Фарфоровая голова - Сергиенко Константин Константинович (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
Красные флажки
За окном по-прежнему моросило, по стеклу струились потоки воды. Капитан Карнаух и следователь Ледогоров стояли перед картой района. Карта пестрела красными флажками. Карнаух с Ледогоровым походили на полководцев, Карнаух особенности, потому что держал за спиной руки.
— Что мы имеем? — сказал Карнаух. — Малый Матвеевский — семь квартир, Большой — четыре и в Остряковом — пять. Думаю, будут ещё.
Да, дело росло. Каждый день тревожные звонки, груды искрошенных кукол, игрушек. Росло дело, ёжилась на погоне звёздочка Ледогорова, но вот появилась звезда побольше. В кабинет тяжёлой походкой вошёл майор Ревунов.
— Что волнует меня? — сказал майор Ревунов. — Голос, голос! Этак, пожалуй, заговорит, как я, даст указания. Ты голос нашёл, капитан?
— Ищем, — строго сказал Карнаух.
— А у тебя? — майор обратился теперь к лейтенанту, — докладывай, что на квартире?
— Клетку в пыль искрошили, разбили божка, — отвечал Ледогоров.
— Нападение на должностное лицо! — заключил Ревунов. — Какие у вас толкования?
— Задачи преступника неясны, — сказал капитан Карнаух.
— Как связываете игрушки с божком?
— Быть может, тут сразу два дела. Кто-то ищет божка, а кто-то крошит игрушки.
— Вы как кумекаете, лейтенант?
— Я думаю… — Ледогоров наморщил лоб. — Случай тут не простой…
— Что волнует меня? — Майор Ревунов воззрился на карту района. — Меня волнует детский вопрос. Тревожится детвора, отказывается понимать. Ребёнок сдал в милицию железную дорогу, распиленную на сто семнадцать кусков!
— Ручными средствами это сделать нельзя, — сказал Карнаух.
— Клетка Ледогорова измолота в порошок.
— Так что, он станок с собой носит? — воскликнул майор Ревунов.
— Это неясно, — вымолвил Карнаух.
— Займитесь, по крайней мере, божками. Выпуск их прекратить, выяснить адреса сбыта. И голос, ищите голос!
Майор Ревунов повернулся и, гулко шагая, вышел из комнаты.
Прекратить!
Прекратить. Слово очень понятное, сильное. Но всегда ли оно прекращало? За словом должно было следовать дело.
К вечеру стало известно, что злополучный божок приглянулся фабрике-артели имени фирмы «Заря». И что там скульптор-кустарь со своей печуркой! Фабрика-артель уже извлекла из своих огнедышащих исполинов две сотни крепкоголовых довольных божков. Часть из них удалось задержать на месте, но большая часть, увы, рассеялась по неизвестным местам. Да и мало ли на свете таких незаметных фабрик, артелей и смышлёных умельцев? Быть может, божок уже ехал в соседние города и города дальние? Быть может, красовался в уютных квартирах и, страшно сказать, в кабинетах начальства?
Так или иначе, к утру следующего дня на карте в кабинете Карнауха прибавилось ещё несколько красных флажков, а майора Ревунова вызвал к себе полковник Чугун.
Ледогоров и Катя
Задумавшись, шёл Ледогоров по переулку. Перед ним шагала маленькая школьница с пухлым портфелем. Шагала она очень быстро, но вдруг остановилась, и Ледогоров чуть не столкнулся с ней.
Школьница открыла портфель и достала оттуда куклу.
«Неужели на уроках играют в куклы?» — подумал Ледогоров, и дума эта отобразилась на его лице.
«Нет, не играют», — ответил серьёзный взгляд школьницы.
«Зачем же носить с собой?» — подумал лейтенант.
Школьница оглядела Ледогорова с ног до головы и снизошла до ответа вслух:
— Куклам дома сидеть нельзя.
— Почему? — растерянно спросил Ледогоров.
