Расскажу вам сказку(Сказки и легенды народов Западной Европы) - Лунин Виктор Владимирович (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
Вдруг попадается ему навстречу какой-то человек.
— О чем, служивый, задумался? — спрашивает он солдата.
— Да ищу вот сук, на котором удавиться сподручнее. Остался я один на свете, деваться мне некуда и кормиться нечем.
— Удавиться — дело нехитрое, — говорит человек. — Лучше иди-ка ты ко мне на службу.
— А ты кто таков? — спрашивает его солдат.
— Я черт, — отвечает тот. — Слыхал про меня?
— Слыхать-то слыхал, да связываться с чертом у меня охоты нет. Не пойду я к тебе на службу.
— Да от тебя ничего такого и не потребуется, — говорит черт. — Служить ты мне будешь всего семь лет, а денег получишь без счету. Ну-ка, обернись назад!
Оглянулся солдат и видит: стоит у него за спиной здоровенный медведь на задних лапах. Пасть разинул, зубы оскалил, вот-вот кинется! Приставил тут солдат ружьишко к плечу — бах-бабах! — и уложил медведя наповал.
— Эге, да ты, я вижу, не робкого десятка, — говорит черт. — Такие-то мне и нужны.
Кинулся он к убитому медведю, содрал с него шкуру, выдубил ее и опять солдата спрашивает:
— Ну, так как же, пойдешь ко мне на службу?
Пораскинул солдат умом и решил: «Деваться мне все одно некуда — и так, и так пропадать. Так и быть, пойду служить черту. А там, глядишь, может, и я над ним верх возьму».
— Ладно, черт, каков твой уговор?
— А уговор мой таков, — отвечает черт. — Зашью я тебя сейчас в медвежью шкуру, и не будешь ты снимать ее ни днем, ни ночью целых семь лет. И все это время нельзя тебе будет ни мыться, ни бороды стричь. За это получишь от меня бездонный кошелек. Понадобятся тебе деньги, запусти в него руку и черпай золото полной горстью, сколько душа пожелает. А деньги те куда хочешь трать — пей, ешь, бражничай, в кости играй. Выполнишь уговор — твое счастье, ступай через семь лет на все четыре стороны. А не выполнишь — тогда уж не взыщи. Заберу твою душу на веки вечные.
— По рукам! — говорит солдат.
— Полезай тогда в медвежью шкуру!
Зашил его черт в медвежью шкуру, и стал солдат такой, что страшнее и не придумаешь.
— Ну, прощай, служивый, через семь лет свидимся, — сказал черт и пропал неведомо куда.
А солдат пошел по деревням странствовать. Нелегко ему поначалу приходилось, ведь был он до того страшен, что все его сторонились. В богатых усадьбах его со двора прочь гнали, ночевать не пускали и крошки хлеба не хотели дать. И только бедняки его жалели. И у самих-то есть нечего, а они солдата пригреют, приветят, последним куском поделятся. И за это щедро платил им солдат из своего неистощимого кошелька. И прошел по деревням слух, что объявился в округе человек-медведь. Собою уж больно страшен — нечесан, немыт — а сердце у него, видно, доброе. За приют и ласку сторицей воздает, за каждый ломоть хлеба золотом расплачивается и никому в помощи не отказывает. И повалил к нему валом народ. Многих бедняков он из нужды вызволил, от долгов спас. И всех он щедро деньгами оделял. Самому-то ему немного надо было. Попил, поел, переночевал на соломе — и ладно.
Так четыре года минуло. Пришел однажды человек-медведь на постоялый двор и попросился переночевать.
— В комнаты я тебя не пущу, — говорит ему хозяин, — уж больно ты страшен. А на сеновале, коли хочешь, ночуй.
— Согласен, — говорит солдат.
Пошел он на сеновал и улегся на сене. А рядом конюшня была. Вот лежит солдат и слышит — кто-то с конюхом разговаривает. Перегородка-то дощатая, и каждое слово слышно. Говорит конюху какой-то старик:
— Вовсе мы обнищали, хоть по миру иди. А тут еще должен я помещику семь сотен далеров. Где их взять — ума не приложу. Коли не отдам в срок, выгонит нас помещик из дому, и негде будет голову преклонить.
— Да неужто помещик обождать хоть сколько-нибудь не может? — спрашивает конюх. — У него-то ведь денег — хоть пруд пруди.
— Просил я его, — отвечает старик. — И слушать не хочет. «Плати, — говорит, — долг, а не то убирайся из дома».
