Баранкин, будь человеком! - Медведев Валерий Владимирович (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
– Чеп-чик! – крикнул ему Малинин вслед, махая хвостом.
– Сам ты чеп-чик! – сказал я Косте, зажимая лапой золотистую овсинку. – Не мог без меня дать сдачи!
Ко мне снова вернулось хорошее настроение. И Костя Малинин опять стал весёлый-превесёлый.
– А здорово ты его чеб-чеб-чебурахнул! – сказал Костя, выгребая из травы зёрнышко овса.
У меня даже слюнки потекли от одного вида аппетитных овсинок. Я поточил клюв о камешек и ещё крепче зажал зёрнышко лапой. Сейчас я эту овсинку раздолблю и съем… Сейчас!
– Кошка! – услышал я за спиной отчаянный голос Кости Малинина.
Я обернулся…
СОБЫТИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Кошка Муська хочет меня съесть.
Итак, я обернулся… Смотрю, Кости Малинина уже на земле нет, он уже на акации. Привесился к ветке вниз головой, крыльями машет и кричит как сумасшедший:
– Кошка! Сзади тебя кошка!
Я повернул голову в другую сторону. От мусорного сарая ко мне действительно приближалась кошка, обыкновенная кошка. Только я никак не мог понять, что было в этом ужасного и почему Костя устраивает такую панику, как будто на дворе появился тигр. Просто псих какой-то этот Малинин! Если бы я знал, что он будет таким нервным воробьём, я бы ни за что с ним не связывался.
– Юр-чик! Скорее улетай! – продолжал метаться на ветке Костя Малинин.
Кошка подошла поближе и остановилась. И в этой незнакомой кошке я узнал любимую мамину кошку Муську. Когда я ещё сидел на лавочке как человек, она спрыгнула с подоконника, подошла ко мне и стала тереться о мою ногу, а я её прогнал, чтобы она не мешала мне думать.
– Здорово, Муська! – чирикнул я. – Чу-чу-чу-ешь, кто я такой, или нет?.. Ты что, не узнаешь своего хозяина, что ли?.. Да ты не бойся, подойди поближе, я тебя не съем! Это же я! Вотчу-чу-дач-ка! А вон на дереве Костя Малинин. Тоже не узнаешь? Костя, не бойся, лети сюда! Это наша Муська!
– Ты с ума сошёл! – снова затрещал на акации Малинин. – Она же тебя съест!
– Меня? Своего хозяина? Это ты с ума сошёл! Ты какой-то, Малинин, чу-чу-чумовой!
Не успел я закончить фразу, как сзади на меня обрушилось что-то урчащее, тяжёлое и подмяло под себя. «Муська!» – успел подумать я и рванулся изо всех сил в сторону и вверх по направлению к акации, на ветках которой продолжал чокать и трещать Костя Малинин. Я летел, как камень из рогатки. Я чуть не сбил с дерева своего лучшего друга. Хорошо, что он удержался. Тем временем я тоже успел зацепиться за ветку. С ветки акации я взглянул вниз. Муська водила хвостом по траве, продолжая урчать и облизываться.
В воздухе медленно, как рыбки в аквариуме, плавали выдранные Муськой из моего бока маленькие пёрышки.
– Полу-чи-чил! Полу-чи-чил! – продолжал злорадно трещать Костя Малинин.
– Ниче-че-го не понимаю, – чирикнул я. – Такая знакомая кошка… Можно сказать, родная…
– «Родная! Знакомая»!.. Скажи спасибо, что вывернулся…
– Баранкин перед кошками никогда не отступал!
– Храбрый какой! Расчи-чи-рикался: «Иди сюда, я тебя не съем, чу-дач-ка»! Сам чу-чу-дак! Ты забыл, что ли, что кошки едят воробьёв?
– Да нет, – сказал я, – просто я ещё не привык к тому, что я воробей!
– «Не привык»! А почему же я сразу привык? – сказал Костя и добавил:
– Вот съела бы тебя твоя родная Муська, что бы я твоей матери сказал?
Я представил на секунду, что было бы, если бы мне действительно не удалось вырваться из Муськиных лап, и мне стало не по себе. Откровенно говоря, я просто испугался, хотя опасность миновала и бояться было уже нечего, но перья у меня все равно зашевелились и встали дыбом.
– Что это с тобой? – спросил меня Костя Малинин.
– Да так… Жарко! – сказал я, обмахиваясь одним крылом Костя опять начал ругать меня, а я взял и сунул голову под крыло, чтобы не слышать больше Костиной ругани, но в это время кто-то ткнул меня чем-то острым в бок…
СОБЫТИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
О чём чирикают бабушки
Я выглянул из-под крыла и увидел сидящего рядом со мной старого, облезлого воробья.