Школьница повернулась и зашагала прочь.
— Девочка! — крикнул Ледогоров. — У тебя что-то упало!
На асфальте валялся белый комочек. Школьница вернулась и бережно его подняла.
— Спасибо! — сказала она. — Это платок.
— Так почему же нельзя? — снова спросил Ледогоров.
— Можно не объяснять? — вежливо произнесла девочка и на этот раз ушла без оглядки.
Ледогоров вздохнул.
«А дело-то дрянь», — мрачно подумал он.
Катя и Мисюсь
Мисюсь уже не была той неловкой и глупой куклой, какой её принесли из магазина. Воспитание дало плоды. Мало-помалу Мисюсь превращалась в Катину закадычную подружку.
— Представляешь, — говорила Катя. — Гуськов в школу не ходит. Вчера встретила его во дворе, он спрятался.
— Каша наша? — спросила Мисюсь.
— Ешь, ешь. У нас в классе ещё три случая. Теперь я тебя одну никуда не пущу. Какой-то злодей решил загубить всех кукол. Интересно, чем вы его разозлили?
— А простокваша наша?
— Всё в этой комнате наше! И даже в доме. Только к дедушке Дубосекову не ходи, он с нами не дружит. Как думаешь, может, это он?
— Может, может, — соглашалась Мисюсь.
— Нет, не может. Дедушка Дубосеков добрый, — возражала Катя.
— Не может, — подтверждала Мисюсь.
— Но кто это, кто?
— Может, каша, может не простокваша, — раздумчиво отвечала Мисюсь.
На подоконник прыгнула серая птичка и быстро-быстро застучала клювиком, выковыривая засохшую крошку.
Серая птичка
Гнездо под карнизом было готово давно. Обыкновенное с виду гнездо, но странный иногда появлялся в нём свет, будто лампочка зажигалась. Птичка жила своей невеликой жизнью, подбирала крошки, пила из лужиц и даже купалась в песке. Пением она увлекалась не очень. Пискнет разок-другой и всё.
Но если бы нашёлся любитель природы, следивший за ней день и ночь, он бы открыл небывалые вещи.
Например, при полёте она вдруг словно срывалась с места и тут же исчезала из виду. Могла вознестись вертикально, могла на месте застыть. Словом, показывала высший пилотаж.
А если б любитель природы в ту злополучную ночь засмотрелся на луну под окном Ледогорова, он бы заметил, как птичка скользнула в форточку, а потом умчалась оттуда с двумя щеглами, оставив светлую полосу.
Кто играл на рояле?
Среди ночи внезапно заиграл рояль. Старик Дубосеков отложил перо и вслушался. «Провокация, — подумал он с тайным удовлетворением. — Но я не прерву свой труд, о нём узнают потомки».
Рояль продолжал играть, не громко, но и не очень тихо. «И что за противная музыка, — рассуждал Дубосеков. — Не вальс и не танго». Рояль разбудил Звонарёвых.
— Катя с ума сошла, — сказала Вера Петровна, садясь на постели.
— Да, это слишком, — пробормотал Звонарёв.
Вера Петровна побежала в гостиную, включила свет. Здесь никого не было. Рояль белел обнажённой клавиатурой. Тут же появилась Катя в обнимку с Мисюсь.
— Зачем ты играла, мама? — сонно спросила она.
— Что ты дурачишь меня? — возмутилась Вера Петровна. — Сейчас же марш спать! Завтра сама объяснишь соседям.
Катя в недоумении отправилась спать.
— Мисюсь, ты не знаешь, кто играл? — спросила она сквозь сон.
— Не наши, — зевнув, ответила кукла.
А старик Дубосеков писал: «Как часто бывает, что среди ночи вдруг зазвучит рояль. И может, это играет подлинный Скрябин, явный Шопен, и только немногие могут понять ночное искусство…»
Гусиное перо трещало, брызгалось, а старик Дубосеков соображал: «Это ещё надо проверить, какую музыку они исполняют…»
