Французская литературная сказка XVII – XVIII вв. - де Ла Круа Франсуа Пети (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
С этой минуты он стал относиться ко мне с особым уважением и вызвался тайком отправиться к моему отцу, чтобы рассказать о жестокости королевы и о том, в каком трудном положении я оказался.
Ему и в самом деле удалось не только проникнуть во дворец, но и переговорить с глазу на глаз с королем.
Король был безутешен, он оплакивал мою гибель, в которой не сомневался. Узнав, что счастливый случай спас меня от стольких бед, он стал хохотать как безумный. Однако жена его обращалась с ним, как с маленьким, и он не смел ни в чем ей перечить, да к тому же он опасался, как бы мачеха своими злыми кознями меня не погубила. Поэтому он передал мне, чтобы я не появлялся при дворе, а отправился бы в город у самой границы, где меня будут ждать, конечно, втайне от королевы, карета и свита, соответствующие моему рангу.
В течение шести лет я переезжал из королевства в королевство, посещал все самые блестящие дворы, я искал развлечений, и любовные похождения помогали мне развеять тоску изгнания. Для забавы я занимался и музыкой, притом весьма успешно. Я неплохо играю на разных струнных инструментах.
Я повидал за эти годы всех самых красивых принцесс на свете, но оставался совершенно равнодушным, они меня соблазняли не больше, чем обезьяны, я не мог без насмешки смотреть на галантных ухажеров, не сводящих с них глаз. Я был убежден, что Амур не нашел еще той стрелы, которая могла бы ранить мое сердце. И маленький проказник мне отомстил. Он привел меня к одной молодой принцессе. Боже, до чего же она прекрасна! Это самое совершенное творение Всевышнего, бриллиант! Все остальные красавицы мира ничто рядом с ней. Небу было угодно соединить в ней все прелести ума и сердца, все то, что другим женщинам выдается так скупо.
Что мне еще сказать, принцесса? Я люблю, горю, тоскую, вздыхаю, думаю денно и нощно об этом очаровательном существе. Но у меня есть соперник, и это ввергает меня в отчаяние. Боязнь оттолкнуть предмет моих воздыханий заставляет меня молчать, я не смею ей открыться. Чистота моих чувств меня не обнадеживает, и хотя любовь бесцеремонно толкает меня объясниться, почтение берет над ней верх и затыкает мне рот. Я обречен, увы, любить всю жизнь, не имея никакой надежды на взаимность.
Леденец замолчал, а Скорлупка, услышав, что принц влюблен, почему-то покраснела.
— Не могла бы я узнать, — сказала она не без досады, скрыть которую ей не удалось, — кто же она, это прелестное создание, которая сумела полонить ваше сердце?
— О сударыня, — ответил Леденец, — не терзайте меня, не заставляйте заикаться, не требуйте, чтобы я раскрыл вам секрет, который оскорбил бы мое божество, я не переживу, если предмет моего обожания разгневается, вы увидите, как я задохнусь от горя и упаду бездыханным.
— Ой, как нехорошо быть таким жестоким, — сказала Скорлупка. — А я надеялась, что вы будете настолько любезны и свершите ради меня эту небольшую жертву. Хоть я и женщина, я совсем не болтлива, и от меня никто не узнал бы вашего секрета. Но раз вы так ломаетесь, то храните этот секрет про себя, я вовсе не горю желанием его узнать.
— Ваша воля для меня закон, сударыня! — воскликнул Леденец и упал на колени. — У ваших ног принц, который потерял голову, увидев такие совершенства. Накажите безрассудного смельчака, который посмел вас полюбить и сказать вам об этом. Дайте мне пощечину. Чего вы медлите? Удар вашей прелестной ручки мне будет слаще меда.
Скорлупка растерялась от такого поворота, которого совсем не ожидала, и теперь она не знала, как ей следует себя вести. Долг требовал от нее одного, а сердце — другого. Болтушка, заметив, что ее хозяйка в нерешительности, как ей ответить, воспользовалась такой прекрасной возможностью обрушить на всех поток своих слов и прервать молчание, которое она с таким трудом хранила.