– Ты, птен-чик желторотый, – сказал мне старый воробей, – я тут всё время за тобой с берёзы наблюдал. Ты что, вообще дура-чок-чок-чок или только притворяешься?
– А что вам от меня надо?
– Ты не груби старшим.
– Я не грублю. Это у меня такой голос. Чтобы отвязаться от старика, я снова спрятал голову под крыло, но старик опять пребольно клюнул меня в шею.
– Слушай, когда с тобой разговаривают старшие! Чти взрослых! Чти-чти-чти! Не чуф-чуф… не чуфырься!
– А я и не чу-фырюсь!
– А что это ты про кошек чирикал? Какие могут быть у воробья знакомые кошки? Ах вы, птенч-птенч-птенчики! И чему только учат вас родители?
Старик закатил глаза и стал чирикать о том, какие в его времена были прилежные и послушные воробьята, какие они все были умные, как они не чуфырились, а теперь все чуфырятся.
Стоило превращаться в воробьёв, чтобы выслушивать эту чеп-чеп-чепуховую нотацию. Да у нас по вечерам старухи как усядутся вместе на лавочке, только об этом и чирикают, то есть разговаривают.
– Вы чьи дети? Чьи вы? Чьи вы? – спросил меня старик.
– Ничьи! Ничьи! – сказал я, срываясь с ветки и увлекая за собой Костю Малинина.
– «Чуфырься! Не чуфырься!» – сказал Костя, работая крыльями. – Чох-чок-чокнутый какой-то!
Мы закружились над нашим двором, выбирая дерево, не занятое воробьями. Хотя я и сам был воробей, но мне почему-то вдруг захотелось держаться о г них подальше. Знакомство с бесхвостым и со стариком произвело на меня не совсем приятное впечатление. А больше всего меня расстраивало вот что: с той минуты, как мы превратились с Костей в воробьёв, прошло, наверное, уже полчаса, а наша воробьиная жизнь все как-то не налаживалась, и вообще всё шло совсем не так, как я ожидал. Время идёт… Завтра, между прочим, снова в школу…
Косте Малинину я, конечно, ничего не сказал. В конце концов впереди ещё целый день – жизнь наладится, и всё будет хорошо. Главное, не надо отчаиваться и терять надежды.
Покружив в воздухе, мы опустились с Костей на дерево, не занятое воробьями.
Ветка, на которую мы уселись, выходила на солнечную сторону. Солнце пригревало, как летом.
С удовольствием втянув голову в плечи, я уже собирался спрятать её под крыло, как вдруг у меня над ухом что-то противно свистнуло. Раздался щелчок. Посыпались листья. Ну что ещё такое? В чём дело? Я открыл глаза и посмотрел вниз.
СОБЫТИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
Дальнобойная рогатка с оптическим прицелом
Возле лавочки, на которой мы ещё недавно сидели с Костей Малининым, стоял мой сосед по квартире, белобрысый Венька Смирнов, и отвратительно щурился. В руках у него была рогатка с оптическим прицелом. Рогатку я узнал сразу. Никто лучше меня не делал таких дальнобойных рогаток. Венькину рогатку тоже смастерил я по его личной просьбе. Венька смотрел на меня в оптический прибор. Я смотрел на Веньку. На Венькином лице было написано: «Не попал! А жаль!..»
Так. Мало того что меня чуть-чуть не слопала наша кошка, теперь в меня стреляют из рогатки, сделанной моими же руками.
– Ну, подожди, Венька! – чирикнул я с дерева. – Подожди, белобрысый! Когда я опять превращусь в че-че-ловека, я тебе покажу, как стрелять в меня из рогатки!
Не обращая никакого внимания на моё чириканье, Венька нагнулся и стал искать камень. Мы с Костей переглянулись и, не сговариваясь, одновременно рванули с дерева. Я решил улететь подальше от нашего двора, подальше от кошки Муськи, от белобрысого Веньки с рогаткой, от этих драчливых и негостеприимных воробьёв. Мы пролетали один двор за другим. С высоты нашего птичьего полёта оказалось, что в нашем городе кошек было гораздо больше, чем я предполагал, когда был человеком. Мальчишек с рогатками тоже было много. Это открытие меня расстроило. Из своего небольшого воробьиного опыта я уже успел понять, что любое знакомство с рогаткой или кошкой может окончиться очень плохо для воробьёв. Малинин тоже меня стал почему-то ужасно раздражать. Тащится где-то там, в хвосте, отстаёт всё время и вообще летит с таким видом, как будто он мне одолжение делает.
