Старинные эстонские народные сказки - Крейцвальд Фридрих Рейнгольд "Составитель"
«Старинные эстонские народные сказки» — произведение, для своего времени имевшее огромное общественное значение. Оно учило народ ценить богатства своего поэтического творчества. Не менее существенными были для Крейцвальда и воспитательные и просветительные цели, достигаемые этим сборником. «Если старинные сказки, почерпнутые из уст эстонского народа и собранные в настоящей книге, предлагаются для чтения детям и молодежи, то делается это, во-первых, для того, чтобы наследие отцов стало ведомо людям нашего поколения, а во-вторых, чтобы чтение их, в свою очередь, подготовило путь для пробуждения души и ума к восприятию более серьезных знаний», — с таким пожеланием посылает Крейцвальд свой сборник в народные массы.
Крейцвальд хорошо понимал, какую роль играют сказки в развитии духовной жизни ребенка. «Ребенок, который с малых лет слушал старинные сказки и умел их пересказать другим детям, развил свои умственные способности, он сможет усвоить и то, чему будет его обучать школьный учитель, и сохранить эти знания, насколько позволят ему границы его ума», — пишет Крейцвальд в предисловии к сборнику. Разумеется, круг читателей сказок не ограничивался лишь детьми. Сказка, будучи обобщением жизненного опыта трудового люда, художественным отображением его мечтаний и надежд, увлекала и взрослых, оказывала и на них свое воспитательное воздействие.
Крейцвальд не смог включить в сборник все сказки, какие ему хотелось бы в нем поместить. Чтобы уберечь книгу от нападок клерикалов и избежать затруднений с цензурой, он вынужден был пожертвовать несколькими широко распространенными в народе реалистическими бытовыми сказками, в которых острие сатиры слишком уж откровенно направлено против помещиков и пасторов. Но зато он постарался в волшебных сказках, включенных в книгу, как можно яснее подчеркнуть и углубить их социальный смысл.
Существенной чертой сказок является их морально-воспитательная направленность. Читатель находит в них много мудрых мыслей, этическую оценку различных явлений жизни, данную путем увлекательных сказочных картин и образов. Здесь высоко оцениваются положительные человеческие качества — трудолюбие, настойчивость, решительность, предприимчивость, смелость, честность, щедрость, любовь к свободе, стремление к знаниям, к мудрости. Носитель этих качеств, сказочный герой, борется против злых, темных сил, помогает слабым, своими подвигами приносит людям пользу и сам достигает славы и счастья. Злоба, жадность, лицемерие, зависть, жажда власти здесь всегда караются. В сказках отражен самобытный педагогический талант народа. Мораль здесь органически вытекает из поступков и поведения героя, из самого хода событий и поэтому становится особенно убедительной.
Как уже указывалось выше, «Калевипоэг» в поэзии, а «Эстонские сказки» — в художественной прозе заложили основы прогрессивного романтизма в эстонской национальной литературе. Если говорить о силе общественного воздействия, то «Калевипоэг» стоит на первом месте уже потому, что в «Эстонских сказках» отсутствует такой национальный герой, как Калевипоэг, воплощающий мощь и волю, историю и будущее своего народа. Но «Эстонские сказки» являются шагом вперед в том смысле, что в них разоблачается социальное неравенство также и в эстонской деревне. В чисто литературном отношении новым в них является применение выразительных средств реалистического стиля, подготовившее путь к критическому реализму конца XIX века.
«Эстонские сказки» стали одним из самых популярных произведений Крейцвальда и всей эстонской литературы: ими зачитывались все, и молодые и старые. Уже первое издание сказок разошлось за несколько лет, за ним последовало второе издание в 1875 и третье в 1901 году. В связи со столетием со дня рождения Крейцвальда, в 1903 году, один из корреспондентов газеты «Уус аэг» («Новое время») писал: «Я был еще маленьким мальчиком, когда мой отец, который был хорошо знаком с городским книготорговцем, однажды привез домой „Старинные эстонские народные сказки“. Ох, милые, как же их читали! Старый дядюшка, по вечерам занимавшийся резьбой по дереву, бросал свою работу, у отца в зубах гасла трубка, материна прялка жужжала все тише и тише, пока совсем не умолкала. Но так как женщина не смеет тратить время попусту, то мать говорила: палец, мол, болит, прясть никак нельзя. Однако главное тут были сказки Крейцвальда… Скоро книжка эта стала ходить по рукам в деревне, а потом обошла весь приход; когда она, бедняжка, к нам вернулась, то была прямо как ощипанная курица… Короче говоря, ее зачитали до дыр. Счастливая книга!» Сказки Крейцвальда быстро распространились в народе; они имели большое значение для сохранения народной традиции сказочного творчества.
В буржуазной Эстонии «Эстонские сказки» были изданы только один раз, в 1924 году, да и то не полностью. Но интерес народа к «Эстонским сказкам» не ослабевал, и когда в 1951 году вышло новое издание с иллюстрациями Г. Рейндорфа, его большой тираж разошелся в несколько месяцев; такое же, дополненное издание вышло в 1953 году, полное издание — 43 сказки и 18 преданий — в 1967 и 1978 году.
Что же касается отдельных самых популярных, лучших сказок Крейцвальда, таких, как «Сироткин жернов» и ряд других, то они уже давно включены в школьные хрестоматии и распространились в сотнях тысяч экземпляров. Они стали широким достоянием народа и снова вошли в устный оборот. Они много раз записывались снова, и теперь иногда трудно точно установить, какие черты в них традиционные и какие взяты у Крейцвальда. Нет сомнения в том, что «Эстонские сказки» имели большое значение для идейного и морального развития народа.
«Эстонские сказки» оказали большое влияние и на эстонскую литературу. На их сюжеты Л. Койдула написала две баллады — «Король Туманной горы» и «Девушка из Нарвы» — первые произведения этого жанра в эстонской литературе. Я. Кырв по примеру Крейцвальда создал целый сборник таких же романтических переработанных сказок (1881). Баллада Я. Тамма «Дешевые рабы» (по сказке «Чурбан и Береста») написана уже в духе критического реализма. На высоком художественном уровне созданы баллады Марие Ундер (1929). Эстонская советская поэтесса Дебора Вааранди, поэтически воплотив тему послевоенного восстановления Таллина, написала балладу «Старик из Юлемисте и юный градостроитель» (1947). Ю. Кангиласки по мотивам сказки «Сироткин жернов» создал пьесу для кукольного театра (1953) и т. д.
О влиянии «Эстонских сказок» в области изобразительного искусства можно судить прежде всего по иллюстрациям к ним. Иллюстрации А. Роозилехта (1920, 1924) отличаются излишней стилизацией, зато некоторые работы Г. Рейндорфа можно назвать классическими. В музыке самым крупным произведением на темы «Эстонских сказок» является балет Э. Каппа «Златопряхи» (1956).
Наконец, надо подчеркнуть, что после выхода в свет сказок Крейцвальда оживилась деятельность других эстонских фольклористов. За сборником Крейцвальда вскоре последовали и другие издания (Ю. Кундер, Я. Кырв, М. И. Эйзен, Я. Йыгевер, О. Каллас), которые в фольклористическом отношении отличаются гораздо большей точностью, хотя и не имеют такой художественной ценности, как «Эстонские сказки» Крейцвальда.
Полный немецкий перевод всех «Эстонских сказок» был издан в 1869–1881 годах (переводчик Ф. Лёве). Некоторые сказки были напечатаны в русских, финских и французских газетах и журналах. Многие из «Эстонских сказок» вышли на английском языке в переводе У. Ф. Кирби (1895), Ф. Олькотта (1928) и Э. Мутт (1930). Сказка «Наказанная жадность» («Всесильный рак и ненасытная жена») в 1889 году дошла даже до детей Латинской Америки. Она была переведена на испанский язык, по версии французского публициста и ученого Э. Лабуле, вождем кубинского освободительного движения Хосе Марти. Ознакомившись с немецким переводом сказки «Спящая красавица», латышский поэт Я. Райнис написал символическую драму «Золотой конь» (1909).
Но лишь в условиях советского строя «Эстонские сказки» Крейцвальда получили самое широкое распространение. В 1953 году на русском языке был издан сборник, в который вошло две трети «Эстонских сказок». Те же сказки вскоре были переведены на латышский и литовский языки.
