Румынские сказки - Крянгэ Ион (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
— Да ведь в наше-то время, ей-богу, не знаю, Кирикэ, где такую святую найдём, какую ты ищешь. Я так думаю, как бы не прогадать, ежели долго выбирать будем.
— Да нет, хозяин, положись на меня, уж я знаю, что делаю.
Опять уступил Ипат, и вернулись они вечером домой снова ни с чем. Но уж теперь у Ипата и вовсе работа не клеится, и еда не идёт ему впрок, и сон от него бежит, — словом, из рук вон, ему невмоготу. День-деньской ловит божьих коровок, кладёт себе на руку, приговаривает:
Что поделаешь? Заболел парень женитьбой! И ведь как это говорится: когда человек не в себе, подальше держись от него. Как сказано: тлеет огонь в мокрой соломе. Так и с Ипатом — грустит да вздыхает, едва воскресенья дождался.
А когда наступило оно, отправились оба в третье село на хоровод. Как только пришли, вступает Ипат в пляс с дивчиной, у которой глаза, как у бесёнка, сверкают. Научился хитрюга с первого взгляда таких девчат отыскивать, а уж про то, что на сердце у них и чего они стоят, одному Кирикэ, конечно, известно; ибо нет ничего труднее, как человека выбрать! Но Кирикэ был тут же. Что он сделал, никому не известно, но только прикипели у Ипата и у той девчонки сердца одно к другому. Сатана уколол их, как видно. Лишь только вышел Ипат из круга, отводит его Кирикэ в сторону, спрашивает:
— Ну, как, хозяин?
— Да так, Кирикэ! Глаз с неё не спускал, до того мне люба она; ежели не на ней, то ни на ком никогда не женюсь. Довольно ты мне мозги туманил.
— А ведь она, хозяин, подходит, — отвечает Кирикэ. — Правда, есть и у неё одно чёртово ребро; но если жить будем, не умрём, вытащим его.
То-то обрадовался Ипат! Пристал он к девчонке пуще банного листа. То меж собой переглянутся, то словцом перекинутся, то загадкой, то шуткой, то одним, то другим — крепко полюбились друг другу. Не вытерпел Ипат, пошёл к отцу-матери в жёны её просить. Как говорится:
Обрадовались родители хорошему человеку, от всего сердца отдают дочку. Через несколько дней сыграли свадьбу, увёз Ипат невесту вместе с приданым домой — и дело с концом! Зажили они в согласии и любви, что два голубя. И говорит однажды Ипат своему слуге:
— Золотая, Кирикэ, у меня жена! Здорово я её выбрал.
— Золотая, хозяин, ничего не скажешь. Но только знаешь пословицу: где тонко, там и рвётся! Ещё посмотрим. Помнишь, говорил я тебе, что и у этой, какая она ни добрая и кроткая, а всё-таки одно ребро чёртово есть, и вынуть его непременно надо, коли хочешь такую жену иметь, чтобы жить с ней до глубокой старости.
— Ну, уж тогда не знаю. Кирикэ, кто на тебя и угодит. Думаю, только чёрт до нутра твоего докопается!
Года не проходит, приносит жена ему сына. А ещё через месяца три наезжает нежданно-негаданно тесть, зовёт обоих на свадьбу жёнина брата. Кирикэ, всё учуяв, как чёрту положено, отводит хозяина в сторону и говорит:
— Хозяин, пусть жена твоя с ребёнком едет, а сам скажи, что вслед за ними выедешь, если будет время, а нет — пускай не обессудят. Дальше как быть, научу тебя после.
Ипат, привыкнув во всём Кирикэ слушаться, говорит тестю:
— Отец, не могу я ехать. Сам видишь, дел у меня по горло. Еле-еле с работником вместе управляюсь. Жена пускай без меня едет. Если время позволит, выберусь и я за ней следом, а нет прошу не гневаться.
Видит тесть, что ничего не поделаешь, забрал жену и ребёнка Ипата, и отправились в путь.
На второй день свадьбы говорит Кирикэ Ипату:
— Хозяин, настало время чёртово ребро у жены твоей вынуть. Живо садись на коня и поезжай на свадьбу. Вот что тебе делать надо, когда на место прибудешь. Рядом с домом тестя твоего стоит хатенка укромная, где старая сводня живёт, искусная-преискусная в своём деле — ну, хитрее ведьмы. Отправляйся прямо к ней, выдай себя за проезжего. В лепёшку разбейся, небо и землю ей обещай, а уговори её жену твою туда заманить. Вот и увидишь, на что бабы способны и чего женская верность стоит.
