Старинные эстонские народные сказки - Крейцвальд Фридрих Рейнгольд "Составитель"
— У меня хватит ума и силы, — говорил он, — чтобы самому себя прокормить. А здесь, в глуши, мне уж очень скучно.
Его приемные родители сперва и слышать об этом не хотели, но в конце концов им все же пришлось уступить. Хозяин сам взялся проводить мальчика и поискать для него подходящей работы. В одной из деревень он нашел зажиточного крестьянина, которому требовался пастушок. Так как мальчик и сам был не прочь взяться за такую работу, то они быстро столковались. Мальчик был отдан на год, но ему выговорили право в любое время отказаться от работы и вернуться к приемным родителям; хозяин, если не будет доволен подпаском, тоже может его отпустить до срока, известив об этом приемных родителей.
Деревня, в которую попал королевич, находилась близ большой дороги; здесь каждый день проходило и проезжало много народу — и простого люда, и знатных господ. Королевич-пастушок часто сидел у дороги, вступал в беседу с прохожими и благодаря этому узнавал многое, о чем прежде не имел и понятия.
Однажды какой-то старик с длинной белой бородой, проходя мимо, увидел королевича; тот, сидя на камне, наигрывал на губной гармонике. Его скотина мирно паслась возле него. Старик долго глядел на мальчика и его стадо, потом подошел поближе и сказал:
— Мне кажется, ты родился не пастухом.
— Может быть, это и верно. Знаю только одно: я рожден, чтобы повелевать, и здесь впервые учусь этому искусству. Если у меня с четвероногими дело пойдет на лад, в будущем попытаю счастья и с двуногими.
Старик изумленно покачал головой и пошел дальше.
Как-то раз по дороге проезжала роскошная карета с кучером на козлах и лакеем на запятках. В карете сидела нарядная женщина с двумя детьми. Пастушок как раз держал в руках туесок с только что собранной земляникой. Важная барыня заметила это, и ей захотелось ягод. Приказав кучеру остановить лошадей, она повелительно крикнула из окна кареты:
— Эй, сопляк, неси ягоды сюда, я дам тебе пару грошей!
Королевич-пастушок сделал вид, будто не слышит или не понимает, что приказание относится к нему. Барыне пришлось окликнуть его снова, потом в третий раз, но и это не помогло. Тогда она крикнула лакею, стоявшему на запятках:
— Ступай прочисти уши этому сопляку, чтобы он услышал мое приказание!
Лакей бросился выполнять приказ. Но не успел он добежать до пастушка, как тот вскочил с камня, схватил крепкую дубинку и крикнул слуге:
— Ни шагу дальше, не то я размозжу тебе голову!
Лакей возвратился к карете и рассказал барыне, как обернулось дело. Та вскричала гневно:
— Негодяй! Испугался какого-то мальчишки! Иди, силой отними у него корзинку с ягодами. Я ему покажу, кто я такая! Еще и родителей его велю наказать за то, что вырастили такого грубияна.
— Ого! — воскликнул пастушок, выслушав приказание. — Пока я жив, никому не позволю силой отнять то, что принадлежит мне по праву! Пусть попробует кто-нибудь взять эти ягоды, я измолочу его в прах!
Сказав это, мальчик поплевал себе на ладонь и так завертел дубинкой над головой, что только ветер засвистел.
У лакея пропала всякая охота связываться с пастушком. Барыня же уехала разгневанная, пригрозив, что не оставит это оскорбление безнаказанным.
Другие пастушки, которые слышали и видели все это, вечером рассказали о происшедшем своим хозяевам. Те испугались, как бы им тоже не пришлось худо, если знатная барыня пожалуется на мальчика в суд за его дерзость и дело начнут расследовать.
Хозяин пастушка-королевича сильно рассердился и стал его бранить.
— Я за тебя отвечать не желаю, — сказал он. — Заварил кашу, сам ее и расхлебывай.
Пастушок ответил:
— С этим я справлюсь, это дело мое. У меня у самого есть голова на плечах, сумею за себя постоять, если нужно будет; вас не стану просить отвечать за меня. Пусть бы эта барыня попросила вежливо, я отдал бы ей землянику. Но как она смела бранить меня сопляком?