— О сударыня, вы были бы более жестокой, чем султан китайский, если бы не пожалели этого бедного юношу. Я сама не в силах сдержать слез, слушая его. Поверьте мне, незачем доставать луну с неба и дуть на воду, обжегшись на молоке, надо ковать железо, пока горячо, будь проклят тот, кто подумает дурное, нельзя надеяться, что все это случится после дождичка в четверг, но нельзя и забывать, что дорого яичко к Христову дню и что аппетит приходит во время еды, а то как бы не пришлось себе локти кусать, нечего ломаться, напрасно вы думаете, что береженого бог бережет, но всякий знает, что, снявши голову, по волосам не плачут. Конечно, кто я такая, чтобы вам советы давать, как говорится, всяк сверчок знай свой шесток, но ведь известно, что бедность не порок, однако все же пальца мне в рот не клади, так вот знайте, главное, чтобы меч был по руке, и тогда все едино, ешь не хочу, уж можете мне поверить, я в сердечных делах кое-что смыслю, немало сама погрешила в молодые годы, и мой возлюбленный никогда не откладывал на завтра то, что можно сделать сегодня, он был мастер на все руки и все мне твердил: со мной не соскучишься, и это была святая правда, бывало, не оглянешься, как ночка пролетит, лиха беда начало, как говорится в таких случаях, я бы и сейчас охотно с ним позабавлялась, но, как известно, человек полагает, а бог располагает; мой дружок вот уже десять лет, как ушел в мир иной, бедняга, так вот, хоть и правда глаза колет, но я не боюсь вас разгневать и буду неустанно повторять: куйте железо, пока горячо!
Эта разумная речь помогла Скорлупке собраться с мыслями. Она еще потешила немного свою гордость, но, бросив взгляд на Леденца, увидела в его глазах столько страдания и любви, что разом забыла все свои благие намерения.
— Встаньте, — сказала она прерывающимся голосом и опуская глаза. — Меня должна была оскорбить ваша страсть, в которой вы посмели мне признаться, не испросив предварительно согласия моего отца, тем более, что вам известно, что он выбрал мне другого мужа. Однако я готова простить вам ваше дерзкое признание, но только если вы мне пообещаете забыть о своей любви, которая меня оскорбляет.
— Нет, сударыня, нет, — прервал ее Леденец. — Я никогда не забуду о своей любви, я слишком честный человек, чтобы дать вам такое обещание, с каждой минутой эта преступная любовь будет все возрастать, но вспомните, несравненная принцесса, что я молчал, что это вы заставили меня вам открыться. И прежде чем вынести свой окончательный приговор, учтите, что страсть моя чище родниковой воды, я хочу, чтобы вы стали моей только с согласия вашего отца и после визита к нотариусу, а пока необходимо вырвать вас из объятий гнусного соперника, который заслуживает всяческого поношения, а не чести делить с вами брачное ложе. Если и после всего сказанного мое признание вас оскорбляет, я готов тут же, не сходя с места, повеситься. И даже если меня за это лишат почетного звания, я все равно буду счастлив принять эту смерть, раз она вас хоть на мгновение позабавит. Решайте мою судьбу, принцесса, решайте скорее! Скажите, прощает ли меня ваше сердце или ненавидит, одно ваше слово сделает меня счастливым или погубит.
— Не требуйте ответа у этого сердца, — сказала принцесса, нежно глядя на Леденца и тяжело вздыхая. — Не требуйте ответа у этого сердца, неспособного сейчас ни на какие чувства, кроме горя, которое его пожирает.
Затем Скорлупка подала принцу руку, чтобы он поднялся с колен. Он осмелился коснуться губами этой прелестной ручки, и при этом никто не оскорбился этой вольности, никто как будто даже не обратил на нее внимания. И он покинул покой Скорлупки самым счастливым из смертных.
У возлюбленных было потом еще несколько разговоров, таких же возвышенных, как этот первый, но я их вам не пересказываю, потому что мне так и не удалось узнать, о чем именно они говорили. Однако мне достоверно известно от людей, вполне достойных доверия, что Скорлупка как-то незаметно потеряла свою гордую недоступность и в конце концов призналась счастливому Леденцу, что и она от него без ума.
Общеизвестно, что когда влюбленные видятся каждый день и не устают все время повторять, что любят друг друга, они легко забывают обо всем на свете. Однако Скорлупка отличалась от всех, и чувства ее были чересчур возвышенны, чтобы она была в состоянии забыть про несчастье своего отца-короля.
