Жили-были. Русские инородные сказки – 7 - Кац Михаил Борисович (книги онлайн полные .txt) 📗

Котенка Карл обнаружил только утром. Маленький тощий зверек непонятного грязного цвета, с торчащими позвонками и тонким, почти крысьим хвостом стоял на полу, растопырив худые лапы и, захлебываясь и кашляя, пил молоко из большой Карловой ложки. Мальчишка сидел рядом с ним на корточках и довольно ворковал.

– Это еще что? – хмуро спросил Карл. Как обычно по утрам, нога болела невыносимо.

– Это кисочка, – ответил мальчишка, почесал котенка за ухом и сам зажмурился от удовольствия, как будто это его почесали. – Будет с нами жить.

– Кто сказал? – Карлу вдруг стало весело. Удивительно, как быстро наглеет мальчишка. Еще месяц назад он только трясся и плакал, а теперь препирается с Карлом, как будто всю жизнь этим занимался.

– Я сказал. – Мальчишка деловито накапал в ложку еще молока, и котенок урча принялся его вылизывать.

В ноябре произошло то, чего Карл боялся больше всего на свете: нога окончательно отказалась ему служить. Он несколько раз пытался встать, но вторая нога, тоже изъеденная болезнью, не выдерживала вес его огромного тела.

– Подай палку, – велел Карл мальчишке, стараясь говорить спокойно.

– Тебе нужны костыли, – сказал мальчишка. Котенок, вечно вертевшийся у него под ногами, пронзительно пискнул. – Вот видишь, – обрадовался мальчишка, – и кисочка говорит.

– Палку! – рявкнул Карл. Мальчишка вжал голову в плечи, встал на колени и полез под кровать. Несколько мгновений из-под свисающего покрывала торчали его худой зад в старых спортивных штанах и грязные босые ноги, потом мальчишка упал на живот и, дергая ногами, забрался под кровать целиком. Котенок остался снаружи и принялся охотиться на бахрому покрывала. Карл с любопытством посмотрел на него. За месяц зверек отъелся и отрастил недурную шерсть, и даже его жалкий крысий хвостик внезапно превратился в роскошное пушистое перо, такое длинное, что Карл только диву давался. Накануне мальчишка вымыл котенка с мылом и повязал ему на шею золотистую ленточку от подарочной упаковки, и теперь вид у него был довольный и нарядный, как на картинке в настенном календаре.

– Где моя палка? – спросил Карл почти мирно. – Вылезай.

Мальчишка повозился под кроватью, но не вылез.

– Вылезай, – повторил Карл. – Мне надо в туалет, а без палки мне не встать. Если я наделаю в штаны, убирать будешь ты.

– Чего это? – спросил мальчишка из-под кровати.

– Ну я же инвалид, – сказал Карл и поразился тому, как легко у него это вышло.

Мгновение спустя из-под кровати появились грязные пятки. Котенок бросил бахрому и припал к полу. Следом за пятками показались старые спортивные штаны, теперь покрытые толстым слоем пыли. Котенок поерзал, поудобнее подбирая под себя лапки. Когда из-под кровати выехал зад, котенок прыгнул.

– Ай! – завопил мальчишка, вскакивая. Котенок болтался у него сзади, вцепившись когтями в спортивные штаны. Карл расхохотался, его кресло заходило ходуном.

– И ты, кисочка, – слезливо пожаловался мальчишка, отрывая котенка от штанов и прижимая его к груди. – И ты меня не любишь!

Котенок уткнулся ему носом в сгиб локтя и замурлыкал.

Весной Карл окончательно перестал вставать. Мальчишка где-то раздобыл ему костыли, но Карл был слишком тяжел и слишком слаб, чтобы ими пользоваться. К этому времени отказала и вторая нога, и Карл проводил все время в своем кресле, укрывшись покрывалом с бахромой. На покрывале лежала Кисочка и грела ему колени.

– А если ты умрешь? – то и дело спрашивал мальчишка, и его глаза блестели больше обычного. Карл подозревал, что он плачет потихоньку, но никогда с ним об этом не говорил.

– Обязательно умру.

– А что мы с Кисочкой будем делать?

– Пойдете в полицию.

– Зачем?

– Они вернут тебя родителям, – ответил как-то Карл, попытался пошевелиться и болезненно сморщился. – Только не забудь им сказать, что я тебя украл.

