Новые сказки(2-е издание) - Бехштейн Людвиг (читать книги бесплатно .TXT) 📗
— Ах, как мне приятно это слышать! — ответила принцесса. — Будь моим камергером, войди ко мне в карету! — Путник исполнил ее желание и всю дорогу так прекрасно занимал ее, что она начала смеяться и немного забыла о своем горе.
Вскоре приехали они к волшебнику. Тот представлял из себя маленькое, уродливое создание; он сидел на обрубке дерева и уже довольно долго поджидал свою высоконареченную невесту; он очень удивился, заметив, что принцесса приехала не одна.
Юноша тотчас же вежливо подошел к нему, представился, как камергер принцессы, и приветливо предложил взять щепоточку табаку из его золотой табакерки. Сердце у него запрыгало от радости, когда он увидел, что тот действительно схватил табакерку и взял из нее порядочную понюшку табаку.
— Итак, высокочтимый господин колдун, — начал молодой человек свою речь, потянув обратно к себе табакерку, крышку которой он повернул в правую сторону, — теперь мы можем поговорить друг с другом совершенно спокойно, — ведь вы теперь прикованный человек.
— Это что значит, дурак! — вскричал волшебник и хотел вскочить, но не мог двинуться с места, точно его пригвоздили к обрубку дерева, на котором он сидел.
— Что же, долго продолжится эта глупая шутка? — спросил обманутый колдун, изводясь с досады. — Я уже устал сидеть. Кончай скорей! — пусть-ка испытает это удовольствие кто другой!
— Ну, я скажу вам что-то, высокоблагородный господин колдун! — шутил молодой мясник. — Можно в скором времени помочь вам. Освободите только эту принцессу и кроме того обещайте никогда вперед не насылать на землю ее отца ни голода, ни дороговизны, ни мятежа, ни других подобных глупостей. Все эти обещания вы обязаны скрепить собственноручной подписью; да еще позаботьтесь о том, чтобы и самая персона ваша больше не попадалась мне на глаза.
Волшебник охал, кряхтел, потел и изворачивался на все лады, ничто не помогало, — ему пришлось согласиться на требования принцессиного освободителя. Тогда последний вынул опять табакерку, повернул крышку налево и сказал вежливо:
— Не угодно ли еще понюшечку?
Волшебник ударил по табакерке со всего размаху, так что весь табак разлетелся, поднялся со своего седалища и, как буря, понесся прочь.
Тогда принцесса вошла со своим освободителем в карету, и они поехали к королевскому замку уже самой короткой дорогой. Король и весь его двор приняли их с большой радостью. Освободитель принцессы понравился всем, особенно же ей самой.
— Его хочу взять себе в мужья и никого другого! — сказала она.
Старый король был этим очень доволен, — и вот, храбрый молодой мясник сделался вскоре женихом прекрасной принцессы и наследником старого короля.
Золотые овечки
Вот раз бродила Ильза также одна по зеленой роще, окружавшей отцовский замок. Там было большое разнообразие всяких прелестей: столетние деревья, живописные скалы с вросшими в них высокими кустами папоротников, редкостные растения и цветы. Ильза дошла до ущелья между скалами, куда до сих пор еще не попадала. Из глубины ущелья раздавалось мелодичное пение, точно из эоловой арфы. Девушку манило идти все далее, в глубь сухого прохода, становившегося уже, да уже и потому все темнее, да темнее. Вдруг в том месте, где ущелье сделалось совсем узким и мрачным, показался сквозь щелочку мягкий свет, и что-то заискрилось. Ильза не противилась искушению пойти на этот блеск.
Она протискалась сквозь скалистую теснину и, пораженная, увидела, что перед ней открылся совершенно новый мир.
Звуки раздавались сильнее и росли в ее ушах, свет становился необыкновенно ясным, цветы блестели новыми красками. И все эти цветы были из сияющих драгоценных каменьев, а их листья из зеленых изумрудов самых разнообразных оттенков. Маленькие существа, вышиною не более двух футов, копошились в долине; этот бесчисленный народец вскоре целой толпой окружил Ильзу, приветствовал ее, доверчиво, даже навязчиво вертясь кругом нее.
— Кто вы такие? — спросила Ильза удивленно. — Никогда я не видала вас и никогда не слыхала о вас!
