Летающая тетушка - Приставкин Анатолий Игнатьевич (книга жизни TXT) 📗
Она предложила мистеру Х присесть на скамейку в саду, но так, чтобы сидел он лицом к клумбе, где цвели ее любимые белые розы.
— Так вы отдохнули? — спросила она негромко, разглядывая свой цветник.
— Да, — отвечал мистер Х. — Я побывал на этой… Как ее… Ну на природе.
— Так расскажите, расскажите скорей, — оживилась тетушка, — какой там лес? Какая речка? И удалось ли вам порыбачить? А может, вы собирали ягоды и грибы?
Мистер Х пожал плечами и повторил, что лес — он и есть лес, в нем много стволов, на которых висят всякие ветки и еще листья. Внутрь же леса он не попал. Туда нет проезда.
— Но вы же могли гулять по лесу пешком?
— А зачем? — искренне удивился мистер Х. — У меня ведь много машин.
Тетушке, мы это заметили по лицу, стало вдруг скучно с ним разговаривать. Она пожалела, что потеряла столько времени. Но из вежливости на прощание она спросила, как мистер Х находит ее белые розы, которые перед его глазами.
— Ах, эти? — удивился он. — Я никогда не видел роз, но отчего они такие белые? Может, их покрасить? Вы не представляете, как красиво, когда цветы красят в синий или красный цвет!
— Вот как? — вымолвила тетушка изумленно. — Я и не знала, что их можно красить.
На следующий день тетушка, спустившись на завтрак, как бы мимоходом сказала нам, чтобы этого господина, который был вчера, ни в сад, ни тем более в дом мы больше не приглашали.
— Он вел себя непочтительно? — спросила мама.
— Он вел себя так, как умеет, — отвечала тетушка, глядя в тарелку. — Но он… — продолжила она другим, более строгим тоном, — он никак не дорос, чтобы быть, например, садовником. Дворником тоже.
Приподнимаясь, тетушка добавила более снисходительно:
— Самое ужасное, что он обожает бумажные цветы.
Глава девятая, в которой речь идет о нашем папе, который строит дорогу
После посещения городской управы, уже дома, за вечерней трапезой, все были необычно молчаливы. Ужин прошел в тишине. Одна тетушка была безмятежно спокойна и ни на что не обращала внимания. А после ужина, когда тетушка поднялась к себе наверх (в этом случае слово «поднялась» надо понимать вне ее летучести), папа вместо привычной газеты взял с книжной полки справочник по аэронавтике и стал его листать. Мы тоже не торопились к себе, хотя невыполненных уроков, как всегда, была уйма. Но я надеялся на покладистость учителей. Тем более что по телевизору как раз давали фильм про Бэтмена, который тоже здорово летал. Правда, он летал в кино, где все потом хорошо кончалось. А наша тетушка летала наяву, и что с этим делать, никто в доме не знал.
Папа отложил справочник по аэронавтике и сказал:
— Тетушка, конечно, неплохой человек. Но она нарушает спокойствие. То есть получается, что она, как бы обозначить… разрушительница. Вот она кто.
— Но она разрушает дурное, — возразила мама.
— Я противник перемен, какие бы они ни были, — заметил, нахмурясь, папа. Он помолчал и добавил: — Все-таки все было бы лучше, если бы она не летала.
— Но она же летает, — сказала мама.
— Да, к сожалению, — согласился папа. — Но я и говорю, что лучше бы она не летала. Интересно, это у них надолго? Или навсегда?
Надо отметить, что в нашей семье только один папа не захотел признавать тетушкин авторитет. Он заявил, что его личный начальник, мистер Адамс, никогда бы, например, не одобрил, если бы кто-то из сотрудников, да и папа тоже, вдруг по тетушкиному примеру решился полетать. Дело бы закончилось скандалом, а то и выговором.
Утром он снова вернулся к разговору о полетах.
— Наша фирма, — сказал за завтраком папа, — строит дороги, а по этим дорогам будут ездить машины. Ездить, — добавил он, — а не летать! Что же касается полетов, то все это — и самолеты, и вертолеты, и дирижабли, и всякие воздушные шары — давно изобретено человечеством. Здесь все детально прописано, — он указал на справочник. — Кто захочет, может купить билет, скажем, на аэробус и полететь. Но где, в каком законе сказано, что мы обязаны летать, как летает наша тетушка?
