Карлссон, который живет на крыше (Пер. Л. Брауде и Н. Белякова) - Линдгрен Астрид (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
— Не бойся, Бимбо! — крикнул Малыш, пытаясь утешить песика. — Я скоро приду, за тобой.
Через несколько минут Карлссон вернулся, веселый и довольный.
— Привет от Бимбо, угадай, что он сказал! «Как хорошо здесь у тебя, Карлссон. Можно, я лучше буду твоей собакой?»
— Ха-ха! Не говорил он этого!
Малыш засмеялся, потому что знал, чей Бимбо, и Бимбо знал, чей он.
— Ну вот, теперь все в порядке, — сказал Карлссон. — Сам понимаешь, раз мы с тобой добрые друзья, то один должен нет-нет да и уступать другому.
— Но всегда получается, что уступать приходится мне, — хмыкнув, ответил Малыш.
Поведение Карлссона казалось ему странным. Неужели не ясно, что в эту ночь для него лучше всего было бы лежать у себя на кухонном диванчике, закрывшись с головой!
А Бимбо должен бы лежать здесь и лаять так, чтобы дом дрожал, и пугать Филле и Рулле! А Карлссон сделал все наоборот, и ему дочти удалось уверить Малыша, что так будет лучше. Между прочим, Малышу самому хотелось в это поверить, потому что в глубине души он любил приключения и его разбирало любопытство: какие проделки Карлссон задумал на этот раз?
Карлссон заторопился, ведь Филле и Рулле могут нагрянуть в любую секунду.
— Сейчас я отмочу такое, что сразу напугает их до смерти, — сообщил он. — Никакой глупой собачонки для этого не требуется, будь уверен.
Он побежал в кухню и стал рыться в шкафу. Малыш просил его не шуметь, чтобы не разбудить фрёкен Бокк, которая спала рядом в комнате Беттан. Об этом Карлссон не подумал.
— Стой на стреме у дверей! — скомандовал он. — Как перестанешь слышать «Хр-р-р-пи-пи-пи» и «Хр-р-р-аш», подавай сигнал «смываемся».
Он подумал немного и добавил:
— Знаешь какой сигнал? Начинай тогда сам храпеть изо всех сил. Вот так: «Хр-р-р-ааах, хррр-ааах!»
— А зачем?
— Затем, что если Юлле-Сказколюб проснется, то подумает, будто это храпит Домокозлючка, а если Домокозлючка — то решит, что храпит Юлле-Сказколюб. Но я, услышав «Хр-р-р-ааах!», пойму: это твой сигнал тревоги; кто-то проснулся. И тогда я спрячусь в шкафу. Хи-хи-хи! Кто лучший в мире шутильщик? Угадай!
— А что я буду делать, если явятся Филле и Рулле? — спросил испуганно Малыш, ведь оказаться в прихожей наедине с ворами в то время, как Карлссон будет сидеть в кухонном шкафу, ему не очень-то хотелось.
— Тогда ты опять будешь храпеть. Вот так: «Хр-р-р-хе-хе-хе! Хррр-хе-хе-хе!»
Малыш подумал, что запомнить все эти «Хр-р-р-пи-пи-пи», «хр-р-р-аш», «хр-р-р-ааах» и «хр-р-р-хе-хе-хе» так же трудно, как таблицу умножения, но обещал постараться.
Карлссон подошел к полке с полотенцами и сбросил все полотенца на пол.
— Этих полотенец не хватит, — сказал он, — но, наверное, в ванной найдется еще несколько.
— А что ты собираешься делать? — удивился Малыш.
— Мумию, — ответил Карлссон, — страшную, кошмарную, роковую мумию!
Малыш точно не знал, что такое мумия, но слышал, что это какие-то штуки, которые находили в могилах египетских фараонов. Да, это мертвые египетские короли и королевы, которые лежат как застывшие куклы и таращат глаза. Папа как-то раз про них рассказывал. Он сказал, что эти короли и королевы набальзамированы и могут сохраняться такими, какими были при жизни. Папа говорил, что они обмотаны льняными тряпками. Но ведь Карлссон-то никакой не бальзамировщик, подумал Малыш и с удивлением спросил его:
— А как ты будешь делать мумию?
— Я обмотаю выбивалку для ковра. Ты обо мне не беспокойся. Иди и стой на карауле, займись своим делом, а остальное — моя забота.
