Искатели злоключений. Книга 2 - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Ну что ж, – вздохнул дядюшка, – начнем пускать МОИ деньги на ветер?
– Начнем, что поделать… – притворно вздохнул и я.
И мы отправились в ближайшую харчевню транжирить дядюшкины гнэльфдинги.
Глава тринадцатая
Зондерлинг, за те сто лет, что мы в нем не были, здорово изменился. Но еда, которую подавали в харчевне «РАЙ ДЛЯ ОБЖОР», осталась по-прежнему очень вкусной. Набив животы и немного опустошив дядюшкин кошелек, мы выкатились все трое на улицу Мартовских Котов и решили немного по ней прогуляться.
– После сытного обеда нельзя заваливаться сразу спать, – сказал нам Кракофакс и, скосив глаза и заметив на щеке хлебную крошку, ловко слизнул ее длинным языком – он не любил, чтобы пропадало добро, за которое платили немалые деньги. – Во время сна, – продолжил дядюшка свое нравоучение, – вам могут присниться ужасные кошмары, и у вас испортятся нервы. А нервные клетки не восстанавливаются – учтите это!
– Хорошо, мы учтем, – поддакнул я своему воспитателю. Хотя предпочел бы увидеть кошмары во сне, чем наяву, а из-за дядюшкиных «прогулок» нам приходилось с ними сталкиваться сплошь и рядом.
Мы прошли неспешной походкой два квартала по улице Мартовских Котов и свернули на Кипарисовую улицу. И вдруг увидели огромный рекламный щит, на котором красовалось изображение симпатичного рыжего пса с лохматыми ушами. Яркими разноцветными буквами на щите было написано: «Цирк Джузеппе Озверелли! Приходите и вы не пожалеете! Чудо-пес по имени Кекс и вся труппа приглашают вас на наши представления! Гимнасты и фокусники, клоуны и факиры, акробаты и музыкальные эксцентрики порадуют дорогую публику своим искусством!»
– Да это же наш дружок Кексик! – воскликнул я и показал пальцем на портрет рыжего пса. – Ну да, это он!
– Хоть Кекс и «чудо-пес», но он не волшебник, и сто лет ему никак не протянуть, – хмыкнул Кракофакс.
– А вот мы проверим! – снова воскликнул я и принялся умолять дядюшку сводить меня и Пугаллино в цирк на представление.
Но старый скряга заупрямился не на шутку:
– Тратить деньги на то, чтобы полюбоваться на обыкновенную дворнягу?! Это можно сделать и бесплатно, достаточно заглянуть в ближайшую подворотню!
К счастью, вскоре Пугаллино пришел мне на на помощь. Уловив момент, когда в нашем с дядюшкой споре возникла крошечная пауза, он торопливо сказал:
– Кекса можно увидеть и бесплатно! Давайте подойдем к служебному входу цирка и попросим, чтобы его к нам пригласили на одну минутку!
– А ведь верно! – рассмеялся Кракофакс. – И как это я сам до этого не додумался! Оказывается, из тряпок можно делать не только бумагу, но и хорошие мозги! – И он благодушно похлопал Пугаллино по плечу ладошкой.
– В моей голове была солома, а не тряпки, – уточнил юный гнэльф.
А я добавил:
– И бумагу давным-давно делают из древесины, а не из тряпок. Ты отстал от жизни, дядюшка!
– Ну-ну, не обижайтесь, – хихикнул старый ехидина. – Я не хотел оскорбить нашего друга. Подумаешь, был пугалом в огороде! Однажды я проторчал несколько лет фаянсовой фигуркой на шкафчике у одной волшебницы, и, как видите, совсем от этого не поглупел!
Потом, посмотрев на часы, дядюшка сказал:
– Без четверти шесть. Первое представление начнется через пятнадцать минут. Если мы поднажмем, то, наверное, успеем повидать Кекса.
И мы припустились бегом по Кипарисовой улице к знакомому нам цирку господина Озверелли.
Глава четырнадцатая
К нашему счастью, дядюшкины часы обладали удивительным свойством: стоило только кому-нибудь на них посмотреть, как они, в знак признательности за то, что на них обратили внимание, тут же прибавляли к точному времени еще минут пятнадцать – двадцать. Поэтому мы прибежали к цирку за полчаса до начала представления и Кекса повидать успели.