Барыня, приехав в королевскую столицу, тотчас же отправилась к судье жаловаться на бесстыжего подпаска. Вскоре началось расследование и было велено доставить мальчика вместе с его хозяином в суд.
Когда судейские стражники явились в деревню, чтобы выполнить приказ, королевич сказал:
— Мой хозяин тут ни при чем. За то, что я сделал, отвечаю я один.
Пастушку хотели связать руки за спиной и повести его в суд как узника, но он вытащил из кармана острый нож, отскочил на несколько шагов назад, приставил нож к груди и крикнул:
— Пока я жив, я себя связать не дам! Не успеете вы подойти, как я воткну себе нож в сердце! Мой труп можете вязать и делать с ним все, что хотите. Но пока во мне теплится хоть искорка жизни, никто не смеет прикоснуться ко мне веревкой или кандалами. В суд я отправлюсь беспрекословно и объясню, из-за чего вышел спор, но вести меня как заключенного я не позволю.
Решимость пастушка так испугала судейских посланцев, что те не посмели даже приблизиться к нему: они боялись, что мальчик выполнит свою угрозу и они окажутся виноваты. А так как пастушок обещал добровольно последовать за ними, то им пришлось согласиться.
В пути стражники с каждым днем все больше дивились, как умен и сообразителен их узник; в любом деле он умел рассудить лучше, чем то было под силу их собственному разуму.
Однако еще больше изумились сами судьи, выслушав мальчика; он так им все объяснил с начала до конца, что они вынуждены были признать его правым и освободить от обвинений. Да и король, когда узнал от барыни о решении суда и по ее просьбе велел судьям рассказать ему самому, как было дело, — тоже согласился с судом и освободил мальчика от всякого наказания.
Знатная барыня до того разозлилась, что чуть не лопнула. Она фыркала, как разъяренная кошка, и возмущалась тем, что не она, а простой деревенский мальчишка был признан правым. Она пожаловалась королеве, которая, как барыне было известно, обращалась с подданными гораздо более сурово, чем король.
— Мой супруг, — сказала королева, — старый колпак, а все его судьи — бараны! Жаль, что вы пошли со своей жалобой в суд, а не ко мне. Я бы, разумеется, разобрала вашу просьбу совсем иначе и признала вас правой. Теперь, когда дело уже прошло через суд и утверждено королем, я не могу открыто тут что-либо изменить. Однако нам следует подумать, как бы тайком наказать мальчишку.
Тут жалобщица вспомнила, что в ее волости на одном из хуторов есть очень злая хозяйка, у которой ни один батрак ужиться не может: сам хозяин, говорят, признавался, что у них в доме хуже, чем в пекле. Если отдать туда наглого мальчишку в пастухи, это будет ему такое тяжкое наказание, какого и суд не присудит.
— Я немедля устрою все так, как вы желаете, — сказала королева. Она приказала позвать одного из своих верных слуг и научила его, как взяться за дело. Знай она, что пастушок — не кто иной, как изгнанный королевич, она, наверное, наперекор королю и судьям тотчас же велела бы казнить мальчика.
Как только хозяину пастушка передали приказ королевы, он тотчас же прогнал мальчика из своей усадьбы, да еще благодарил судьбу, что так легко отделался. Слуга королевы сам отвел мальчика на хутор, где тот должен был работать. Злая хозяйка вскрикнула от радости, узнав, что пастушка ей прислала сама королева, да еще и разрешила поступать с ним так, как самой хозяйке заблагорассудится: мальчишка-де страшно упрям и его добрым словом не проймешь. Злая старуха еще не знала, какой крепкий жерновок ей попался, и собиралась молоть на нем по-старому.
Но эта чертова кочерга в образе женщины вскоре убедилась, что орешек ей не по зубам. Мальчик был очень упорен и своих прав не уступал ни на пядь. Стоило хозяйке зря попрекнуть его и сказать недоброе слово, как в ответ сыпалось десять; стоило ей поднять руку на мальчика, как тот хватал камень, полено или что попадалось под руку и кричал:
— Не подходи, не то я расшибу тебе череп и измолочу тебя в кашу!
Таких речей старуха никогда еще не слышала, тем более от батрака.
А хозяин только посмеивался втихомолку, слыша их ссору, и не спешил жене на помощь, понимая, что мальчик прав.