Встал тут человек-медведь, пришел на конюшню и говорит:
— Не бойтесь меня, люди добрые. Слышал я, старик, про твою беду и хочу тебя из нужды выручить.
Поглядел на солдата старый крестьянин и видит: собою человек безобразен, хуже черта, а глаза у него добрые.
— Ты где живешь? — спрашивает солдат.
Крестьянин и рассказал, где его домишко стоит.
— Завтра я приду к тебе и деньги принесу.
Старик и опомниться не успел, а уж солдат обратно на сеновал пошел и спать завалился.
Наутро проснулся он, позавтракал, расплатился с хозяином за ночлег и пошел к старику. А старик на дворе дрова колет:
— Здравствуй, добрый человек, вот я и явился, как обещал, — говорит солдат.
— Милости просим в дом, — отвечает старик.
Вошел солдат в горницу и видит: сидят три девушки за работой. Две, постарше, прядут, а младшая пряжу мотает.
— Соберите-ка на стол гостя попотчевать, — говорит девушкам старик, — он нам денег принес, хочет нас из беды выручить.
— Ни-ни! — отвечает солдат. — Есть я у вас не стану; я и поел и попил на постоялом дворе. А деньги — вот они. Возьми их и отдай помещику долг.
— Тебе небось расписку надо? — спрашивает крестьянин.
— Зачем мне расписка? — говорит солдат. — Я тебе деньги эти без отдачи дарю.
Стал тут старик от радости сам не свой. Не знает, как гостя и благодарить. А солдат спрашивает:
— Эти девушки — дочки твои?
— Угадал ты, дочки, — отвечает крестьянин.
— Ишь какие славные; одна другой краше. Не посватаешь ли за меня которую-нибудь? Человек я холостой, может, скоро и жениться надумаю.
— Да я-то бы с радостью. Только вот как они? Неволить я их не стану.
— Зачем неволить? — говорит солдат. — А ты спроси их.
Тут две старшие дочки разом закричали:
— И спрашивать нечего! Не пойдем за такого страхолюда! Да и грязнющий он, спасу нет! Нет уж, пускай себе другую поищет.
А младшая, Ингрид, покраснела и говорит отцу.
— Хоть он и не вышел лицом, а видно, что человек добрый. Раз он нас, батюшка, из беды выручил, то я согласна за него замуж идти.
Тут солдат ей отвечает:
— Нет, моя красавица, сейчас я тебя еще в жены не возьму, а вернусь я сюда ровно через три года. Только много за этот срок воды утечет, и может статься, что не признаем мы друг друга. Есть вот у меня кольцо золотое. Я его переломлю пополам; одну половину себе возьму, а другую тебе отдам. А как увидимся через три года, приладим две половинки — и таким путем друг друга признаем.
Простился солдат со всеми и пошел дальше странствовать.
А старшие сестры давай над Ингрид насмехаться. Уж такого, дескать, женишка себе отхватила, что ни людям показать, ни самой поглядеть! Ингрид им на это отвечает:
— Я его и на красавца писаного не променяю. С лица не воду пить, было бы сердце доброе.
Минул срок, и пришел человек-медведь на то самое место, где он семь лет назад с чертом повстречался. А черт уж тут как тут.
— Ну, что, нечистый, не нарушил я уговор? — спрашивает его солдат.
— Нарушить-то не нарушил, да только плохую ты мне, солдат, службу сослужил. Ты все мои деньги на добрые дела тратил, бедный люд из нужды вызволял, и это мне, черту, не с руки. Просил разве я тебя об этом?
— Просить-то не просил, да и запрету вроде тоже не было.
— Твоя правда, — говорит черт. — У меня-то этого и в мыслях не было.
— Ну, так снимай с меня медвежью шкуру долой. Теперь мы квиты, и я тебе больше не слуга.
Заскрежетал черт зубами, завыл от злости, завертелся волчком, да делать нечего. Против уговора не пойдешь. Снял он с солдата медвежью шкуру и отпустил его на все четыре стороны.
Пошел тогда солдат в деревню и взял свои деньги, что еще раньше на черный день припрятал. Раздобыл себе новую одежду, помылся и таким стал молодцом, что хоть куда. А потом купил он возок да пару добрых коней и поехал к своей невесте. Подъезжает он к дому, а навстречу ему отец Ингрид выходит. Только теперь-то солдат совсем другой стал, старик и не признал его.
