвет. Устал, повернулся к Иону да и говорит:
— Чем тебя отблагодарить? Говори, не бойся!
— Как вам угодно будет, ваша светлость!..
— Ступай на кухню, скажи, чтоб тебе стаканчик водки дали.
— Вроде бы маловато, ваша светлость! — осмелился сказать Ион.
— Что! Разговаривать? Может тебе…
Но так и не закончил граф своей угрозы: медвежья шкура на постели вдруг ожила, зашевелилась.
— Караул! — завопил граф. — Спасите! Помогите!
Только кому же его спасать было? Как взял его медведь в оборот, даже Ион и тот испугался страшного зверя, хоть и знал, что это никто иной, как его побратим Янош. Кричит граф что есть мочи. На крик его сбежались люди. Стоят, друг друга спрашивают, что опять стряслось.
Вбежали в спальню, а на кровати лежит медвежья шкура, та самая, которую Ион принес. И ни следа страшного медведя!
— Медведь! Медведь! — орет граф.
— Где медведь? Какой медведь, ваша светлость? — спрашивает Ион. — Да ведь это только шкура медвежья!.. Видать, бедняга совсем с ума спятил, — зашептал Ион слугам и покачал головой.
— Никакого здесь медведя нет! Одна шкура! — хором повторили слуги.
— Что-о! Да что ж я, по-вашему, из ума выжил? Ион, видел медведя?
— Какого медведя, ваша светлость? Может, привиделось вам…
Задумался граф. Поднял шкуру, и так и сяк ее в руках вертит.
И сам уже готов поверить, что все это ему привиделось. Ничего больше не сказал. А Ион ушел. Когда граф заснул, Янош снова мухой обернулся и вылетел из комнаты.
Встретились опять побратимы в саду, стали думать, как им от графа уйти.
— Только мы с тобой отсюда с пустыми руками не уйдем! — говорит Ион. — Сколько лет я здесь служу. Кабы он что мне причитается выплатил, я бы теперь человеком был…
Повел Янош Иона в подвал, дал ему листочек черной травы пожевать. Обернулся Ион стариком, а Янош арабским скакуном, да таким горячим, так пламя из ноздрей и пышет! Взял старик скакуна под уздцы и повел графу показывать.
— Ваша светлость, — говорит. — Есть у меня жеребец на продажу.
Увидел граф коня, и словно тот очаровал его. Такого скакуна и у короля нет.
— Сколько за него, старик, хочешь? — спрашивает.
— Да тысячу червонцев.
Стал было граф торговаться, — старик на своем стоит, не уступает. А граф с коня глаз свести не может. Видит, что со стариком ничего не поделаешь, отсчитал ему тысячу червонцев. Ушел старик.
Только он вышел за ворота, — исчез, как в воду канул. Поднялся тут жеребец на дыбы, заржал, помчался по двору да прямо в колодец.
Никто и не заметил, как из колодца вылетела муха и полетела, полетела над полями, над лугами…
А граф себя от огорчения по голове кулаками колотит. Заболел даже. Опять лекари, опять лекарства… Долго ли, коротко ли, выздоровел граф, стал опять за один присест по два гуся и по два поросенка уписывать. Вот заявился как-то к нему купец — продает алмаз. Как увидел граф алмаз, чуть с ума не спятил. Алмаз величиной с яблоко, а сверкает, как тысяча факелов ночью.
— Сколько за него хочешь?
Но купец и сам не знал цены. Созвал тогда граф купцов из города, и все они в один голос сказали, что такого алмаза они еще не видели. А что до цены, то надо, мол, тот алмаз золотом засыпать, да так, чтобы его сияния вовсе видно не было, — это золото и будет его настоящей ценой.
Приказал тут граф на алмаз червонцев высыпать. Куда там! Сияет алмаз, как солнце. Высыпали еще ведро. Пуще прежнего алмаз играет! Еще и еще… Так и сыпали, пока вся комната не наполнилась золотом. Только тогда не стало видно сияния алмаза. Да и тут еще купцы толкуют, что покупка, дескать, выгоднее для графа, чем для купца.
Нагрузил купец золотом целый обоз и уехал. А граф положил алмаз в спальню, около своей кровати, и глядит на него — не налюбуется.
Вот в один прекрасный день узнает граф новость: едет сюда, к графу, сам король из своего престольного города на чудо-камень поглядеть. И до короля уже слух дошел! Затеял тут граф пир на весь мир. Мечутся повара и поварята, бегают ключники и лакеи. И вот, наконец, приехал великий король. Вылез он из кареты, спрашивает:
— Где?
— Сию минуту, ваше величество! — склонился перед ним граф.
— Я хочу видеть его сейчас же! — сказал король.
Повел граф короля и его свиту в спальню.
