Маленький Зверёк из Большого леса (СИ) - Ахметшин Дмитрий (читать бесплатно полные книги .txt) 📗

   В гнезде Зверёк нашёл несколько тюбиков кра­ски и спустился вниз, осторожно держа один из них в зубах.

   -- Теперь мы будем рисовать, -- провозгласил Талисман так, как будто они были на сцене, а на зри­тельских местах сидели зрители. Подул ветер, и ёлки захлопали ветвями, что и правда немного походило на аплодисменты. -- Измажь правую лапу в краске... так... теперь приложи её к стволу. Вот здесь, рядом со мной, кора поровнее.

   Зверёк сделал, как было велено. Остался аккурат­ный белый отпечаток, и тотем, повернувшись к нему "лицом", торжественно сказал:

   -- Ты -- из семейства куньих.

   -- Что же мне делать? -- расстроился Зверёк.

   -- Хм-м. Скажи мне, где твой ареал обитания.

   -- Я боюсь орлов, -- сказал Зверёк и захныкал. Весть, что у него, оказывается, есть семейство и теперь оно всё потерялось, изрядно его расстроила.

   -- Где ты живёшь?

   -- В печной трубе.

   -- Вот это поворот! Никогда не слышал о ку­ньих, которые живут в печных трубах. Может, ты саламандра?

   Ёлки зааплодировали ещё громче. Мимо Зверька и Талисмана пролетел солидный ком снега.

   -- Саламандра?

   -- Именно так. Вообще-то саламандры целиком состоят из огня и живут на солнце, в жерлах вулканов, а иногда в печках. И раз ты живёшь в печной трубе, значит, ты тоже саламандра. Посмотри на себя! Ты же весь в саже. Нет, ты точно саламандра.

   Зверёк повертелся на месте, чтобы разглядеть свой хвост. Он и вправду оказался таким чёрным, что на снегу смотрелся, как проталина.

   -- Скажи хотя бы, как меня зовут, мудрый Талис­ман. Я совсем ничего не помню. Я так хорошо спал, что думаю, будто всё это до сих пор мне снится.

   -- Ну нет, -- сказал Талисман и засмеялся. -- Я тебе точно не снюсь. Мы все называли тебя про­сто Зверьком, потому что твоих маму и папу никто не видел, чтобы спросить, как они тебя назвали. Может быть, ты и правда родился из огня.

   Зверьку взгрустнулось. Не может быть, чтобы у него не было мамы и папы, хотя сам он их тоже со­всем-совсем не помнил.

   -- Почему я проснулся так рано? -- спросил он у Талисмана. -- Все звери ещё спят, и сейчас даже не с кем поиграть.

   -- Я видел тебя осенью. Ты был какой-то весь со­средоточенный. Такой, что даже топорщились усы. Сказал, что у тебя есть одна идейка и что ты пошёл спать. Я ещё подумал спросить, когда ты проснёшься: индейка у тебя есть или индианка? Шутка.

   От волнения Зверёк (теперь мы можем называть его вот так -- с большой буквы. Ведь Зверёк -- это тоже имя, такое же, как твоё, читатель) заскрёб коготками по дереву.

   -- Кажется, припоминаю. Я лёг спать с каким- то делом. Ведь когда у тебя есть дело, тебе так плохо спится! А что было до этого?

   Зверёк посмотрел на своего друга, и сказал в сердцах:

   -- Ничего не помню!

   -- Сходи к ручейному холму. Тогда, по осени, ты возвращался как раз оттуда. Может быть, там ты всё вспомнишь.

   -- Это хорошая мысль! -- обрадовался Зверёк и стал собираться в дорогу.

   До холма плыть довольно далеко, поэтому он по­просил разрешения взять на время сорочье гнездо в качестве лодки.

   -- Только не растеряй краски, -- строго сказал Та­лисман.

   Зверёк наломал еловых веточек, таких, которые больше других подходили на роль вёсел, и отправился за гнездом. Дорогой он придумал игру в тонущий ко­рабль, на котором он был одновременно и капитаном, и юнгой.

   -- Флюпки на воду! -- зажав веточки в зубах, командовал он, и сам же откликался:

   -- Ефть, капифан!

   И волок свою "шлюпку" с одной ветки на другую до тех пор, пока не сбросил её на снег. Зверёк спрыг­нул в неё и погрёб в сторону ручейного холма.

   Он плыл как будто по подземному царству. Всё вокруг выглядело таким незнакомым. Ночные пти­цы молчали, букашки-таракашки спали, укрывшись снежным одеялом. Вот здесь, между двух сосёнок-близнецов, жило семейство мышей, которых звали Тяп-Тяпами. Всех вместе, потому что лесные жители всё время путались, сколько же мышей там живёт, сколько братьев у мыши-папы, сестёр у мыши-мамы и сколько у них, всех вместе, мышат. Сейчас они все ворочаются в своих пуховых постельках и снится им тёплый летний денёк, один на всех.

   А вон там, на лужайке, рос папоротник, и по ночам там танцевали и подмигивали друг другу светлячки. За ними так интересно наблюдать. Как за звёздным небом. Теперь же из-за снега ничего не разглядеть.

   Мир опустел без друзей и знакомых, и пригорю­ниться Зверьку не давала только необходимость по­стоянно грести.

   Ручьи на холме все замёрзли, а чтобы забраться туда приходилось подгребать хвостом. Когда Зверёк оказался на верхушке, он уже выбился из сил. Без зво­на ручьёв здесь стояла дремучая тишина.

   Где-то здесь, под кустом смородины, живёт кро­шечная Кся. Это не просто кся, из тех, что населяют затерявшиеся в лесу полянки, что живут под корнями пеньков, что разбегаются от вас прочь, когда вы ворошите груду опавших жёлтых листьев. Это кся, которая живёт в несуществующей вещи.

   Несуществующую вещь Зверёк хранил прямо здесь, в зарослях смородины. Все его знакомцы знали о ней, и все удивлялись: "Что за нелепица! Для чего же она годна?", но самому Зверьку несуществующая вещь очень нравилась. Тем более что в ней жила на­стоящая кся.