Увы, мой дядюшка в который раз оказался прав: того, НАШЕГО КЕКСА, уже не было в живых. А нас встретил у служебного входа его потомок в двадцать восьмом колене. Этот Кекс был точной копией своего пращура и унаследовал от предка не только внешность, но и талант циркового артиста. Узнав, кто мы такие и зачем заявились в Зондерлинг, он сказал:
– Попробую вам помочь. Давайте встретимся после последнего представления и все обсудим. Вы где остановились? В каком отеле?
– Остановились мы на улице Мартовских Котов, – поспешил ему ответить Кракофакс. – А вот отель мы пока не выбрали: с финансами, знаете ли, затруднения…
Кекс вытащил передней лапой из-за ошейника купюру в двадцать гнэльфдингов и протянул ее дядюшке:
– Вот, возьмите. Здесь рядом есть неплохая гостиница – этих денег вам хватит, чтобы снять в ней номер на пару суток. А вечерком я к вам сегодня загляну, и мы поговорим.
И, извинившись, он помчался в гримерную.
– Не стыдно тебе, дядюшка, выпрашивать деньги у незнакомого пса? – накинулся я с упреками на старого сквалыгу, едва только четвероногий артист исчез за дверями цирка. – Даже пуппетроллю нужно иногда вспоминать о совести!
Кракофакс в ответ ехидно усмехнулся:
– Во-первых, в моем возрасте забывчивость простительна. Во-вторых, я денег не выпрашивал, Кекс сам их предложил. И в-третьих, он нам не чужой: не знаю, как вы, а я успел с ним подружиться!
Переубеждать дядюшку было безнадежным делом, и я махнул рукой:
– Постарайся больше у него ничего не клянчить! Мы пришли к Кексу не за гнэльфдингами, а за помощью. Нам нужно отыскать Кнедлика и Гэга!
– С деньгами заниматься поисками все-таки веселее. Не так ли, Пугаллино? – Кракофакс, пряча усмешку, взглянул на моего юного друга.
– Наверное. Но я готов искать их и с пустыми карманами…
– Скоро тебе представится такая возможность! – ухмыльнулся дядюшка. – Ты еще не потерял свои полсотни? Береги эти денежки получше, а то я сильно расстроюсь, если ты их где-нибудь нечаянно выронишь.
Так, перебрасываясь невинными шуточками, мы добрели до отеля, который нам порекомендовал Кекс, и сняли в нем свободный трехместный номер. Пугаллино сразу же побежал принимать душ – этот бывший огородный страж оказался невероятным чистюлей, – а мы с дядюшкой сели в кресла и стали смотреть телевизор. К сожалению, он был не совсем исправен и время от времени перепрыгивал с одного канала на другой. И там и там показывали новости, но дикторы почему-то сообщали о них совсем по-разному. Так, если один из дикторов говорил, что премьера в Зондерлингском театре комедии прошла с огромным успехом, то другой диктор о той же премьере высказывался с пренебрежением и оповещал своих телезрителей, что она потерпела полный провал. Дядюшке нравилось смотреть и слушать, как эти упрямцы противоречат друг другу, но мне такое «представление» было не по душе, и я включил радиоприемник. Лучше бы я этого не делал! Третий диктор, уже невидимый, а только слышимый, ввязался в оживленную полемику своих телевизионных коллег. Начался такой горячий обмен мнениями, что я понял: пора зажимать уши, а то свихнешься! Я прилег на постель и накрыл голову подушкой. Но покоя мне обрести не удалось: старые кроватные пружины подо мной при малейшем моем движении издавали звуки, похожие на звуки расстроенной шарманки. Прислушавшись получше, я различил несложный мотив: это был «Ах, мой бедный Августин, Августин!». Понаслаждавшись музыкой минуты две или три, я вскочил с кровати и пошел в ванную комнату – Пугаллино уже освободил ее, и теперь я мог слегка освежить свою одурманенную голову под приятным душем. Но едва я прикоснулся рукою к крану с горячей водой, как трубы запели тирольскую песню. А когда я включил еще и холодную, то к тирольской добавилась и какая-то африканская мелодия. Смочив волосы и лоб, я торопливо выключил сводный оркестр народных инструментов. Потом взял с полочки оставленный Пугаллино гребешок и причесал свой непокорный вихор. Взглянул в зеркало и ахнул: на меня смотрело из него какое-то треугольное чудовище самых дивных расцветок! К счастью, оно не стало выскакивать из зеркала и набрасываться на меня – нечто подобное однажды уже случалось кое с кем! – и я вскоре успокоился. Плюнув на свое дурацкое отражение, я вышел из ванной комнаты и, подойдя к дядюшке, уже посиневшему от хохота – так ему нравилась перебранка трех дикторов! – громко сказал:
