Сказки для маленьких. Часть 2 - от «О» до «Я» - Коллектив авторов (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
Пошли они в школу. Один стал первым учеником, другой – последним, а третий – середка на половинку. Но разве в отметках дело? Все равно все трое были умными, прекрасными мальчиками – так по крайней мере утверждали их весьма образованные родители.
Братья ходили на детские праздники, покуривали, когда никто не видел, набирались ума-разума.
Пейтер с малолетства был упрям, как и подобает будущему разбойнику. Он был ужасно непослушный, но мать говорила, что это от глистов, которые его мучают. У всех непослушных детей глисты, виной тому тина в желудке! Скоро мать испытала на своем новом платье, до чего он строптив и непокорен.
– Не толкни стол, ягненочек! – сказала она. – Опрокинешь сливки и посадишь пятно на мое новое платье.
Тут «ягненочек» спокойно поднял молочник и преспокойно вылил сливки прямо матери на колени. Она только приговаривала:
– Ягненочек, милый, что с тобой? Опомнись!
Но ей пришлось признать, что у ребенка есть воля. А воля свидетельствует о твердости характера, что очень приятно для матери.
Пейтер вполне мог стать разбойником, но получилось не совсем так. С виду-то он был настоящий разбойник: волосы длинные, лохматые, шея голая, шляпа нахлобучена на самый нос. Так одеваются художники, он и хотел стать художником, только дальше костюма дело не пошло. Все, кого он рисовал, выходили похожими на мальву, такие же длинные, тощие. Он и сам был в точности мальва. Понятно, что он так любил этот цветок, сказал аист, ведь мальва была его колыбелью.
Петера же нашли в цветке масличного дерева. Губы у него так и блестели, как намасленные, желтая кожа лоснилась; казалось, ущипни его за щеку, масло так и брызнет. Ему бы торговать маслом, сам себе служил бы рекламой. Но в душе он как был, так и остался жестянщиком: один из всего семейства Петерсенов он пошел по музыкальной части.
– И слава богу, что один старается за всех, – говорили соседи.
За неделю он мог состряпать семнадцать полек, а из них слатать оперу с лязгом и скрежетом. Опера получалась хоть куда!
Пер был белолиц и розовощек, ростом невелик и ничем не выделялся – ведь его баюкала скромная ромашка. Если его били другие мальчишки, он никогда не давал сдачи. Он говорил, что он самый разумный, а разумные всегда уступают. Сначала он коллекционировал грифели, потом почтовые штемпели, а потом обзавелся уголком натуралиста, где хранился скелет корюшки, три слепых крысенка в банке со спиртом и чучело крота. Пера влекло к наукам, да и природу он чувствовал. А как это было приятно и ему самому и его родителям! Пер охотнее ходил в лес, чем в школу, предпочитал естественность строгому воспитанию. Его братья уже были помолвлены, а он все еще мечтал только об одном, как бы довести до совершенства свою коллекцию – он собирал яйца водоплавающих птиц. Животных он знал гораздо лучше, чем людей, и даже считал, что звери далеко опередили человека в самом святом – в любви. Пер заметил, что пока соловьиха-мать сидит на яйцах, соловей-отец всю ночь напролет поет для своей любимой подруги, и какие трели выводит! Перу ни за что бы так не спеть, и пробовать не стоит. А аисты? Когда аистиха с аистятами сидит в гнезде, аист-отец всю ночь охраняет их, стоя на одной ноге. Да Перу так и часу не простоять! А после того, как он однажды хорошенько рассмотрел паутину, сплетенную пауком, он навсегда оставил мысли о браке. Господин паук без устали трудится над своей паутиной, ловит в нее беззаботных мух, молодых и старых, тощих и налитых кровью. Он для того и живет, чтобы плести свои сети и обеспечивать семейство пропитанием. А мадам паучиха живет только для дорогого мужа. Она так любит супруга, что. пожирает его живьем, с головой, сердцем и желудком, только длинные, тонкие ноги остаются торчать в паутине, которую он плел на радость своей семье. Вот вам правдивая история из жизни животных! Пер понаблюдал все это и решил: «Вот это любовь! Как надо страстно любить, чтобы проглотить собственного мужа со всеми потрохами! Нет, люди так далеко не заходят, да и нужно ли это?»
И Пер дал себе слово никогда не жениться, никогда никого не целовать и самому не получать поцелуев, ведь поцелуй – это первый шаг к брачным узам. И все же одного поцелуя ему избежать не удалось, он достается нам всем рано или поздно – долгий поцелуй смерти. Поживет человек на земле, и смерть получает приказ: «Поцелуй его!» – и человек погиб. С неба блеснет луч света, да такой яркий, что у человека темнеет в глазах. И душа человека, некогда звездочкой упавшая на землю, снова устремляется вверх, на небо. Больше ей не качаться в чашечке цветка, не дремать под листом кувшинки. Ее ждут дела поважней. Она уносится в великую страну вечности. А какова эта страна, где она и что в ней, никто не знает. Никто ее не видел, даже аист, хоть у него глаза зоркие и он знает все на свете. Поэтому и о Пере ему больше ничего не известно, а вот о Пейтере и Петере он мог бы порассказать, но я о них вдоволь наслушался, да и ты, наверно, тоже. И я вежливо поблагодарил аиста и сказал, что на этот раз с меня хватит. А он за эту короткую историю, в которой к тому же нет ничего особенного, требует с меня трех лягушек и одного ужонка. Он, видите ли, принимает плату съестными припасами. Ну как, ты согласен с ним расплатиться? Я – нет! У меня нет ни ужей, ни лягушек.
Г. Х. Андерсен
Первое мщение хитрого Петре
Возвращался с ярмарки хитрый Петре и снова встретил троих завистников. Они втихомолку злорадствовали. Петре скрыл свою ярость, притворился, будто очень благодарен им за услугу: обкорнал, мол, корову и сразу же продал ее гораздо дороже, чем если б она была в обычном своем естестве. И вот хочет он за то угостить своих благодетелей.
Жили дома у хитрого Петре два зайца. Перед тем как принять у себя троих обманщиков, взял наш Петре зайчонка и в поле ушел, недалеко от дома - так, чтобы оттуда слышать, что в селе творится. И строго жене приказал, чтоб она, как только появятся гости, взяла бы второго зайчонка, погладила ласково и тут же велела быстрехонько сбегать в поле, кликнуть хозяина.
Ну, гости пришли. Жена пригласила их сесть, а сама из плетенки достала зайчишку, погладила ласково и велела быстрехонько сбегать за Петре. Помчался зайчишка, собаки деревенские за ним погнались, подняли лай. Услыхал хитрый Петре собачий хор и тотчас прибежал домой. Удивились гости, спрашивают:
- Кто так быстро тебе сказал, что мы пришли?
- Как кто? - удивился Петре. - А зайчонок на что?
Тут он из-за пазухи первого зайчонка вынул и показал гостям (второй-то зайчишка небось был уже далеко!). Удивились гости, спросили, не продаст ли им Петре ученого зайца. Петре для вида поломался сначала, а потом, будто в угоду гостям, и согласился. Запросил он за зайца громадные деньги - за корову, пожалуй, меньше бы получил.
Гости деньги ему отсчитали, взяли зайца, ушли. А ведь было их трое, вот и начали спорить, кому же из них зайцем владеть. Порешили так - сначала у первого пусть поживет два-три дня, потом - у второго, а после - у третьего, чтобы никому не обидно было.
Захотелось завистникам позабавиться зайцем. Разошлись они в разные стороны. Первый взял зайчонка в руки, приласкал, осторожно на землю спустил и послал с порученьем к другому. А зайчонок испугался и побежал без оглядки к родимому лесу.
Так-то вот и случилось: и зайца потеряли, и денег уйму отдали - сторицей возместили лукавому Петре убыток. А Петре ухмыльнулся и тихонько молвил:
- Друзья, это только цветочки, а ягодки - впереди. То ли еще будет!
Македонская сказка
Первые бабочки
Однажды Великий Дух сидел и смотрел, как играют дети. Они пели и смеялись, но на душе у Великого Духа было печально.
- Пройдет время, и эти дети состарятся, - вздохнул он. - Знаю: у самого удачливого охотника руки с годами перестают слушаться, волосы седеют, глаза слепнут. И звери стареют, и чудные, прекрасные цветы теряют яркие краски и опадают.
