Карлссон, который живет на крыше (Пер. Л. Брауде и Н. Белякова) - Линдгрен Астрид (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗

— И пришли, чтобы схватить вот его, — и он указал на Карлссона. — Это опасный шпион!

Но тут фрёкен Бокк разразилась громогласным хохотом:

— Шпион? Это он-то? Да что вы! Это один из озорных соучеников Малыша!

Карлссон соскочил с кровати.

— И к тому же лучший ученик в классе, — поторопился добавить он, да, потому что умею шевелить ушами… ну и… и, понятно, умножать!

Но Филле этому не поверил. Он достал наручники и с грозным видом направился к Карлссону, но стоило ему подойти поближе, как Карлссон сильно пнул его по щиколотке. Филле длинно выругался и заплясал на одной ноге.

— Вот, теперь у тебя будет синяк, — весело сказал Карлссон.

А Малыш подумал, что ворам достается немало синяков. Ведь у Филле под глазом уже был здоровенный синяк и весь глаз заплыл. «Так ему и надо, — решил он, — раз он явился сюда, чтобы украсть Карлссона и продать его за десять тысяч крон. Паршивые воры, пусть хоть ходят в синяках!»

— Да они вовсе не полицейские, а воры, — воскликнул он, — я это точно знаю.

Дядя Юлиус озадаченно почесал затылок.

— Придется это выяснить, — заявил он.

Он предложил всем сесть в гостиной и обсудить, воры Филле и Рулле или нет.

Стало уже почти светло. В окне гостиной было видно, что звезды на небе поблекли, занимался новый день. Малышу хотелось поскорее лечь в постель, а не сидеть и слушать, как врут Филле и Рулле.

— Неужели вы не читали в газете, что над Васастаном летает шпион? — спросил Рулле и вытащил из кармана газетную вырезку.

Но дядя Юлиус посмотрел на него с презрением.

— Нечего верить чепухе, которую пишут в газетах, — сказал он. — Хотя, пожалуйста, я могу прочесть это еще раз. Погодите, я сейчас принесу свои очки!

Он исчез в спальне, но скоро вернулся, страшно сердитый.

— Хороши полицейские! — закричал он. — Вы стянули у меня бумажник и часы. А ну-ка, верните мне их, будьте любезны!

Но Филле и Рулле тоже ужасно рассердились. Рулле заявил, что обвинять полицейских в краже бумажника и часов опасно.

— Разве вы не знаете, что это оскорбление достоинства? — заявил Филле. — А за оскорбление достоинства полицейских можно угодить в тюрьму. Ясно вам?

Видно, Карлссон что-то вспомнил, потому что вдруг заторопился.

Как и дядя Юлиус, он бросился из комнаты и так же быстро вернулся, шипя от злости.

— А мой мешочек с конфетами! — завопил он. — Кто его взял?

Филле бросил на него грозный взгляд:

— Так ты и в этом нас обвиняешь?

— Вот еще! Спятил я, что ли? — ответил Карлссон. — Чтобы вы обвинили меня в ослаблении достоинства? Ну уж нетушки! Я хочу только сказать, что тот, кто взял мои конфеты и сейчас же не вернет мне их, получит фонарь под вторым глазом.

Малыш поспешил выудить из кармана мешочек.

— Вот он, — сказал он, отдавая Карлссону конфеты, — я их специально хранил для тебя.

Тут пришла очередь Филле презрительно ухмыляться:

— Вот-вот, сами видите! Сваливаете на нас все, это вам даром не пройдет!

Фрёкен Бокк до этого сидела молча, но тут не утерпела и решила помочь следствию:

— Уж я-то знаю, кто стащил часы и бумажник. Он только и знает, что красть все подряд: булочки, оладьи, все, что попадется под руку.

Она указала на Карлссона, а тот пришел в ярость:

— Да как ты смеешь! Это ослабление достоинства. Ты не знаешь, что это опасно, глупая ты женщина!

Но фрёкен Бокк было наплевать на Карлссона. Сейчас ей нужно было серьезно поговорить с дядей Юлиусом. Вполне возможно, что эти люди были из тайной полиции, ведь выглядели они вполне прилично, хорошо одеты и так далее. Фрёкен Бокк думала, что воры непременно должны быть оборванцами, в одежде с заплатками. Хотя она в жизни не видала ни одного взломщика.

Филле и Рулле были рады и счастливы. Филле сказал, что он с самого начала понял, какая она умная и во всех отношениях замечательная дама, что он счастлив познакомиться с ней. Он повернулся к дяде Юлиусу, чтобы получить подтверждение своим словам:

— Не правда ли, она довольно-таки мила, как вы считаете?