И Малыш встал на караул. Он замер в коридоре, прислушиваясь к мирному храпу: «Хр-р-р-пи-пи-пи» и «хррр-аш». Но потом дядю Юлиуса начал мучить кошмар, и он вдруг как-то странно застонал: «Хррр-мммм, хррр-мммм» вместо спокойного «хр-р-р-пи-пи-пи». Малыш уже начал подумывать, не пойти ли ему на кухню за советом к лучшему в мире изучальщику храпов, как вдруг послышались быстрые шаги, потом в ловушке для воров послышался ужасный грохот и целый поток ругательств. Караул! Ясное дело, это явились Филле и Рулле! Вдобавок к ужасу Малыша «хррр-аш» все смолкло. Караул! Что ему было делать? В отчаянии он стал вспоминать указания Карлссона, потом жалобно заканючил: «Хррр-аах», а потом так же жалобно: «Хррр-хе-хе-хе», но эти звуки вовсе не походили на храп. Он попытался еще раз:
— Хррр…
— Заткнись! — прошипел кто-то со стороны западни для воров.
И, прищурясь в темноте, Малыш увидел, как что-то толстенькое барахтается между опрокинутыми стульями и никак не может подняться. Малыш подбежал и поставил стулья, чтобы Карлссон мог встать. Но Карлссон и не подумал сказать ему спасибо. Он был зол, как шершень.
— Это все ты виноват, — прошипел он. — Разве я не велел тебе принести из ванной полотенца?
Этого он, по правде, не говорил. Бедняга забыл, что пройти в ванную нужно было через западню для воров. Но тут Малыш уже не мог ничего поделать.
Впрочем, им уже некогда было ссориться и выяснять, кто виноват, потому что они услышали, как брякнула дверная ручка в комнате фрёкен Бокк. Нельзя было терять ни секунды.
— Беги! — шепнул Малыш.
Карлссон бросился в кухню, а Малыш помчался как сумасшедший в свою комнату и плюхнулся на постель.
Он еле-еле успел это сделать. Натянув одеяло до подбородка, он попытался издать нечто похожее на «хррр-ааах», но получалось у него неважно, он замолчал и услышал, как фрёкен Бокк вошла в комнату и приблизилась к его кровати. Он осторожно приоткрыл глаза сквозь ресницы и увидел, что она стояла в ночной сорочке, белевшей в сумерках, и испытующе смотрела на него. Он почувствовал, как у него вдруг все тело зачесалось.
— Не прикидывайся, будто ты спишь! — сказала фрёкен Бокк, но голос ее звучал не сердито. — Тебя что, тоже раскат грома разбудил? — спросила она, и Малыш промямлил:
— Да… наверное…
Фрёкен Бокк кивнула.
— Я весь день чувствовала, что будет гроза. Стояла такая духота, что мне было как-то не по себе. Но ты не бойся, — сказала она и потрепала Малыша по голове. — Гром только грохочет, а молния в городе никогда не ударит.
И она ушла. Малыш довольно долго лежал в постели, не смея пошевелиться. Но понемногу он поднялся и, стараясь не шуметь, прокрался в кухню. Его беспокоило, как там Карлссон.
Первое, что он увидел, была мумия. Пресвятой Иеремия, как говорит дядя Юлиус, он увидел мумию! Она сидела на столике для мытья посуды, а рядом гордый, как петух, стоял Карлссон. Он светил на нее карманным фонариком, который нашел в кухонном шкафу.
— Ну, разве она не красивая? — спросил он.
«Она? Стало быть, это мумия фараонши?» — подумал Малыш.
Это была довольно толстая фараонша, потому что Карлссон обмотал вокруг ковровой выбивалки все кухонные и банные полотенца, какие только нашел. «Головку» выбивалки он превратил в лицо, натянув на нее личное полотенце, а на полотенце нарисовал два здоровенных вытаращенных черных глаза. Зубы у мумии тоже были. Настоящие зубы. Они были втиснуты в полотенце между палочками тростника, а чтобы было надежнее, Карлссон прилепил их в уголках рта мумии полосками пластыря. Хотя это и была страшная, роковая мумия, Малыш хихикнул.
— А зачем у нее лицо залеплено пластырем? — спросил он.
— Так ведь она порезалась, бреясь, — ответил Карлссон и похлопал мумию по щеке. — О-хо-хо, она до того похожа на мою мамочку, что я думаю назвать ее Мамулька.
Он взял мумию на руки и понес в прихожую.
— Вот обрадуются Филле и Рулле, увидев Мамульку, — сказал он.
КАРЛССОН ФИЛЮРИТ В ТЕМНОТЕ
Сквозь щель почтового ящика просунулась длинная стальная проволока. Увидеть ее было нельзя, в тамбуре царила темнота, но слышались отвратительный скрежет и царапанье. Да, вот они явились, Филле и Рулле.
Малыш и Карлссон сидели, скорчившись, под круглым столиком в прихожей и ждали. Малыш даже чуть-чуть вздремнул, но, как только в почтовом ящике послышалось царапанье, он вздрогнул и проснулся. Ой, они все-таки заявились! Сон в одно мгновение слетел с Малыша, от страха у него поползли по спине мурашки, но рядом в темноте тихонько захихикал довольный Карлссон:
