Древнее зеркало. Китайские мифы и сказки - Автор неизвестен (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗

Юй рано умер, а женщина по временам все-таки приходила в его дом, и все золото, все одежды сейчас же стали исчезать. Сын Юя, завидев ее, поклонился и представился, а затем издали стал заклинать ее, говоря так:

– Раз отец наш умер, то мы, его дети, должны бы и вам быть детьми. Если вам не угодно даже пожалеть и приласкать нас, все же как можете вы так спокойно допустить нас до разорения?

Женщина ушла и более не приходила.

ДЕВА-ЛИСА

И Гунь был из Цзюцзяна. Ночью пришла к нему какая-то дева и легла с ним. Он понимал, что это лиса, но, влюбившись в красавицу, молчал, скрывал от людей: не знали об этом даже отец с матерью.

Прошло довольно много времени, и он весь осунулся. Отец с матерью стали допытываться, что за причина такой болезни, и сын сказал им всю правду. Родители пришли в крайнее беспокойство и стали посылать с ним спать то того, то другого по очереди, да еще повсюду развесили талисманы, но так и не могли помешать лисе. Только когда старик отец сам ложился с ним под одеяло, то лиса не приходила. Если же он сменялся и спал кто другой, то она появлялась опять. И Гунь спросил ее, как это понять.

– Все эти обыкновенные вульгарные талисманы, – отвечала лиса, – конечно, не могут меня удержать. Однако для всех ведь существует родственное приличие, а разве можно допустить, чтобы мы с тобой блудили в присутствии отца?

Старик, узнав это, еще чаще стал спать с сыном, даже не отходил от него. Лиса перестала приходить.

Затем случилась смута. Разбои и мятежи свирепо прошли по всей стране. Вся деревня, где жил И, разбежалась, и вся семья его рассеялась. Сам он бежал в горы Гуньлунь. Кругом были дикие, безлюдные места, а с ним никого близкого или знакомого. Солнце уже закатывалось, и в душу все сильнее и сильнее закрадывался страх. Вдруг он видит, что к нему подходит какая-то дева. Думал было, что это из беженок. Посмотрел вблизи: оказывается, его дева-лиса. После разлуки и средь разрухи свидание было радостным и милым.

– Солнце уже на западе, – сказала ему лиса. – Идти больше, пожалуй, некуда. Подожди-ка здесь некоторое время, пока я не присмотрю места получше, где бы можно было устроить домик, чтобы спрятаться от тигра и волка.

Прошла несколько шагов к северу, присела где-то в траве, что-то там такое делая. Потом через небольшой промежуток времени вернулась, взяла И за руку и пошла с ним к югу. Сделали десяток-другой шагов – она опять потащила его обратно. И вот он вдруг видит тысячи огромных деревьев, которые окружают какое-то высокое строение, с медными стенами, и железными столбами, и с крышей, напоминающей серебро. Посмотрел вблизи – стены оказались ему по плечо, причем нигде в них не было ни ворот, ни дверей, но все они были усеяны углублениями. Дева вскочила на стену и перепрыгнула. То же сделал И. Когда он вошел в ограду, то подумал недоверчиво, что золотые хоромы человеческим трудом не создаются, и спросил лису, откуда все это явилось.

– Вот поживи здесь сам, – сказала она, – а завтра я тебе это подарю. Здесь золота и железа на тысячи и десятки тысяч. Хоть полжизни ешь – не проешь.

Затем стала прощаться. И принялся изо всех сил ее удерживать, и она осталась, причем сказала ему:

– Меня бросили, мной пренебрегли – этим я уже обречена на вечную разлуку. А теперь смотри: не могу быть твердой.

Когда И проснулся, лиса ушла неизвестно куда. Рассвело. И перепрыгнул через стену и вышел. Обернулся, посмотрел туда, где был, – никакого здания уже не было, а только четыре иглы, воткнутые в перстень, а на них коробка из-под румян. А то, что было большими деревьями, оказалось старым терновником и диким жужубом.

ОЖИВШИЙ ВАН ЛАНЬ

Ван Лань из Лицзиня скоропостижно умер. Янь-ван {265}, пересмотрев дело о его смерти, нашел, что это произошло по ошибке одного из бесов, и велел взять Вана из ада и вернуть его к жизни. Оказалось, однако, что труп Вана уже разложился. Бес, боясь наказания, стал говорить Вану:

– Быть человеком, стать нечистой силой – это мука. Быть нечистой силой, стать святым – это радость. Если это радость, то к чему обязательно возрождаться к жизни?

Ван согласился, что это так.

– Здесь есть некая лисица, – продолжал бес, – у которой золотая красная ярь бессмертия уже готова. Если украсть эту пилюлю и проглотить – душа не уйдет и жить можно долго. Ты только дай мне идти, куда я поведу, – все будет так, как тебе желательно. Хочешь ты или нет?

Ван согласился, и бес повел его.

Вошли они в высокий дворец. Видят – высятся большие здания, но томительно грустно и пустынно. Какая-то лисица сидит под луной, подняв голову кверху и смотря в пространство. Выдохнет – какой-то шарик выходит изо рта, и взвивается вверх, и там влетает в середину луны. Вдохнет – он падает обратно. Поймает его ртом и опять выдохнет… И так до бесконечности. Бес подкрался и стал выслеживать, поместившись у нее сбоку. Дождался, когда она выплюнула шарик, быстро схватил его в руку и дал Вану проглотить. Лисица испугалась и с грозным видом обернулась к бесу, но, увидев, что тут двое, побоялась, что ей не справиться, и, разъяренная, убежала. Ван простился с бесом и пошел домой.

Когда он пришел домой, то жена и дети, увидев его, испугались и попятились. Ван, однако, все рассказал, и они стали мало-помалу сходиться. Ван стал спать и жить по-прежнему. Его приятель Чжан, услыхав про все это, пришел его проведать. Свиделись, разговорились о здоровье и других делах.

– Мы с тобой были всегда бедны, – говорил Ван Чжану. – А теперь у меня есть секрет: можно им добыть себе богатство. Можешь ли ты пойти со мной, куда я пойду?

Чжан нерешительно соглашался.

– Я могу лечить без лекарства, – продолжал Ван. – Решать будущее без гадания. Я хотел бы принять свой вид, но боюсь, что те, кто меня знает, испугаются меня, как наваждения. С тобой я пойду и при тебе буду. Согласен?

Чжан опять сказал «да», и они в тот же день собрались и пошли.

Пришли они к границе губернии Шаньси. Там в одном богатом доме вдруг захворала девушка, перестала видеть и погрузилась в обморок. Пичкали ее всеми лекарствами, служили всякие молебны – словом, все испробовали, что было можно. В это время Чжан пришел в дом и стал хвастаться своим искусством. У богатого старика она была единственная дочь, он ею дорожил и любил ее, говоря, что тому, кто сможет ее излечить, он даст в награду тысячу лан. Чжан просил разрешения посмотреть девушку и в сопровождении старика вошел в комнату. Видит: она лежит в забытьи. Открыл одеяло, пощупал тело. Девица в полном обмороке, ничего не чувствовала. Ван шептал Чжану:

– Ее душа ушла. Пойду поищу ее.

– Хотя и опасна болезнь, – заявил Чжан старику, – однако спасти можно.

Старик спросил, какое здесь нужно лекарство, но Чжан ответил, что никакого лекарства не нужно.

– Душа барышни, – говорил он, – ушла куда-то в другие места, и я уже послал духа искать ее.

Часа так через два вдруг появился Ван и сказал, что нашел душу. Тогда Чжан еще раз попросил у старика позволения войти. Опять пощупал, и сейчас же девица стала потягиваться, и глаза ее открылись. Старик очень обрадовался, стал ласково ее расспрашивать.

– Я играла в саду, – рассказывала девушка, – и вдруг вижу: какой-то юноша с самострелом в руке стреляет в птицу. Несколько человек ведут прекрасных коней и идут за ним. Я хотела сейчас же убежать, но мне нагло загородили дорогу. Юноша дал мне лук и велел стрелять. Я застыдилась и закричала на него, но он сейчас же схватил меня и посадил на лошадь, сел со мной, и мы поскакали. «Я люблю с тобой играть, – говорил он мне, – не стыдись!» Через несколько верст мы въехали в горы. Я сидела на коне, кричала и бранилась, юноша рассердился и столкнул меня так, что я упала у дороги. Хотела идти домой, но не знала куда. Но вот идет какой-то человек, берет меня за руку, и мы быстро мчимся, словно скачем на коне… И в мгновение ока мы дома. Все это произошло быстро, словно во сне, от которого просыпаюсь.