— А птицы? — спросила мама. — Они же не летают на самолете? И никаких законов для них тоже нет.
— Птицам не надо ходить на работу.
— И строить дорогу? — говорит мама, скрывая улыбку.
— Да. И строить дорогу, — подтверждает папа, не желая поддерживать шутливый тон.
Но мама лишь задумчиво улыбается, когда речь заходит о тетушке Доре и ее полетах.
— А я бы полетала чуть-чуть, — говорит она с вздохом, обращаясь ко мне и брату Димку. — Но я не умею снимать с себя груз забот. Кухня, магазины, да еще вы, два суслика, у меня. С вами не то что летать, а ползать скоро будешь.
Но папа молчит. Он съедает свой завтрак и бежит на работу. Папу понять можно, у него тяжелый портфель и торопливая походка человека, у которого нелегкие земные дела, которые не ждут отсрочки. Сейчас они строят, судя по его рассказам, дорогу прямо через тот лес, где должен был, судя по всему, отдыхать мистер Х. И поскольку речь идет не о каком-то случайном, никому не известном лесе, а очень даже всем нам знакомом, который при желании можно увидеть даже с нашей крыши, мы обозначим здесь так, как его называют горожане, — Веселый Бор. Хотя при некоторой фантазии ему можно было найти имя и покрасивей, скажем, Зеленая Пуща или как-то еще.
Так вот, папа строит свою дорогу прямо через Веселый Бор, куда будут, как он говорит, приезжать горожане и некоторые чиновники, такие, как мистер Х, которые общаются с природой, только сидя в своей автомашине. И тогда становится понятным, что распоряжение о прокладке дороги через наш Веселый Бор мог сделать господин Х, когда еще был мэром. И не случайно тетушке предложили выдвинуть себя городским главой (интересно, а как бы прозвучало: «городская глава», что ли?), потому что она уж точно запретила бы портить Веселый Бор и проводить там дорогу.
И хотя тетушка по этому поводу дома не произнесла ни словечка, папа очень опасался, что ему придется выяснять отношения с тетушкой Дорой и вести разговоры на эту тему. Особенно после того, как она стала летать.
И однажды тетушка Дора за завтраком как бы мимоходом, пригубляя медленно кофе, спросила:
— Ну и как ваша дорога к Веселому Бору? Все строите?
— Строим, — ответил папа, глядя на часы.
— И много построили? — спросила негромко тетушка.
— Пока немного. А что?
Папе не надо было, наверное, задавать такой вопрос, а просто встать и уйти, как всегда делал, на работу. Но он спросил чуть нервно: «А что?» И стало понятно, что он ждал вопроса. И готов на него ответить.
— Да, в общем, ничего, — произнесла тетушка, поджимая губы. — Вы же хотите лес погубить?
— Нет, — сказал торопливо папа. И опять посмотрел на часы. — Мы только сделаем просеку, а весь остальной лес останется.
— А что такое просека? — спросила тетушка. — Просека разве не лес? Сколько на этой просеке деревьев? Вы считали?
— Не знаю, — торопливо отвечал папа и, отставив чашку, встал из-за стола.
— А вот люди в письмах ко мне пишут, — настойчиво повторила тетушка вслед папе, было понятно, что он хоть торопится, но все слышит. — Люди пишут, что остальной лес, который зовется Веселый Бор, погибнет, если вы построите через него свою дорогу. Деревья не перенесут запаха гари и бензина.
— Люди! Люди! — вскричал, повернувшись, папа. Он никогда не позволял себе крика. А тут он разнервничался. Но потом опомнился, добавил тише: — Люди пишут, наверное, им больше делать нечего… А мы работаем!
Папа ушел, а мы остались сидеть за столом. И мама, помешивая ложечкой в стакане с чаем, вдруг сказала, обращаясь к тетушке:
— Ну, а правда, что будет делать наш папа, если он не станет строить эту дорогу?
— Будет строить другую, — предположила тетушка. — Но не через Веселый Бор.
Мама только покачала головой. Не надо было никому объяснять, тетушке тоже, что папина фирма тогда просто закроется, если они перестанут строить эту дорогу. И папа не станет ходить на работу, но будет от этого глубоко несчастный. А значит, и вся семья с тетушкой вместе. Что пользы от ее полетов? И от леса, который уцелеет?