– Но ты же не украл! – закричал мальчишка.

– Еще как украл, – сказал Карл, закрывая глаза. – Ты просто не помнишь. Иди отсюда, я хочу спать.

– Боже мой, боже мой! – прорыдала дона Консейсау. – Да откуда же вы взяли этот ужас?! Похитители детей?! У меня дома?!

Полицейскому инспектору Витору Обадии было немного неловко. Надо же так ошибиться.

– Ну-ну, – сказал он и похлопал дону Консейсау по руке. – Ну не расстраивайтесь. Бывает. Дать вам носовой платок?

Дона Консейсау затрясла головой, разбрызгивая слезы. Ее щеки дрожали, как хорошо застывшее желе.

Что-то коснулось ноги инспектора. Он наклонил голову и увидел невероятно пушистую кошку.

– О! – сказал Витор Обадия, присаживаясь на корточки. Он обожал кошек. – Ваша кошка? Как ее зовут?

– Кисочка, – сказала, сморкаясь, дона Консейсау. – Сын с помойки принес, уже давно. Вот такусенькая была. – Дона Консейсау показала пальцами сантиметров десять. – Думали, сдохнет, а она вон какая выросла.

Полицейский инспектор почесал кошку за ухом. Кошка наклонила голову и пронзительно пискнула. На шее у нее была повязана абсолютно неуместная золотистая ленточка от подарочной упаковки.

Лифт

Героиня, допустим, ее зовут Мария дуз Анжуш, и ее спутник договорились пообедать в ресторане «Король-осьминог». Спутник уже вышел на лестничную клетку и вызвал лифт, а Мария дуз Анжуш еще ходит по дому в одной юбке и босая и ищет свою оранжевую сумку, чтобы вынуть из нее кошелек.

– Ты там скоро? – недовольно зовет спутник, размеренно подкидывая и ловя ключи. – Сколько можно возиться?

– Я не вожусь! – кричит Мария дуз Анжуш. – Я ищу сумку!

Ты возишься! – насмешливо звенят ключи. Ты возишься! Возишься! Ты возишься!

Мария дуз Анжуш закрывает глаза и представляет, как она по одному стягивает ключи с блестящего колечка с кожаным язычком и спускает их в унитаз. Ключи испуганно звякают и замолкают.

– Ну ты скоро? – нетерпеливо зовет спутник, зажав ключи в кулаке. Лифт уже пришел, и спутник стоит там одной ногой, чтобы не дать двери закрыться.

– Я уже. – Мария дуз Анжуш выходит на лестничную клетку с кошельком в руке. – Ключи давай, я дверь закрою. И не стой одной ногой в лифте, он как сейчас закроется и разрежет тебя пополам!

Спутник кидает ей ключи. Мария дуз Анжуш пытается их поймать, но промахивается. Ключи бесшумно падают на пол.

– Ого! – удивленно говорит Мария дуз Анжуш, поднимает ключи с пола за кожаный язычок и встряхивает их. Ключи тяжело молчат. Мария дуз Анжуш пожимает плечами и закрывает по очереди верхний и нижний замки.

Когда она поворачивается к спутнику, спутника в лифте нет. Пустой лифт как-то странно вздрагивает, будто икает, и медленно закрывает двери.

Иван Матвеев

Из цикла

Ахиллес и черепаха

Камень преткновения

– Я собираю камни, – сказал Шампольон.

– Краеугольные? – спросила Черепаха.

– Драгоценные, – предположил Ахиллес.

– Волшебные!

– Лежачие?

– За пазухой.

– На сердце.

– В почках!

Шампольон замахал руками:

– Обычные! Только с надписями!

– А, – сказал Ахиллес. – За отсутствием заборов.

– Камни решают все, – сурово сказал Шампольон.

Ахиллес осмотрелся

– А это – Розеттский?

– Хаммурапи, – сказал Шампольон. – Свод законов.

– «Налево пойдешь – женатому быть», – прочитала Черепаха.

– Как-то непоследовательно.

– Дикие нравы.

Шампольон закатил глаза.

– А это, – поспешно сказал он, – знаменитый Вавилонский кирпич.

Наступило непродолжительное молчание.

– Знаменитый? – сказал Ахиллес.

– Вавилонский кирпич? – сказала Черепаха.

– Вавилонская башня, – напомнил Шампольон. – Разрушилась. По лингвистическим причинам.