Похоже, дядя Юлиус раньше так не думал, но теперь ему ничего не оставалось, как согласиться. А фрёкен Бокк опустила глаза и сильно покраснела.

— Да, она мила, как гремучая змея, — пробормотал Карлссон.

Он сидел в углу рядом с Малышом и с хрустом грыз карамельки, когда же мешочек опустел, он подпрыгнул и начал скакать по комнате, словно играя. На самом же деле он, пританцовывая, приблизился вплотную к спинке стульев, на которых сидели Филле и Рулле.

— Такую милашку хотелось бы еще раз встретить, — сказал Филле, а фрёкен Бокк еще сильнее залилась краской и снова опустила глаза.

— Да, да, милашка, симпатяшка — это все, конечно, прекрасно, — нетерпеливо перебил его дядя Юлиус, — однако я хочу знать, куда подевались мои часы и бумажник!

Филле и Рулле, казалось, не расслышали, что он сказал. Между прочим, Филле был в таком восторге от фрёкен Бокк, что на все остальное ему было наплевать.

— И внешность у нее симпатичная, не правда ли, Рулле? — спросил он тихо, но так, чтобы фрёкен Бокк услыхала его слова. — Красивые глаза… и очаровательный симпатичный носик, на такую можно рассчитывать и в бурю, и в ненастье, не правда ли, Рулле?

Тут фрёкен Бокк подпрыгнула на стуле и страшно вытаращила глаза.

— Что, что? — закричала она. — Что вы сказали?

Филле даже растерялся.

— Да я, я сказал только… — Но фрёкен Бокк помешала ему договорить.

— Вот как, стало быть, вас зовут Филипп, — рявкнула она и улыбнулась зловеще, почти как Мамулька, по крайней мере так показалось Малышу.

Филле удивился:

— А откуда вы это знаете? Вы что-нибудь слыхали про меня?

Фрёкен Бокк мрачно кивнула:

— Еще бы! Святой пророк Моисей, еще бы я не слыхала! А это тогда, верно, Рудольф? — спросила она, указывая на Рулле.

— Да, но как вы это узнали? Может, у нас есть общие знакомые? — спросил Филле удивленно и радостно, надеясь услышать приятный ответ.

Фрёкен Бокк снова кивнула с мрачным видом:

— Да, представьте себе! Фрёкен Фрида с Фрейгатан, я надеюсь, вы с ней знакомы? У нее симпатичный носик, и рассчитывать на нее можно в бурю и ненастье, точно так же, как на меня, не правда ли?

— Хотя твой носик — вовсе не симпатичная картофелина, а огурец с хрящом посередине, — вмешался Карлссон.

Очевидно, носики мало интересовали Филле, потому что его веселой улыбки как не бывало. Он понял, и Рулле тоже, что пора отсюда смываться. Но у них за спиной стоял Карлссон. И тут вдруг прогремел выстрел, отчего Филле и Рулле прямо-таки подскочили.

— Не стреляй! — завопил Филле.

Карлссон приставил к его спине палец, а Филле думал, что это револьвер.

— Выкладывай часы и бумажник! — крикнул в ответ Карлссон. — А не то выстрелю!

Филле и Рулле пошарили у себя по карманам, и часы вместе с бумажником вмиг полетели на колени к дяде Юлиусу.

— Подавись ими, толстяк! — крикнул Филле, и оба приятеля опрометью помчались к двери, где уже никто их больше не задерживал.

А фрёкен Бокк помчалась за ними. Она преследовала их в прихожей и в тамбуре, а когда они бежали вниз по лестнице, завопила им вслед:

— Теперь Фрида все узнает о вас! Святой пророк Моисей, вот она обрадуется!

Скакнув вниз на несколько ступенек, словно собираясь догонять их, она снова закричала:

— Только посмейте еще хоть раз сунуться на Фрейгатан, кровью умоетесь! Слышите, что я сказала… кро-о-овью!

КАРЛССОН ОТКРЫВАЕТ ДЯДЕ ЮЛИУСУ СКАЗОЧНЫЙ МИР

После ночных приключений с Филле и Рулле Карлссон разошелся вовсю.

— А вот и я, лучший в мире Карлссон! — с этим криком влетал он каждое утро к Малышу в комнату и будил его.

Каждое утро он начинал с того, что вытаскивал из горшка персиковую косточку, чтобы осмотреть, насколько она проросла. Затем принимался летать взад и вперед перед зеркалом, висевшим над письменным столиком Малыша. Зеркало было небольшое, и Карлссону приходилось мельтешить туда-сюда, чтобы хорошенько разглядеть себя. Весь он в зеркале не помещался.