— Мы горные обитатели, гномы, — ответило одно премиленькое существо тонким, резким голоском, похожим на трескотню кузнечика. — Не удивляйся тому, что ты нас не знаешь. Только в известные дни и в известные часы открываются наши гроты, и глаз человеческий может тогда взглянуть на нас.
— Да я даже никогда и не слыхала о горных людях, о гномах, — продолжала Ильза, как будто очнувшись от какого-то сна.
— Постарайся узнать нас и ты полюбишь нас! — возразил маленький оратор. — А если ты полюбишь нас, то сама сделаешься нашей, — можешь быть даже нашей царицей!
Царицей — как приятно содрогнулось молодое Ильзино сердце при этом слове! О царицах она, конечно, знает из разговоров в замке ее отца. Она знает, что все царицы очень богаты и, но большей части, очень красивы, что им все служат и повинуются; даже кормилица часто рассказывала ей об этом. Почему же и Ильзе не сделаться царицей? Она охотно последовала за малютками, своими новыми, потешными знакомцами, и обошла с ними все подземное царство, очаровавшее ее своими чудесами, ослепившее великолепием и своими мелодичными звуками наполнившее восторгом ее душу. Тихий ропот журчащих ручейков, далекий шум водопадов, стремление бурных потоков, прорывающихся из-под земли к свету, мягкие сумерки, не похожие на сумерки солнечного заката, — все это пленяло и мысли и чувства Ильзы, которая была еще сущий ребенок!.. К тому же, гномы так любезничали с ней, с ними можно было так мило поиграть, что Ильза захотела навсегда остаться в подземном царстве. Да и ничто не тянуло ее вернуться домой: отец, угрюмый, суровый рыцарь, никогда особенно не заботился о ней, а кормилица не сумела завладеть сердцем девушки, да и жить-то ей осталось недолго. Дома Ильзе пришлось бы печально коротать свои дни в уединенном замке, куда не заглядывал ни один человек. А между тем гномы соблазнительно нашептывали ей:
— Останешься у нас, так никогда не состаришься! Будешь вечно цвести блеском юности. Каждый день будет для тебя новым торжеством! Все, что ты пожелаешь иметь, будет предоставлено тебе в лучшем виде!
Увлеченная такими словами, осмотрелась Ильза кругом и вдруг увидела стадо овец. Они были ростом не более ягняток, а шерсть у всех была золотая, даже у резвой собачки, прыгавшей около этого стада. Пастуха не было видно, хотя пастушечий посох и стоял тут же. Внезапно охватило Ильзу желание пасти это стадо, и вот, она вздумала испытать гномов и сказала:
— А если бы я осталась у вас, добрые гномики, и захотела бы взять себе это стадо и сама пасти этих овечек, — дозволили бы вы мне это и исполнили бы вы мое желание?
— Да, да! — раздались тысячи нежных голосков.
Одно условие, однако, назначили ей гномы: она не смела ступать на покинутую ею землю и обязывалась тщательно заботиться о том, чтобы ни одна из бесценных овечек не пропала. Затем, гномы передали ей золотой посох, украсив его серебряными лентами, и стали приветствовать ее, как свою, с большим ликованием.
Живя теперь в подземном мире, Ильза потеряла всякий счет дням, месяцам, годам, даже не замечала перемен времени года. В замке заметили ее отсутствие, думали, придумывали, куда бы она могла исчезнуть, жалели, тосковали по ней, а потом и забыли ее. Кормилица умерла, отец погиб в бою, его враги опустошили и разрушили замок, так что он представлял собою груду развалин на вершине горы, кругом которой зеленела роща. Но и последняя изменила свой вид: столетние деревья были все срублены, а на их месте зеленел молоденький лесок. — Прошло много долгих лет, а Ильза все еще пасла свое золотое стадо, играла с малютками-гномами, узнала от них многое таинственное из жизни природы, много чудес подземного царства; воспоминание же о том мире, в котором она жила прежде, проносилось в ее голове, как какой-то сон. Однако, воспоминание это не заглохло, напротив, представлялось ей все живее и живее, и обратилось, наконец, в страстное желание повидать тот покинутый мир. Постепенно Ильза убедилась, что некоторые из гномов имеют общение с внешним миром, отправляются туда по каким-то делам, между тем как ей строго воспрещено сноситься с тем, что находится вне подземного мира. Все чаще и чаще спрашивала она себя, достигнуто ли истинное счастье, и печальные размышления все более и более нарушали ее душевный покой.