— Что ты, Кирикэ, что ты! Тут уж я головой поручился бы…
— Не будь ты щедрым таким, хозяин. Прибереги свою голову, она тебе ещё пригодится…
— А не узнают меня там, Кирикэ?
— Нет, хозяин, хоть на свадьбу иди, уж я так сделал, что никто тебя на узнает.
Ипат, желая убедиться во всём, послушался и поехал. Как только до той деревни добрался, завернул к бабе и, заведя речь издалека да обиняками, стал под конец просить её привести к нему в тот же вечер жену Стана такого-то, что в селе таком-то живёт.
Бабка как услыхала, рот ладонью прикрыла, затрясла головой.
— Милый человек, как я могу такое сделать? Тем паче, что муж у неё добрый, и статный, и богатый, и сама она не из тех, что ты думаешь.
Отвязал Ипат от седла флягу с водкой, дал отхлебнуть бабе несколько раз, после кошелёк протянул, битком набитый деньгами, и сказал:
— Если, бабуся, окажешь мне эту услугу, ещё лучше тебя отблагодарю. Будь спокойна, ни одна душа не узнает об этом.
Призадумалась баба, вроде и не охота ей дело делать, но и от кошелька отказаться не хочется. Постояла в раздумье, потом взяла кошелёк и говорит:
— Ни дна тебе, ни покрышки, добрый человек! Известно мне, что такое тоска сердечная, пропади она пропадом!.. Не знаю, право, как дело станет; со стыда сгораю, как подумаю, что явлюсь к этой женщине с такими словами… Но, однако, пойду, посмотрю; удастся — хорошо, а нет — на меня не пеняй; знаешь сам, что нелёгкие это дела и редко мы в них успеваем.
— Уж ты поверь мне, бабуся, если сделаешь дело, за мной не пропадёт.
— Что ж, — говорит бабка, — попытка — не пытка. Кто знает, откуда заяц выскочит! Тем паче, что мужа-то здесь нет.
К вечеру оставляет она гостя одного в хате, а сама на свадьбу идёт, по соседству. Отводит женщину в сторонку, шепчет ей на ухо бог весть что, сулит чудеса разные, совсем ей голову закружила.
— Бабуся, — говорит женщина, — как же нам сделать, чтобы всё хорошо устроить?
— Уж не бог знает, как это трудно, молодка-красотка, — отвечает баба. — Ступай в комнату, где ребёнок твой спит, разбуди его, он тогда плакать начнёт. Потом ущипнёшь его малость, он заорёт вовсю. Отец у тебя сердитый, не вытерпит, велит отнести его к бабке, ко мне, значит. Ты и бери ребёночка вместе с корытцем — и в мою хату. А уж дальше…
Послушалась женщина бабы, делает, что та ей велела, и является вечером к Ипату с младенцем на руках. Не успела войти — и ну хихикать, о свадьбе всякую всячину рассказывать, а мужа не узнаёт, хоть убей!
Напоил Ипат обеих до бесчувствия, вынул младенца из корытца, как его Кирикэ научил, и домой! Кирикэ, завидя его, к воротам выбежал.
— Ну, хозяин, — говорит Кирикэ, — обманул я тебя или нет?
— Нет, Кирикэ, нет. Теперь я сам вижу, что баба сотворить может. Больше ни часу не стану с ней жить. Выгоню её к чёрту, сорную траву!
— Ни-ни, хозяин, не делай такого! Жена у тебя, каких мало. Я-то знаю, кто тут виноват. Пускай сначала она домой вернётся, тогда мы у неё чёртово ребро вынем, и сам увидишь, что за женщина из неё будет.
Между тем очнулись жена Ипата и баба, смотрят — ни гостя, ни младенца. Начали выть, причитать потихоньку, волосы на себе рвать, а что проку? Сунулась баба туда-сюда, может, след какой отыщется — напрасно! Как сквозь землю ребёночек провалился.
— Ой, горе моё, горюшко, — причитает баба. — Нажила себе беду с тобой! Чёрт ли знает, что мне теперь делать!
Тут-то и надоумил её бес.
— Женщина, слышь, другого пути нет, как только кота моего взять, завернуть его в тряпки, уложить в корытце, хату изнутри поджечь и уйти. Когда всю хату пламенем охватит, начнём плакать, кричать: пожар! Покамест люди со свадьбы сбегутся, пока то да сё, хата и рухнет. От кота одни кости останутся. Люди найдут их, подумают, что сгорел ребёнок, — может, всё и обойдётся.
